Леонид Фролов - Сватовство

— Митя, так ты с которой будешь, с Верой иль с Катей? — шепотом спросил Алик.

Митька молчал как рыба, ужасаясь своей слабохарактерности. Он даже сейчас-то, когда шарьинки не вышли из клуба, уже обливался потом от того, что ему предстояло принять участие в этой мушкетерской затее. Надо бы прямо и заявить: «Ни с которой!»

— Ладно, Катю бери, — поразмыслив, свеликодушничал Вовка.

И у Митьки рубаха прильнула к потной спине.

Из распахнувшихся дверей ударили клубы пара. На крыльце тоже стало светло, и Митька узнавал всех, кто выходил из клуба.

Шарьинки не появлялись долго, Митька уж было подумал, что они остались на танцы — вот тогда-то он бы с чистой совестью и рванул домой, — но они высыпали на улицу как горох, сразу шесть, и защебетали растерянно, пугаясь ослепившей их темноты.

— Девчонки, ничего под ногами не вижу! — засмеялась одна.

— Светка, — шепнул Алик ребятам, гордясь тем, что узнал шарьинку по голосу, и вышел из засады:

— Девушки, нам по пути, — сказал он простецки. — Пойдемте, мы покажем дорогу.

Ни Вовка, ни Митька не полезли из укрытия на свет.

— Ну да, — набычился Вовка. — Мы ведь не одурели, трое-то с шестерыми идти, — оправдывался он и перед собой, и, видимо, перед Митькой.

Алик обеспокоенно оглядывался.

— A-а, это вы, наш квартирьер, — обрадовалась ему Светка. — Вы всегда появляетесь будто сфинкс.

Алик польщенно улыбнулся, а сам уже тоже ослеп на свету и щурился, когда вглядывался туда, откуда только что заявился. Он подвернулся к шарьинкам боком и воровато, чтоб они не заметили, стал подзывать к себе ребят жестами. Рука у него энергично ходила по-за спиной: идите! идите!

— Держи карман шире! — сплюнул Володька. — Сначала этих троих отшей.

Алик не дождался своих сподвижников и, кажется, понял, что не дождется, потому что перестал зазывать их рукой.

— Ну, пойдемте, — сказал он растерянно. — Я буду предупреждать вас, где канава, где мостик.

Перед тем как шагнуть со света в темноту, он из-за спины погрозил ребятам кулаком.

Вовка завозился за деревом.

— Ох, ох, испугал, — насмешливо передразнил он Алика и, сунув в рот пальцы, пронзительно свистнул.

Девчонки всполошенно заозирались.

— Да не пугайтесь, — стал успокаивать их Алик, — это мальчишки балуются. У нас хулиганья нет, народ спокойный. — Он уводил их, не оглядываясь.

Алик наскакивал на Володьку молодым петушком:

— Ну, договорились же! Тебя же за язык никто не тянул, сам вызывался мне в товарищи. Митька вон хоть честно отказывался, а ты чего говорил? Ты говорил…

— Ничего я не говорил, — потупился Вовка. — Только и сказал, что одна из них ни-че-го-о…

— Ага, одна, — наседал на него Алик. — А кто соглашался с Верой гулять?

— Ну, я соглашался, — приходилось отступать Вовке. — Так тут же их было шестеро… Я одну Светку твою и узнал, а которая Вера, не мог понять…

— Не мог не мог, — наступал Алик. — Сам же говорил, в серой кофточке.

— Здравствуйте! — обрадовался Вовка. — В серой-то кофточке Катя… А остальные все в платьях были.

Алик сконфуженно замолчал — это надо же так промахнуться — и уже примиряюще сказал:

— Ну, прислушался бы к их разговору, понял бы, кого Верой зовут.

— Ага, понял бы… — почувствовал слабину в его напоре Володька. — А мы же не договаривались на шестерых, ты троих обещал…

Алик всплеснул руками и снова загорячился:

— Ну, что за чудо гороховое. Это сначала их было шестеро, а до Тишихина дома дошли — и трое осталось… Балда! — не сдержался он, и это было так на него непохоже, Алик и ругательных-то слов, казалось, не знал. — Лучше-то момента и не бывает. Проводили бы чинно-важно до Тишихи. Можно сказать, выручили бы всех шестерых. А потом-то трое на трое бы и остались. Теперь-то хоть кумекаешь, что к чему?

— Кумекаю, — сдался Володька. — Я, конечно, немного и оробел… У меня такой смелости нету, как у тебя.

На Алика похвала подействовала, он сделался сразу покладистее.

— Ничего, обвыкнетесь. — Алик отечески похлопал Вовку по спине. — У нас в Улумбеке обычное явление — с девчонками провожаться… Я с одной с третьего класса ходил, да потом разонравилась, так еще четырех сменил…

— Ну? — развесил уши Володька.

— А чего? — расхрабрился Алик. — У нас в Улумбеке все ребята такие… Ну, может, у них и не по пять девочек было, как у меня, может, по три… по четыре у некоторых… А по одной ни у кого не было… Надо только смелее! Девчата за смелость любят.

Митька не очень-то верил бахвальству Алика. Но смелость у парня была. Тут уж ни убавить, ни прибавить. Вовка на что бесшабашный человек, но в последний момент и то спасовал. А уж как храбрился. Алик же будто только и занимался тем, что знакомился с девочками.

— Ну, так завтра начнем по-новой, — предупредил Алик строго. — Завтра чтобы не отступать…

Вовка понял, в чей огород брошен камушек.

— Ну-у, завтра-то я уж не подведу. — Он опять прибавился в росте, расправил плечи. — Митька бы только не подкачал…

Митька намеревался было отказаться, свалить на Николку — мол, мать и вечером навялит брата ему, — да язык опять присох к небу, и Митька, еще не веря себе, почувствовал, что ему неохота отставать от ребят, и он молча кивнул: «Приду»…

От Алика не скрылось Митькино замешательство, и он, истолковав его по-своему, поднажал:

— Дмитрий, мы же не в учебное время, у нас каникулы… Это в учебное время любовь на успеваемости сказалась бы… А сейчас… — Он с напускной беспечностью развел руками: как же, мол, ты не поймешь такой простой истины, и вдруг встрепенулся. — Между прочим, некоторым помогает и в успеваемости. Вот у нас в Улумбеке был один парень… Как же его фамилия? — Даже в темноте было видно, как Алик наморщил лоб. — Вот черт, вылетело из головы… Ну, со мной же в одном классе учился… Отпетый двоечник был, а влюбился в девчонку — на четверочки пересел.

— Не завирай, — остановил его Митька.

— Да вот же… не верит, — удивился Алик. — Он же со мной вместе учился… Да Васька же Одегов! О, вспомнил, Васька Одегов. Правильно.

Вовка опять переметнулся на сторону Алика:

— Ну, чего ты, Алик, убеждаешь его? Он верит тебе, только девочек боится. А виду не хочет показать.

Ну надо же, до чего неустойчивый человек! Сума переметная, а не Вовка…

Но Алик не воспользовался Вовкиной поддержкой, понимающе посочувствовал:

— Я первый раз тоже боялся… Знаете что, ребята. А вы письма напишите им… Ты — Кате, а ты — Вере… Так, мол, и так, как увидел вас, так и не нахожу нигде места. Влюблен, мол, и все такое прочее… Если смелости нету, через письма легче. А я со Светкой передам. Ой, любят они такие письма получать! Вот у нас в Улумбеке был случай…

Про случай Алику рассказать не довелось, потому что его мать, Мария Флегонтовна, ходила по деревне, искала сына.