Джон Гришэм - Время прощать

Первой он миновал контору Гарри Рекса Воннера, быть может, самого близкого своего товарища по коллегии адвокатов, воителя, редко приходящего на работу раньше 9.00, хотя в это время приемная уже раскалена от обилия разводящихся клиентов. Гарри Рекс прошел через несколько браков, знал, что такое домашний хаос, и по этой причине предпочитал работать за пределами дома в вечерние часы.

Миновал Джейк и контору ненавистного Салливана — пристанище самого многочисленного собрания адвокатов в округе. Их здесь служило минимум девять. Девять полных болванов, с которыми у Джейка не было ни малейшего желания водить знакомство, впрочем, отчасти из зависти. Салливан обслуживал банки и страховые компании, и его юристы зарабатывали больше, чем все остальные, вместе взятые.

Далее, за дверью с висячим замком, находилась печально известная контора некоего деятеля по имени Мак Стаффорд. Его никто не видел и ничего о нем не слышал вот уже восемь месяцев, с тех пор как он исчез среди ночи, прихватив деньги своих клиентов. Его жена и две дочери все еще ждали предъявления обвинения. Втайне Джейк надеялся, что Мак где-нибудь на берегу залива благополучно потягивает ром и никогда не вернется. Это был несчастливый мужчина, состоявший в несчастливом браке.

«Беги, Мак, беги», — каждое утро мысленно произносил Джейк, на ходу касаясь рукой висячего замка.

Он прошел мимо редакции «Форд каунти таймс», чайной, которая только сейчас начинала оживать. Миновал галантерейный магазин, где на распродажах покупал себе костюмы, кафе «У Клода», которым владел чернокожий и где он каждую пятницу обедал с другими городскими белыми либералами. Затем путь Джейка лежал мимо антикварной лавки, против хозяина которой, проходимца, он дважды вел дела в суде, а также мимо участвующего в судебной тяжбе банка — держателя второй закладной на его дом, и окружного офисного здания, где работал новый прокурор округа, когда бывал в городе.

Прежний, Руфус Бакли, ушел с поста в прошлом году, когда его провалили на выборах, и больше никогда не вернется на какую бы то ни было выборную должность — во всяком случае, Джейк и многие другие надеялись на это. Они с Бакли чуть не задушили друг друга во время процесса над Хейли, и ненависть еще не остыла. Бывший окружной прокурор вернулся в свой родной город Смитфилд, округ Полк, где зализывал раны и тужился заработать на жизнь на Главной улице в своей юридической конторе, а таких контор там было полно.

Круг замкнулся, и Джейк отпер парадную дверь собственной конторы, которая, по общему признанию, считалась лучшей в городе. Здание, где она находилась, наряду с другими, выходящими на площадь, построило семейство Уилбэнкс сто лет назад и почти все это время какой-нибудь Уилбэнкс занимался в нем юридической практикой.

Цепочка прервалась, когда Люсьен, последний и, безусловно, самый безумный из оставшихся Уилбэнксов, был исключен из корпорации. Тогда он только-только взял на работу Джейка, выпускника юридического факультета, намереваясь втянуть того в свои коррупционные дела, но не успел: коллегия адвокатов штата лишила его лицензии.

С уходом Люсьена и за неимением в наличии других Уилбэнксов Джейк унаследовал великолепное помещение. Из десяти комнат он использовал только пять. Внизу находилась просторная приемная, где работала и встречала клиентов нынешняя секретарша. Над приемной, в роскошном кабинете площадью тридцать на тридцать футов, Джейк проводил рабочие дни за массивным дубовым столом, принадлежавшим когда-то Люсьену, а прежде — его отцу и деду. Когда уставал, что случалось часто, Джейк подходил к большой двустворчатой французской двери, распахивал ее и выходил на длинный балкон, откуда открывался прекрасный вид на площадь и здание суда.

В 7.00, строго по расписанию, Джейк сел за стол и сделал первый глоток кофе. Заглянув в ежедневник, он вынужден был признать, что день не сулит ни надежд, ни доходов.

Нынешнюю секретаршу, тридцатиоднолетнюю мать четырех детей, Джейк нанял только потому, что не нашлось другой, более подходящей. Она начала работать у него пять месяцев назад, когда он уже отчаялся кого-то найти. Звали ее Рокси, к достоинствам следовало отнести то, что она появлялась на работе каждое утро в 8.30 или несколькими минутами позже и более или менее удовлетворительно выполняла свои обязанности: отвечала на телефонные звонки, встречала клиентов, отваживала придурков, печатала тексты документов, подшивала бумаги и содержала свои владения в относительном порядке.

Но недостатки Рокси были куда существеннее: она не испытывала интереса к работе, рассматривала ее как временную, пока не найдет что-нибудь получше. Еще она курила на заднем крыльце и пахла задним крыльцом, постоянно ворчала по поводу маленькой зарплаты, расплывчато, но недвусмысленно высказывалась о том, как, по ее мнению, разбогатели все юристы, и была крайне неприятной в общении. Будучи родом из Индианы, она попала на Юг, выйдя замуж за военного, и, как многие северяне, нетерпимо относилась к здешнему культурному окружению: мол, получив великолепное воспитание, вынуждена теперь жить в захолустье.

Хотя Джейк никогда специально этого не выяснял, он подозревал, что брак Рокси более чем неудачный. Ее мужа уволили со службы за какой-то проступок. Рокси даже хотела, чтобы Джейк представлял его интересы в суде. Но Джейк отказался, и обида до сих пор тлела в ее сердце. Плюс ко всему из их скудной кассы пропало около пятидесяти долларов, и Джейк подозревал худшее.

Рано или поздно ему все равно придется выгнать Рокси, хоть он ненавидел увольнять сотрудников. Каждое утро в минуты передышки он возносил небу ежедневную молитву, просил Бога дать ему терпения мирно просуществовать еще день бок о бок с этой женщиной.

Сколько же их прошло через его контору! Джейк нанимал молоденьких девушек, потому что их было много, а платить можно было мало. Самая лучшая из них вышла замуж, забеременела и потребовала полугодовой отпуск. Худшие кокетничали, носили обтягивающие мини-юбки и делали двусмысленные намеки. А одна, когда он решил ее уволить, даже пригрозила фальшивым иском за сексуальные домогательства, но, к счастью, была арестована за подделывание чеков и, таким образом, исчезла сама.

Он нанимал более зрелых женщин, чтобы исключить физическое искушение, но такие, как правило, любили командовать, вели себя покровительственно, страдали от климакса, постоянно бегали по врачам, говорили только о болезнях и обожали ходить на похороны.

Не одно десятилетие конторой Уилбэнксов в годы ее наивысшего расцвета твердой рукой правила Этель Твитти, легендарная особа. Более сорока лет все юристы ходили у нее по струнке. Она держала в страхе остальных секретарш и насмерть сражалась с младшими компаньонами: ни один из них не смог продержаться в конторе больше двух лет.