Лев Пучков - Дело чести

– Выходить вон из мой номер! Выходить вон из мой санузел! – закричала Эдит, встав в ванне во весь рост и грациозно потряхивая своими прелестными персями. – Консул! Комиссия – нет! Завтра – летать на Парис! Завтра! Парис!

Эль со товарищи немедленно ретировался в коридор, не издав ни звука в свое оправдание. Накинув банный халат, я оставил изрыгающую проклятия хозяйку в ванной и вышел в коридор вслед за морально убитыми гэбэшниками.

– В вашем поведении, милейший Эль, проскальзывает некоторая странность, – с ходу начал я, не давая противнику опомниться. – Видите ли… В прошлый раз вы посетили нас именно в тот момент, когда мы с мадам Ловаль… ммм… как это будет правильно… ммм… О! Заканчивали! Да, мы заканчивали. Ммм… В тот раз вы так и не сумели вразумительно объяснить причину своего несвоевременного вторжения, сославшись на необходимость тотального осмотра всех номеров.

– Мы действительно осматривали все номера – с согласия клиентов, – потерянно возразил Эль, не рискуя поднимать на меня взгляд. – Вот и вас… вас тоже спросили. Разве не так?

– Так вот – в этот раз вы тоже пришли, когда мы заканчивали, – проигнорировал я неуклюжую попытку оправдания. – И помимо всего прочего, вы сломали дверь и ворвались, как… как какие-то бандиты. У меня создается впечатление, что вы… ммм… в общем, не совсем в порядке, дражайший Эль. Вы когда в последний раз обращались к сексопатологу?

– Простите, как вас понимать? – Эль побагровел и грозно нахмурился. – Что вы имеете в виду?

– Я не думаю, что контроль за сексуальной жизнью клиентов гостиницы входит в ваши обязанности, – высказал я предположение. – Значит… значит, вы по своей инициативе все это устроили – не так ли? Что вами движет в данном случае, как не сексуальная аномалия, дражайший Эль?! Мне кажется…

– Мистер Вуд – это просто недоразумение! – Эль затравленно оглянулся на своих спутников, взял меня под руку и чуть ли не силком втащил в номер. – Понимаете… В общем, тут такая история… – И Эль в двух словах объяснил мне, что в городе орудует какой-то хитрый и страшно изощренный международный террорист, который, как считает его, Эля, руководство, умудрился просочиться в «Интурист», в номер уважаемого господина Бермана, и с его телефона позвонил одному… в общем, одному чиновнику. Встречу назначил, гад ползучий. А теперь этот чиновник куда-то пропал, а двое сопровождающих его сотрудников зверски убиты. Вот и…

– Так вы что, подозреваете меня и мадам Ловаль в этом мерзком деянии? – лживо удивился я. – И поэтому не даете нам шагу ступить? Ну вы и выдумщик, милейший Эль! Надо же – вообразить такое! Да-а-а, такого я еще не слыхивал… И что – мы с Эдит до сих пор в вашем списке подозреваемых?

– Нет, уже все, – поспешно сообщил Эль. – Ваша непричастность к данному злодеянию сомнению не подлежит. Это доказано на практике… – Тут Эль пустился в пространные объяснения по поводу неизбежных издержек своей нелегкой работы, которая выматывает все нервы и высасывает все соки – и не только у него одного, но и у всех, кто его окружает. Вот они втроем – витязи кожаного плаща и чеченского кинжала, – они не покладая рук пахали все это время, чтобы вывести меня на чистую воду и доказать, что это именно я и есть тот самый мерзкий международный террорист. Подозрение, понимаете ли, у бдительного Эля возникло в отношении моей скромной персоны – после того самого первого посещения номера мадам Ловаль, в ходе которого он обнаружил одну незначительную на первый взгляд деталь…

– Вот скажите… вы окно открывали в номере? – спросил вдруг Эль, по-видимому, до сих пор терзаемый страшными сомнениями по поводу данного аспекта. – Только честно – ладно?!

– Открывал, – честно признался я и сделал удивленные глаза. – А откуда, собственно…

– Вот видите! – торжествующе воскликнул Эль. – А вы говорите… Зачем же, если не секрет, вам было открывать окно, когда достаточная вентиляция помещения обеспечивается наличием постоянно открытой форточки? Представляете, какие подозрения этот факт может посеять в сознании профессионала?

– Не представляю, – не согласился я, изобразив крайнее недоумение. – При чем здесь окно? Как сочетается наше окно и ваш террорист?

– Можно выбраться из окна, пройти по карнизу, забраться на следующий этаж по… ну, не важно – короче, забраться вполне можно, – объяснил Эль. – И, попав таким образом в номер господина Бермана, позвонить с его телефона. Картина ясна?

– Бред какой-то, – я выпятил нижнюю губу и презрительно фыркнул. – Зачем все эти ухищрения? Надо быть круглым идиотом, чтобы в такую погоду лазать по карнизам и перепрыгивать с этажа на этаж – и все ради какого-то телефонного звонка! Черт знает что такое… Мне кажется, дражайший Эль, у вас и ваших коллег налицо все признаки типичной шпиономании. Вы ищете какого-то гипотетического террориста, вламываетесь – неоднократно причем в номера добропорядочных граждан, подозреваете всех подряд черт знает в чем… Вы не находите, что со стороны все ваши телодвижения могут показаться… ммм… как это будет правильно по-русски… оэмм… О! Извращенство! Я правильно выразился?

– Я не русский, – досадливо отмахнулся Эль и чуть ли не взмолился:

– И все же, мистер Вуд, за каким чертом вам понадобилось открывать окно?! Ну скажите, что вам стоит?

– Да нет, собственно, ничего не стоит, – согласился я, лихорадочно соображая, какие же пикантные подробности могут наиболее качественно порушить остатки подозрений вредного гэбэшника. – Понимаете… как бы это вам объяснить… в общем, у Эдит имеется некоторая странность в отправлении сексуальных актов. Она страдает явно выраженным мазохистским комплексом, который проявляется довольно… оэмм… как это будет правильно? (Хотел сказать – в извращенной форме, но вовремя передумал). О! Довольно нестандартно. В вашей практике такие случаи не встречались?

– Я, мистер Вуд, не сексопатолог, – скороговоркой пробормотал Эль и нетерпеливо подбодрил меня:

– Дальше, дальше давайте – детали, полагаю, можно опустить!

– Хорошо, пусть будет по-вашему, – согласился я, демонстративно покосившись на дверь ванной комнаты. – Так вот – она, Эдит то есть, не получает подлинного наслаждения, пока ее как следует не напугаешь. Понимаете?

– Не понимаю, – Эль в затруднении почесал затылок. – Как увязать окно и этот самый комплекс, черт бы его подрал?!. Поясните на примере, что ли, ну, чтобы было более доступно.

– Вот сейчас, когда вы ворвались со своими агентами, я имитировал попытку утопить свою подружку в ванне, – решил я упростить схему. – Она в буквальном смысле визжала от восторга. А в прошлый раз, когда вы нам помешали, я делал вид, что собираюсь выбросить ее из окна, если… ммм… как это будет правильно по-русски… О! Если не даст. Если она мне не даст проникать в себя. Восторг также имел место. Теперь понятно?