Софи-Од Пикон - Сара Бернар

Чувствуя, что необходимо как-то заинтересовать парижского зрителя, чтобы вновь добиться триумфа, в апреле странница Сара едет в турне по Европе, прежде чем отправиться в Буэнос-Айрес с прекрасной труппой, в которую входит Эдуар Демакс. Она пишет новую версию «Адриенны Лекуврёр» вместо прежней. Однако правое колено все более беспокоит ее и во время плавания воспаляется. Тем не менее она выполняет свои обязательства вплоть до прощального представления «Тоски» в Рио-де-Жанейро 9 октября. Когда Тоска кончает счеты с жизнью, бросившись с башни замка Святого Ангела, обычно за декорациями укладывали толстые тюфяки, чтобы смягчить удар. Но в тот вечер о тюфяках, видно, забыли, и Сара упала на пол сцены. Ее колено, и без того уже настрадавшееся, сильно распухло. И все-таки она покидает Рио, отказавшись от лечения и не позволив даже осмотреть себя судовому доктору, посчитав его гигиену сомнительной. В результате боль стала такой острой, что ей пришлось отменить первые свои спектакли в Нью-Йорке.

Если в Нью-Йорке Сара выступает в театре, то в городах на западе страны дело обстоит иначе. Директора американских театров делили между собой территорию, и некоторые из них объединились, выступая против иностранных трупп: в Техасе Саре приходилось играть в шатре на пять тысяч мест, установленном посреди маисового поля, в салуне или на крытом катке. Забавным историям не было числа: один ковбой, проскакавший на лошади немало километров, чтобы увидеть ее, не зная толком ни кто она, ни что делает, вышел во время представления из гигантского шатра, чтобы разрядить свой пистолет, выкрикивая во все горло ее имя. Такие нелепые ситуации, напоминавшие времена ярмарочных театров, верно, забавляли актрису, но зрители, все еще толпами спешившие увидеть ее, с трудом могли расслышать слова в подобных местах с отвратительной акустикой. Известность имеет также и свои оборотные стороны: в Квебеке фанатичные католики забросали труппу тухлыми яйцами, потому что «Колдунья» была объявлена архиепископом богохульной пьесой. С января по июнь 1906 года, несмотря на усталость и боль в колене, Сара выступает в шестидесяти двух американских и канадских городах, завершив это турне торжественным вечером в нью-йоркском Лирическом Театре. Ей устраивают бурную овацию в best of [30] Самое лучшее (англ.). — Прим. пер. Сары Бернар, состоявшем из второго акта «Гамлета», четвертого акта «Колдуньи», второго акта «Орленка» и третьего акта «Фруфру». Во Францию она возвращается с двумя миллионами франков и сразу же уезжает отдыхать на Бель-Иль, где начинает диктовать свои воспоминания.

Почтальон Бель-Иля, у которого брали интервью через шесть лет после смерти Сары Бернар, рассказывал о ее пребывании на острове и ее щедрости по отношению к его обитателям:

«Это я носил ей телеграммы. А их, знаете ли, присылали все время, а госпожа, она хотела получать их сразу же. И бывали дни, когда приходилось ходить по пять, по шесть раз туда и обратно, а это ведь семь километров, правда? Но мы с трудностями не считались. Если придешь, бывало, утром, мадам Сара говорила: „Разносчик, наверно, голоден, дайте ему шоколада“. Ну а если придешь после обеда, белое вино всегда наготове. Не считая, конечно, чаевых. A-а, уж она-то не была расчетливой, и если зарабатывала деньги, то умела их тратить. Мадам Сара доставала из сумки монеты и клала вам в руку. Она, сударь, никогда не смотрела сколько. Иногда найдешь две, три монеты по сто су, а бывало даже и больше. У меня случались дни по сто франков… То же и с ее авто. Когда они наплаваются и наиграются в теннис, то идут охотиться на голубей в пещеры, и мадам Сара убивала их немало, уж поверьте. Только их не подбирали, из-за трудностей. Так вот! Когда мадам Сара приезжала вдруг охотиться на голубя или просто прогуливалась по острову, любого, кто встречался ей на дороге, она приглашала. „A-а, это ты, садись, — говорила она, — быстрее доберешься“. Совсем не гордая была госпожа, вот уж нет! И даже чересчур добрая. „Первому, кто построит лодку, — сказала она однажды, — я ее подарю“. Ну и конечно лодку назвали „Сара Бернар“. И представляете, что они придумали? Все свои лодки они стали называть „Сара Бернар“. Мадам Сара смеялась, а потом платила».

Осенью Сара едет в турне по Швеции и во французскую провинцию. Единственный раз, причем за пределами Франции, она играет Элиду в пьесе «Женщина с моря», это было 21 сентября 1906 года, в год смерти Ибсена. К этой пьесе она никогда больше не вернется. Влечение к романтическим текстам и персонажам пересиливало необходимость понимания нового театрального почерка. А в героине Ибсена действительно было что-то от романтического персонажа, близкого по духу Мелисанде в «Принцессе Грёзе» Ростана, чем, безусловно, и объяснялся выбор Сары. Однако регистр пьесы требовал строгости игры и костюмов, что противоречило ее театральной эстетике.

Поэтому она возвращается к Катуллу Мендесу, предложившему ей «Деву из Авила», которую она играете 10 ноября 1906 года в сопровождении музыки Рейнальдо Гана. Адольф Бриссон, не колеблясь, говорит о «блестящих красотах» и «незабываемых минутах». Он описывает первый выход Сары, «охваченной трепетом и такой томной в своем длинном синем одеянии», это было «нечто очень благородное и очень чистое», зал «вздрогнул от удовольствия и удивления». Костюм до такой степени молодил Сару, что она «выглядела двадцатилетней», а когда она заговорила, голос ее показался «воздушным, ангельским, снизошедшим с небес, сказочным и необычайно пленительным». С некоторыми оговорками он описывает восхищение, охватившее в четвертом акте всю публику, и сам приходит в восторг: «Вы не представляете себе этого выхода актрисы, ее неосязаемого ангельского скольжения, неземного горения, словно занимающаяся заря отражавшегося в ее очах, коленопреклонения у ног короля, невыразимой нежности ее речи — нежности, в которой чувствовалась неколебимая твердость, идущая от Господа высочайшая уверенность в себе. Вот что находит возможным выразить Сара без видимого усилия, в какой-то мере бесплотно, с помощью прозорливости несравненного искусства». В заключение он писал: «„Дева из Авилы“ — это одно из лучших ее творений и, возможно, самое чистое, ибо основано оно на выражении самых благородных чувств средствами самыми простыми».

Затем 25 января 1907 года Сара, по своему обыкновению, полностью меняет регистр, создав шутовской образ Жакаса в комедии Мигеля Замакоиса «Шуты», своего рода подражании комедиям Ростана. Показанная сто тридцать раз, эта приятная легкая постановка понравилась семьям и лицеистам. В следующем месяце Сару назначили профессором в Национальной консерватории драматического искусства, это было официальное признание ее артистического таланта, хотя и запоздалое. В газете «Тан» она публикует что-то вроде педагогической программы, которая изобилует благими намерениями и анонсирует скорое появление «Искусства театра», но которую, по правде говоря, у нее не будет случая применить на практике, ибо очень скоро преподавание утомит ее, и без того перегруженную многочисленными обязанностями, и в конце июня 1908 года актриса предпочтет покинуть свой пост.