Егор Радов - Мандустра

— А что, применяли… психотронику? — переспросил я, пытаясь переварить новый взгляд на историю СССР.

— Конечно. Так вот, нужно было создать класс предпринимателей. Было три варианта. Согласно первому варианту, нужно было показать народу псевдокапитализм и псевдодемократию, потому что разве это настоящий рынок — из карманов людей?..

— Да, — согласился я.

— Так вот, нужно было создать класс предпринимателей — и создали. Из кого? Из спекулянтов, из разных сволочей, из жуликов и воров. Ну, поднялись они туда. А коммунисты вернулись. Сначала заняли Думу, затем все ключевые посты. И вот первый вариант — вернуться опять на социалистические рельсы. Второй вариант — пойти по пути Китая. А третий вариант, если два первые не проходят — твердо встать на капиталистические рельсы. Не получается. Значит, надо вернуться к старому. Но как? Еще древние говорили, что в одну реку нельзя войти дважды. Значит, мы можем прийти только к самому страшному государственному устройству, название которому — комфашизм.

— Как же тут задействована ваша психотроника? — спросил я, совершенно запутавшись в вариантах и путях.

— Так и задействована, поскольку народ, вместо того, чтобы улучшить эти вот демократические преобразования, рвется сейчас назад. Сейчас проведите опрос по Москве — хотите вернуться к тому, что было? И большинство скажет: «Хотим». Вспомнят хлеб по 16 копеек… Просто третье управление КГБ обрабатывало население через телевизионные приемники.

— А сейчас разве не обрабатывают? — живо воскликнул я, почуяв неожиданную прыть. — А реклама? — Я осекся и подавленно добавил, вопрошая: — Реклама — тоже психотроника?

— Естественно, — тут же отреагировал он. — Это делали и в Америке, и в Японии… Снимали банку «кока-колы» на каждый какой-то там кадр… Потом это запретили. Потому что это воздействие на человека! А когда воздействуют на мозг — гипнотизер, например, в мозгу выделяется серотонин. И когда он выделяется в больших дозах, он убивает клетки мозга.

Я осмотрелся по сторонам. Мы стояли у здания бывшего советского Комитета защиты мира; около нас тусовалась кучка самых разных людей — молодых и старых. Некоторые из них пристально смотрели на нас, пытаясь вслушаться в беседу.

— А кто это стоит? — спросил я Николая Ивановича Анисимова. — Жертвы психотронной войны?

— Тут люди с различными программами, — уклончиво ответил он. — Я вас предупреждаю об этом. Вот он будет вам говорить, что у него в глаза машинки вшиты, но это же — клоунада. Вам надо говорить с людьми, которые компетентны в этом деле!

Очевидно, он имел в виду самого себя.

— Я слышал, что появилось второе Общество жертв психотронного оружия…

— Если вы хотите знать историю этого движения, так вот: в 86-м году мною официально занялся КГБ за антикоммунистическую агитацию и пропаганду. Я тогда был репрессирован… на немножко. Потом, в 87-м году, ко мне присоединились уже дистанционно. И стали обрабатывать. Вначале мне показали полтергейст и все такое… Все это я видел, все прошел… Я видел такие чудеса, что вы мне не поверите… Это и перевернутые машины — чего только мне не показывали!.. Потом — подключение соседей, подключение людей, любых людей; все, кто вступал со мной в какой-нибудь контакт, подпадали под такое же воздействие, что и я. Они мне продемонстрировали все технологии, но стали говорить, что это делают инопланетяне, хотя если посмотреть мою историю, все следы ведут на Лубянку. Кроме нее, некому; ко мне, например, был подключен агент КГБ, который был зомби. Была публикация в «Московском комсомольце» «Исповедь стукача» в 90-м году, в которой было рассказано, что меня и еще троих политических деятелей Новосибирска хотели уничтожить. Я сам — новосибирец. Меня сюда пригласил профессор Назаров, после конференции СБСЕ, когда было решено включить в Конституцию статью о запрещении каких бы то ни было экспериментов на людях без их согласия. Но опыты как проводились, так и продолжают проводиться. Я мог бы показать вам семь томов нашей деятельности под террором. Там есть фотографии людей в черных рамках, людей, которые занимались составлением документации, теперь они все в земле, включая профессора Назарова, который получил от меня киевские документы о создании оружия психотехники. Я хотел начать работать над законопроектом. Если бы вы знали, как я живу, под каким террором, вы поймете, что это такое — даже не психотронный, а психофизический террор… Он же не действует только на голову, а на весь организм, на все, как говорится, чакры… Это сожженные половые органы, сожженное анальное отверстие, сожженная грудь, сожженные уши…

Я смотрел на Николая Ивановича — интеллигентного, вполне нормального с виду человека в очках, и не мог понять, имеет он в виду себя или же ВООБЩЕ.

Я всячески поблагодарил Николая Ивановича Анисимова и обратился к каким-то дедушке с бабушкой, которые стояли рядом и пытались внимательно слушать его и меня:

— А на вас действует психотронное оружие?

— Конечно! — весело улыбаясь, ответил старик. — Лазеры замучили, каждый день…

— Он как сядет в кресло, весь трясется, — бойко поддержала его бабушка. — Руки, ноги… Это все… воздействие!..

К сожалению, все, что мне было и стало известно, это то, что есть оружие психотропное, основанное на воздействие различных веществ на мозг. Оно ужасно, и оно существует. Что же касается оружия психотронного, все вот это — единственная информация, услышанная мною. И исходила она от очень несчастных или же, наоборот, от счастливых людей. Которым удалось как-то упорядочить свой разум. Которым удалось как-то вписаться в нашу тяжелую жизнь, где как будто нет очевидных врагов.

Чистое, не знающее пределов веселье, иссушает ум и сметливость, приводя душу в заблуждение относительно собственной природы.

Задумавшись, Незнайка неторопливо брел по лунной тропке, иногда срывая травинку, чтобы сосать. Его огненно-рыжие волосы сияли под солнцем, голубые глаза были печальны и светлы; с грустью он слушал вздохи радости, доносящиеся отовсюду, и даже блистательное море не могло успокоить роящихся в нем мыслей.

— Эй, друг, пошли, а ну, давай! — услышал он за спиной веселый клич.

Это был Козлик, щеки его были розовыми от восторга, и слюни уже готовы были течь с губ его поглупевшей головы.

— Ну что, брат Козлик… — рассудительно начал ответ Незнайка, — все дело в том, что убогость и тщета всегда присутствовали как в подлунном мире, так и в мире лунном, — в этом я мог убедиться на собственном опыте; и даже не то страшно, что царство Скуперфильдов и Жадингов отторгает духовное человеческое существо от вверенного ему Божьего мироздания, но печалит меня их глубокая внутренняя правота, ибо мы — всего лишь коротышки, как бы ни жаждали мы чего-то высшего и лучшего; и нет никакой разницы между тобой, Козлик, и Жулио, между мной и Скуперфильдом. Нас привезли на этот Остров дураков с целью превратить в баранов. Так вот, Козлик, мы бараны и есть! И грустно мне все это, поскольку, думаю, что и вся Луна — это тоже Остров дураков, а я пришел из другой страны.