Дмитрий Жуков - Бранислав Нушич

Когда Нушич сел за слабо освещенный стол и достал толстую рукопись, воцарилась тишина. И только теперь в публике заметили, что дорогое лицо «мастера смеха» бледно и хмуро.

Тихо, но внятно Нушич прочел:

— Девятьсот пятнадцатый…

«Словно волна неосознанного разочарования накатилась на людей, заполнивших зал в надежде на радость. Но только на мгновение. После нескольких фраз массой завладело новое чувство. Вот кто-то вздохнул, у кого-то выступили на глазах слезы, кто-то всхлипнул. Минут через десять не было в зале человека, который бы не плакал. Ага пришел, чтобы отслужить панихиду по своему сыну, воину, павшему в бою за родину. Обманул нас Нушич, но в публике не было никого, кто бы за этот обман не сказал со слезами на глазах: „Спасибо!“»

Читал он свою книгу не только в Белграде. В городе Осиеке после чтения Нушич гулял по берегу реки Дравы. Люди узнавали его.

— Так вы тот самый Нушич, что пишет комедии?

— Да. Пишу комедии, — отвечал Ага, — а в жизни у меня все больше случаются трагедии.

После публичных чтений своей книги о трагедии сербского народа, этой «плиты на могилу сына», Нушич опубликовал ее. На гонорар он перенес прах сына на белградское кладбище и построил там склеп в виде небольшой остроконечной пирамиды. Ныне над входом в склеп высечена надпись: «Дом Бранислава Нушича», на другой грани пирамиды — «Страхиня-Бан Нушич», на третьей — «Даринка Нушич», на четвертой — «Миливой Предич».

Пост начальника отдела искусств был одним из значительнейших в новом государстве южных славян. В его ведении находились все театры страны, все учреждения, связанные с искусством.

Внутренне к этой должности Нушич был подготовлен. Более того, он сам подал идею создания «отдела просветительских учреждений и искусств».

Этот подавленный отцовским горем человек не сидел в эмиграции сложа руки. Много написано, много передумано. Его заботила будущность государства, развитие культуры. Еще из Женевы, 30 июня 1917 года он послал министру просвещения обширное письмо, в котором проявил рачительность, выдвинувшую бы его в ряды незаурядных государственных умов, если бы удалось осуществить все то, что он задумал. Оставим в стороне план административного устройства, придуманный Нушичем, и скажем о некоторых идеях, осуществление которых оплодотворило бы всю культурную жизнь страны.

Он предлагал создать Высшую школу искусств с факультетами живописи и ваяния, музыки и театра, разработал систему поощрения молодых деятелей культуры, систему конкурсов для всех форм и видов литературы и искусства. Здание Народного театра Нушич хотел превратить в консерваторию, а под театр построить новое здание, «большое и современное». В каждом округе он предлагал построить народный дом, в котором разместились бы исторический и этнографический музеи, хозяйственная выставка, библиотека, читальня, большой зал для разнообразных представлений, торжеств, концертов…

Нушич разработал систему законоположений, способствовавших бы процветанию культуры, газетно-издательского дела и книготорговли.

Но не только это решило назначение Нушича на высокий государственный пост. Велика была популярность драматурга и фельетониста. Статистические данные, опубликованные в 1919 году, показали исключительное место произведений Нушича в репертуаре Народного театра. Почти за пятьдесят лет существования театра из отечественных классиков драматургии на одном из первых мест по числу поставленных пьес был Йован Стерня Попович (19 названий). Из иностранных — Скриб и Сарду (20 и 18 названий), Шекспир (14 названий). И все-таки «абсолютным чемпионом» оказался Бранислав Нушич. В репертуаре театра были 22 его пьесы.

Возможно, немалую роль в назначении Нушича сыграл и старый друг Павел Маринкович, сохранивший свое влияние на государственные дела и вскоре, в свою очередь, назначенный министром просвещения.

Милан Грол, неоднократно занимавший пост директора Народного театра и другие высшие должности, писал о новом отделе министерства: «Это было нечто новое, о чем Павел Маринкович, советуясь со мной, не имел ясного представления, как не имел его и Нушич, когда сел за пустой стол… Но именно то, что еще не определилось, ничем его не ограничивало, не связывало, давало возможность проявить инициативу, только то и интересовало Нушича. Он мечтал об открытии музеев, театров, академии искусств, пантеона, об организации фестивалей, издании книг миллионными тиражами, мечтал покрыть всю Югославию памятниками, и все это требовало инициативы, которая бы исходила с того самого нового стола в министерстве».

Но финансировать его проекты было некому. Правительство больше занимали вопросы дороговизны, экспорта, репараций, аграрных отношений, новых партий и новой конституции.

Нушич был необычайно энергичным администратором. Писатели, актеры, художники быстро нашли дорогу в его кабинет. Предложений и планов было в избытке. Нушич с радостью всех выслушивал, все записывал, но это были всего лишь мертвые слова на бумаге. Ему говорили откровенно: кредитов не будет, на бюджет не надейтесь! И Нушич стал терять надежды, а с ними и интерес к своей работе. Так продолжалось до лета 1923 года, пока он не попросил министра уволить его в отставку. Во-первых, административная работа изматывала, писать самому было некогда. И во-вторых, его грызла совесть, так как, по его словам, «жалованье шло, а за что — непонятно».

Но и до своей отставки и после нее Нушич, как и в прежние времена, был постановщиком различных государственных спектаклей.

В 1921 году умер старый король Петр Карагеоргиевич, и новым королем был провозглашен Александр. За год до этого, в качестве регента-правителя Государства сербов, хорватов и словенцев, он впервые посетил столицу хорватов Загреб и столицу словенцев Любляну. Но прежде туда выехал Нушич, который собрал необходимые сведения и написал для него речи. Эти речи имели громадный успех, будущего короля считали прекрасным оратором. На самом же деле у него была просто хорошая память.

В 1922 году Александр женился на Марии, дочери румынского короля Фердинанда. И свадебные торжества тоже режиссировал Нушич.

Среди театральных событий в эти годы, пожалуй, самым впечатляющим была первая встреча белградцев с «художественниками».

В июне 1919 года группа актеров Художественного театра, в которую входили Качалов, Книппер-Чехова, Берсенев, Тарханов, Бакшеев, Греч, Павлов, Массалитинов и другие, решила показать несколько спектаклей харьковчанам. Они рассчитывали пробыть в Харькове две-три недели, но судьба распорядилась иначе.

Во время одного из спектаклей в город вошли деникинцы, в антракте на сцене появился офицер, приказавший продолжать представление. Артисты оказались отрезанными от Москвы. В 1920 году они выехали на юг России, в Крым, а затем в Грузию. Так, кочуя с места на место, артисты оказались в Болгарии. Здесь их ждал триумф. Вместо запланированных пяти спектаклей «группа Качалова» дала тридцать пять.