Джон Гришэм - Вне правил

В коридоре где-то глубоко в недрах арены я слышу разговор двух охранников. Один говорит, что сегодня аншлаг. Пять тысяч болельщиков. Я показываю пропуск, и меня пропускают сначала через одну дверь, потом через другую. Я оказываюсь в темной раздевалке и сразу ощущаю напряжение, буквально висящее в воздухе. Сегодня нам выделена половина длинного зала. В мире смешанных единоборств карьера Тадео уверенно набирает обороты, и мы все ощущаем, что стоим на пороге чего-то большого. Он лежит на животе в одних трусах, и в 130 фунтах его тела нет ни единой капли жира. Его двоюродный брат Лео массирует ему лопатки. Светло-коричневая кожа блестит от масла. Я обхожу комнату, останавливаясь поговорить с его менеджером Норберто, тренером Оскаром, а также братом и спарринг-партнером Мигелем. При разговоре со мной они улыбаются, потому что считают меня, одинокого гринго, человеком с деньгами. К тому же я агент, парень со связями и мозгами, который может помочь Тадео попасть на чемпионат боев без правил, если он продолжит выигрывать. На заднем плане маячит еще пара его родственников, по сути иждивенцев, не играющих в жизни Тадео никакой роли. Мне не нравится их присутствие, потому что рано или поздно они наверняка попросят за это денег, но после семи побед подряд Тадео считает, что ему нужна свита. Они все так считают.

За исключением Оскара, все они члены одной уличной банды среднего пошиба, которая состоит из сальвадорцев, торгующих кокаином. Тадео приняли в банду, когда ему исполнилось пятнадцать, но он никогда не стремился выйти в ней на первые роли. Он нашел старые боксерские перчатки, тренажерный зал, и вдруг выяснилось, что у него необыкновенно быстрые руки. Его брат Мигель тоже боксировал, но не так хорошо. Мигель руководит бандой, и на улице у него скверная репутация.

Чем больше Тадео выигрывает боев и зарабатывает, тем сильнее меня тревожит его связь с бандой.

Я наклоняюсь и тихо спрашиваю:

— Как дела у моего парня?

Он открывает глаза, смотрит на меня и неожиданно улыбается, вытаскивая наушники. Потом выпрямляется и садится, резко заканчивая массаж. Мы немного болтаем, и он уверяет, что готов кого-нибудь убить. Молодчина! Его подготовка к бою включает отказ от бритья в течение недели, и неопрятная бородка вкупе с копной черных волос напоминают мне великого Роберто Дурана [2] Роберто Дуран (р. 1951) — панамский боксер-профессионал, признанный лучшим легковесом ХХ в. . Но корни Тадео в Сальвадоре, а не Панаме. Ему двадцать два года, он гражданин США и по-английски говорит почти так же хорошо, как и по-испански. У его матери с документами тоже полный порядок. Она работает в кафе, живет в квартире, полной детей и родственников, и мне кажется, все, что зарабатывает Тадео, делится между очень и очень многими.

При каждом общении с Тадео я радуюсь, что не должен ему противостоять на ринге. У него свирепые черные зрачки, в которых читается: «Устрой мне беспредел. Покажи мне кровь». Он вырос на улице и дрался со всеми, кто подходил слишком близко. Старший брат Тадео умер от удара ножом, и он боится тоже умереть. Когда выходит на ринг, он убежден, что дело закончится смертью, но только не его. Он три раза проиграл по очкам, но до сих пор никому не удалось его вырубить. Он тренируется по четыре часа в день и близок к достижению вершин мастерства в джиу-джитсу.

Тадео говорит низким голосом, медленно роняя слова: обычный мандраж перед боем, когда от страха путаются мысли и сосет под ложечкой. Мне это знакомо. Я через это проходил. Давным-давно я участвовал в любительском боксерском турнире «Золотые перчатки» и провел пять поединков. Я проиграл четыре и победил в одном, когда о моей тайной карьере узнала мать и милосердно положила ей конец. Но я прошел через это. У меня хватало мужества выходить на ринг и получать по полной.

Однако мне трудно представить, какую твердость духа надо иметь, чтобы заставить себя войти в клетку с другим бойцом, который находится в блестящей форме, искусен, натренирован, голоден, свиреп и напуган. И думает только о том, как тебя искалечить, как вырвать плечо из сустава, размозжить колено, пустить кровь или вырубить ударом в челюсть. Вот почему я люблю смешанные единоборства. Они требуют больше личного мужества и отваги, чем любой другой вид спорта, с тех далеких времен, когда гладиаторы сражались насмерть. Понятно, что горные лыжи, футбол, хоккей, бокс, автомобильные гонки тоже опасны. А на скачках ежегодно погибает больше людей, чем в любом другом виде спорта. Но там спортсмены не идут сознательно на то, что им заведомо причинят боль. В клетку же входят, зная, что будет очень больно, что бой будет безобразным и, не исключено, даже смертельным. Очередной раунд может запросто оказаться последним в жизни.

Вот почему последние минуты, оставшиеся до поединка, самые мучительные. Они тянутся бесконечно долго, заставляя бойца прилагать все силы, чтобы справиться с нервами и страхом. Нет ничего хуже ожидания. Немного поболтав с Тадео, я оставляю его одного, чтобы он мог настроиться. Он как-то рассказывал мне, что может представить себе бой и то, как поверженный противник лежит на полу весь в крови и молит о пощаде.

Я пробираюсь сквозь лабиринт коридоров в чреве арены и слышу, как ревет толпа, жаждущая крови. Нахожу нужную дверь, толкаю ее и оказываюсь в небольшом кабинете, захваченном моей собственной маленькой уличной бандой. Мы встречаемся перед боями и делаем ставки. Нас шестеро, членство для остальных закрыто, чтобы не допустить утечек. Кто-то среди нас пользуется своим настоящим именем, кто-то вымышленным. Слайд одевается как уличный сутенер и отсидел срок за убийство. Нино — средней руки поставщик метамфетамина, отсидевший за наркоторговлю. У Джонни (пока) нет судимости, и он получает половину доходов бойца, с которым сегодня предстоит сразиться Тадео. У Денардо, по его словам, имеются связи с мафией, но я сомневаюсь, что его преступная деятельность так хорошо организована. Он мечтает о бизнесе, связанном со смешанными боевыми единоборствами, и жизни в Лас-Вегасе. Самый старый из нас, Фрэнки, местный завсегдатай боев без правил со стажем в несколько десятилетий. Он не скрывает, что на схватках в клетке ценит насилие, а старомодный бокс навевает на него скуку.

Вот такая компания. С этими жуликами я бы ни за что в жизни не решился заключить законную сделку, но тут другой случай, с законностью никак не связанный. Мы изучаем программку и начинаем делать ставки. Я знаю, что Тадео не оставит от бойца Джонни и мокрого места, и понятно, что Джонни нервничает. Я предлагаю поставить пять тысяч долларов на то, что Тадео победит, но желающих принять ставку нет. Предлагаю три тысячи — результат тот же. Я пытаюсь их раззадорить, начинаю стыдить, ругаться — все без толку: они знают, что Тадео сильнее. Джонни понимает, что какую-то ставку сделать должен, и мне удается уговорить его поставить четыре тысячи на то, что его подопечный протянет больше двух раундов. Денардо такая ставка тоже прельщает, и он ставит на это свои четыре тысячи. Мы все записываем, и Фрэнки, наш секретарь, скрепляет сделку. Я покидаю комнату, поставив в общей сложности двенадцать тысяч в четырех разных поединках. По окончании боев мы встретимся в этой же комнате и рассчитаемся, причем исключительно наличными.