Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Краски мира 3 (ЛП)

Мой долг как рыцаря – принимать такую признательность.

– И все же испытание, ниспосланное мне Господом, слишком тяжкое…

Все спутники Джузеппе, кроме одного юноши, погибли. Да и юноша, получивший тяжелую рану на голове, был без сознания. Хозяйка сделала для него все, что могла, но кто знает, выживет он или нет.

– А другие на постоялом дворе, они?.. – спросила Хозяйка, связав разбойников, которых я победил, и привязав их к ограде.

– Нет… здесь было пусто. Мы пришли сюда, чтобы поставить лошадей в стойла и переночевать, а разбойники, по-видимому, этого ждали. Но… о, как ужасны эти язычники!

– …Вы про их амулеты в виде наконечников стрел?

– А, ты заметила? Вот именно. Эти люди – потомки чернокнижников, которые до сих пор проводят свои темные ритуалы в восточных горах. Они ждали, когда мы заснем. Трое, которых они убили, – это были наемники, которых я нанял для охраны. Они были быстры и храбры, и пытались нас защитить, но, увы, силы были неравны…

Тут я заметил кое-что.

Хотя те, кто лежал возле входа в здание, были одеты так же, как этот старик, от двоих из них пахло, как от меня, – то есть они были готовы сражаться.

– Но я не могу прервать здесь свое путешествие. Я должен… идти вперед, – твердо произнес Джузеппе, прежде чем его остановил приступ кашля.

У меня возникло дурное предчувствие.

Я задрожал, и в глубине глотки у меня зародился тихий скулеж, но Хозяйка этого не заметила. Сочувственно глядя на Джузеппе, она протянула ему руку.

– Куда вы направляетесь? – спросила она.

Хозяйка! Никогда в жизни я не был так зол из-за того, что неспособен произносить человеческие слова. Разве мы идем в город Кусков не для того, чтобы Хозяйка смогла воплотить в жизнь свою мечту? И разве несчастья не подстерегают путешественников постоянно и каждодневно? Поэтому просто глупо ставить цели других превыше своих – этому же конца не будет!

Я послушно сидел на месте, но пристально смотрел на Джузеппе и Хозяйку, пока эти мысли носились у меня в голове.

Джузеппе вновь закашлялся, потом ответил:

– Прими мои извинения. Моя цель…

Как только она это услышит, уже не сможет отказаться помочь. Я чувствовал, что должен что-то сделать, что угодно, однако заткнуть рот этому типу я никак не мог.

Джузеппе тихо закончил фразу:

– …Кусков.

– А?

Мои уши встали торчком; я взглянул на Хозяйку, которая явно была удивлена не меньше.

– Ты его знаешь? Город, лишенный учения и наставления Господня, страдающий во мраке от мора.

– Д-да, знаю. Мы тоже туда идем.

– О! – на лице Джузеппе отразилось глубокое потрясение, а потом он закрыл глаза, как делают все люди Церкви, когда молятся своему богу. Я радостно завилял хвостом, потому что следующие слова Джузеппе были в точности такие, каких я ожидал. – Это, должно быть, провидение Господне… хоть мне и больно так говорить. Не согласишься ли ты выслушать просьбу слуги Господа?

Я поглядел сперва на Джузеппе, потом на Хозяйку. Она смотрела на него очень серьезно, будто готовясь, что ей сейчас поручат какое-то важное задание.

Если бы даже я и умел пользоваться человеческими словами, остановить ее сейчас было бы невозможно.

– Да, конечно.

Джузеппе снова прикрыл глаза и произнес:

– Проводи нас в Кусков.

Хозяйка твердо кивнула и взяла Джузеппе за руку.

Немного устав от избыточной доброты Хозяйки, я сел и стал смотреть на догорающий постоялый двор.

***

– Понятно. Значит, ты направляешься в Кусков, чтобы стать ремесленником…

– Да. Я узнала об этом городе от одного бродячего торговца.

– Ясно. Думаю, чтобы проделать весь путь до Кускова, нужна недюжинная смелость… но, прости мне мою прямоту – ты, несомненно, обладаешь и должной смелостью, и должной праведностью.

Джузеппе ехал верхом на лошади. Юноша все еще был без сознания; его положили на спину крепкого мула, которого они прихватили с собой как вьючное животное.

– Нет, на самом деле мне очень страшно, но… я была уверена, что эта моя мечта никогда не сбудется, и теперь, когда у меня появился шанс…

Хозяйка говорила смущенным тоном, потому что все это была чистая правда.

– Мечта, да? Верно, человеку нужны надежды и мечты, чтобы он мог смотреть в лицо опасности. Тебе нечего стыдиться, – и Джузеппе ласково улыбнулся. Хозяйка смотрела на него снизу вверх с почтением.

Меня это все совершенно не забавляло.

– Я тоже стремлюсь в Кусков во имя осуществления некоторой мечты. Когда пришел мор, все слуги Господа были призваны на небеса, и никого не осталось, чтобы зажечь свет веры заново. Поэтому мы решили отправиться туда, чтобы служить светочами тем, кто дрожит во тьме.

– Ясно…

– Я отправился в путь, готовый к любым ужасам, которые могут встретить меня в городе, но я и помыслить не мог, что ужасы начнутся еще до того, как мое странствие завершится.

В голосе его звучала не столько печаль, сколько изнеможение. На лице его была усталая улыбка; я это счел обнадеживающим.

Я вспомнил, что, когда этот человек решил, что его жизни приходит конец, он не стал умолять о пощаде и не ударился в панику. Он всего лишь смотрел на небо и молился.

Я не могу простить Церковь, но уважаю любого, кто так полно посвящает себя своей профессии. Так что этот Джузеппе вряд ли совсем уж плохой человек.

– Как видишь, я всего лишь скромный епископ, и я не могу вознаградить тебя чем-то достойным за твою помощь. Но я с удовольствием сделаю все, что в моих силах.

– Нет, вам вовсе не… – поспешно завозражала Хозяйка, но Джузеппе лишь упрямо-снисходительно улыбнулся.

– Я едва не лишился жизни от рук и клинков тех разбойников. Ты спасла меня, когда я был в пути, чтобы принести свет Господа тем, кто жаждет его во тьме. Это очень весомое деяние, и я надеюсь, что ты хотя бы позволишь мне отплатить за подвиг твоему храброму другу.

– Вы про… Энека?

Я тоже такого не ожидал. Подняв голову, я увидел, что Джузеппе смотрит прямо на меня и искренне улыбается; это удивило меня еще больше. Будучи зверем, я ожидал получать такие улыбки лишь от Хозяйки, ни от кого больше.

– Господь создал этот мир и все живое в нем. Люди и прочие существа – все равны пред очами Господа. Потому я нахожу правильным давать имена травам, выказывать доброту лошадям и должным образом вознаграждать всех, кто проявляет благородную храбрость.

Я посмотрел на Хозяйку; она посмотрела на меня. Потом мы оба подняли глаза на Джузеппе. Раненый епископ довольно улыбнулся и продолжил:

– Когда мы прибудем в Кусков, я, Джузеппе Озенштайн, именем господа нашего пожалую благородному Энеку титул рыцаря Церкви.

Я не имел ни малейшего понятия, что это значило, но, если меня называют рыцарем, мне незачем отказываться.