Робин Кук - Злой умысел

— Ну и ну! — воскликнул Сейберт. — Это уже начинает меня серьезно волновать. Такое могло прийти в голову только патологоанатому.

— Не только, — вставил Джеффри. — По правде говоря, я думал, что таким человеком мог быть и анестезиолог.

— Разница небольшая, — бросил Сейберт, размахивая щипцами для зубов. — Я думаю, патологоанатом более профессионально подготовлен к тому, чтобы выдумывать столь изощренные способы убийства людей.

Джеффри захотел возразить, но потом вдруг осознал всю нелепость их спора о том, какая же из двух специальностей может породить более умного убийцу.

— Но в этих случаях были и другие моменты, о которых тоже стоит сказать. В обоих случаях вскрытие показало поражение нервных клеток и их отростков. В одном случае были сделаны электронные фотографии, на которых четко видны структурные разрушения нервов.

— Вы не шутите? — Сейберт даже остановился и перестал шить. Джеффри готов был поклясться, что это его заинтриговало. — В таком случае надо определить токсин, который вызывает судороги и токсикацию сердца путем разрушения нервных и мышечных клеток, а также является причиной ярко выраженной парасимпатической стимуляции. По крайней мере, это первый этап. Знаете, наверное, вы все-таки правы. Это похоже на экзамен по нейрофизиологии на первом курсе. Да, видимо, придется над этим немного подумать.

— А вы не знаете, у Карен Ходжес были такие же первоначальные симптомы или нет? — спросил Джеффри.

Сейберт пожал плечами.

— Пока не знаю. Понимаете, мой modus operandi [34] Механизм действия (лат). заключается лишь в проведении анализов, а историю болезни я изучаю в деталях уже после аутопсии. Предпочитаю, чтобы все было на своих местах и не оставалось никаких неясностей. Вот почему я не склонен ничего упускать.

— Вы не против, если я просмотрю историю болезни? — поинтересовался Джеффри.

— Ну, конечно, нет! Я же сказал, чувствуйте себя как дома. Я тут долго не задержусь и скоро подойду.

Обрадованный тем, что избавляется наконец от невыносимого запаха секционного зала, Джеффри устремился на поиски кабинета Сейберта. Его комната оказалась намного уютнее, чем он ожидал увидеть в морге. Он увидел много личных вещей, напоминающих хозяину о его доме и близких. На столе лежала кожаная записная книжка, рядом стояли миниатюрная корзинка для бумаг с крышкой, подставка для ручки и карандаша и фотография в рамке. На фотографии Сейберт стоял рядом с очаровательной женщиной с красивой прической, как у феи. Между ними были двое детей. Вся семья пребывала в лыжных костюмах, а позади них красовалась заснеженная гора.

В центре стола лежали две папки. Верхней была история болезни Гэйл Шаффер. Джеффри отложил ее в сторону. Вторую — Карен Ходжес — он взял в руки и сел в виниловое кресло. Больше всего его интересовала запись о проведении анестезии.

Анестезиолога звали Билл Дохерти. Джеффри смутно помнил его по общим встречам с медицинскими коллегами. Посмотрев в конец страницы, он увидел, что в качестве анестетика тоже был использован пятипроцентный маркаин. Судя по дозе, у Дохерти была такая же ампула, как и у него. Джеффри приступил к последовательно изложенному ходу событий и, прочитав отчет, вдруг ясно вспомнил такую же картину, но только с Пэтти Оуэн. Он даже поежился. Перед тем как у нее начались судороги, Карен Ходжес прошла через те же самые загадочные парасимпатические явления.

Джеффри захлестнула волна сочувствия Дохерти. Он прекрасно понимал, что тому пришлось пережить. Поддавшись чувствам, по телефону Сейберта он набрал номер больницы Святого Жозефа. Попросил соединить его с доктором Дохерти и стал ждать.

Когда к телефону подошел Дохерти, Джеффри выразил ему свои соболезнования, сказав, что он прекрасно его понимает, потому что у него произошло то же самое.

— С кем я говорю? — спросил Дохерти, даже не дав Джеффри закончить.

— Меня зовут Джеффри Роудс, — сказал Джеффри, впервые не скрывая своего полного имени.

— Доктор Джеффри Роудс из Бостонской Мемориальной больницы? — уточнил Дохерти.

— Да, — ответил Джеффри. — Я хотел бы, если можно, задать вам один вопрос в связи с этим. Когда вы ввели пробную дозу…

— Простите, доктор Роудс, — перебил его Дохерти, — но я получил строгие указания от адвоката, обязывающие меня ни с кем не обсуждать подробности этого дела.

— Понимаю, — протянул Джеффри. — Вас тоже обвиняют в преступной халатности?

— Нет. Пока нет, — ответил Дохерти. — Но, к сожалению, все к этому движется. Простите, но я не могу больше обсуждать этот вопрос. Но все равно, я признателен, что вы позвонили. Спасибо вам.

Джеффри положил трубку. Он был разочарован таким исходом их разговора, но теперь ему было понятно поведение Дохерти. От своего адвоката он сам получил точно такой же запрет на распространение информации.

— У меня уже появились кое-какие мысли на этот счет, — выпалил Сейберт, ворвавшись в кабинет — уже в чистом медицинском комбинезоне, без резинового фартука, хирургической маски и шапочки. Джеффри увидел сейчас мужчину атлетического телосложения, со светлыми волосами и голубыми глазами. Черты лица у Сейберта были правильные и привлекательные. Прикинув, Джеффри предположил, что ему не более тридцати пяти.

Сейберт обошел вокруг стола и сел в кресло. Откинувшись назад, он поднял ноги и, расслабившись, положил их на угол стола.

— Тот токсин, о котором мы с вами говорили, по функциям представляет собой что-то типа гистотоксического деполяризующего блокатора. Удар у него такой, как будто вы ввели ацетилхолин одновременно во все синапсы, относящиеся к нервному узлу, и концевые пластинки двигательных нервов на мышцах. И в результате — парасимпатические симптомы, которые проявляются за несколько секунд до того ужаса, которым все заканчивается, но которые, по сути, являются уже вторичными по отношению к деструкции нервных и мышечных клеток. Единственная проблема — там должны быть еще мышечные судороги.

— И они были! — подтвердил Джеффри. Его интерес увеличивался с каждой минутой. Кажется, Сейберт действительно до чего-то докопался.

— Это меня не удивляет, — констатировал Сейберт. Он снял ноги со стола и, встав, подошел к Джеффри. — А что с этой последней пациенткой?

— То же самое, — сказал Джеффри.

— И вы стопроцентно уверены, что местная анестезия здесь ни при чем?

Джеффри кивнул, подтверждая.

— Хорошо, тогда интересно было бы взглянуть на результаты токсикологических анализов.

— Я уже просмотрел результаты вскрытия и анализов в двух из четырех случаев с эпидуральной анестезией. И в том и в другом случаях токсикологические анализы были отрицательными.