Лев Пучков - Дело чести

Одна из пропагандистских песен времен РЧВ – нам такие кассеты на блокпосты подбрасывали.

– Наверно, это от избытка кислорода, – высказал версию Мент. – Сидят там себе в горах, а как в долину спустятся, так у них и начинает черепушка пошаливать – кислорода наглотаются….

А Лось сыто рыгнул и, как всегда, ничего не сказал, только блаженно прищурился. Наверно, представлял себе что-то особенно приятное, типа хорошо смазанного «АГС-17» 10с полным БК, установленного в удобной ложбинке метрах этак в семистах от этой большущей групповой мишени.

– Ну скажи. Лось… э-э-э… Стадо, скажи, – милостиво разрешил я, воспользовавшись тем, что охранники примкнули к стихийному митингу и неуклюжие инсинуации нашего доморощенного киллера никого не приведут в ярость.

– Шашлык, я вам скажу, ох…нный! – выдал Лось. не в тему. – И винцо тоже ничего. Так путешествовать можно – наручники бы еще сняли…

Итак, в Мехино мы прибыли уже на закате. Надо вам сказать, что в процессе путешествия меня не покидало опасение по поводу возможных недоразумений, связанных с моим прибытием в это славное горное село. Бывал я здесь, чего греха таить, и не просто бывал…

Чуть более года назад мы прокатились пару раз по улицам Мехино с одним английским журналистом, и катание это закончилось страшным шумом, сопровождавшимся большими жертвами в стане отряда моего хорошего врага, которого звали Абдулла Бекаев (УАЕД).

В принципе, если рассуждать отвлеченно, клан Салаутдина своим нынешним могуществом обязан мне. Во время ЧРВ Абдулла был фактическим хозяином Мехино – Асланбекову приходилось довольствоваться вторым местом в табели о рангах и ютиться со своим отрядом в плохо оборудованном лагере в предгорье. Не ликвидируй я тогда Абдуллу, черт его знает, чем бы все закончилось: оба отряда были примерно равны по силе, и каждый претендовал на верхнюю ступеньку пьедестала почета. Так что Салаутдин по идее должен целовать меня взасос в разные места за то, что я в свое время ухитрился соорудить непредвиденные обстоятельства, предотвратившие самый страшный, по их шариату, грех – межродовую войну.

«Ну целуй меня, целуй…» – ан нет! Тутошняя публика поголовно страдает избирательной амнезией: хорошее они почему-то моментально забывают, а плохое помнят вечно. Поэтому я прекрасно знал, что единственным знаком внимания, которым меня могут здесь оделить за выдающиеся заслуги военной поры, будет снятие кожи живьем, с последующим публичным четвертованием (это в лучшем случае!). Перспектива, согласитесь, не совсем приятная, а на взгляд цивилизованного индивида, совершенно дикая.

Однако я не в обиде на местных аборигенов за эту их маленькую слабость – у них есть на то веские причины. Чуть более года назад на центральной площади этого распрекрасного села исключительно благодаря моим потугам стояли несколько десятков носилок, прикрытых зеленым шелком, а тутошний мулла Хафизатдин читал заупокойную молитву…

И хотя было это ужас как давно, по здешним меркам, а выступал я тогда совсем под другой личиной, малюсенький процент вероятности того, что меня кто-то из здешних мог хорошо запомнить, место имел. Если бы Руслан прокатил нас с помпой по улицам села, как в предыдущих дружественных населенных пунктах, мне было бы очень грустно.

Однако Руслан неожиданно свернул торжественную демонстрацию захваченных трофеев до минимума: колонна проскочила на полном ходу к центру села и въехала в обширное подворье одного из богатых особняков. Ворота быстро захлопнулись, люди Руслана принялись сноровисто и без суеты заниматься неотложными делами: машины упрятали в здоровенный гараж, – пленных повели в небольшой домишко, притаившийся за высоким забором в глубине основного двора – только шиферная Крыша торчит.

– Фома, со мной, – распорядился Руслан – меня тут же отковали от Лося и отконвоировали в хоромы хозяина. – Давай звони своим корешам, – приказал Руслан, когда мы вошли в просторный зал, интерьер которого был несколько отягощен обилием персидских ковров и нагромождением разнокалиберной аудиовидеотехники.

С некоторой растерянностью осмотревшись по сторонам, я Пришел к выводу, что все чеченские власть имущие страдают манией беспорядочного стяжательства: в богатом изобилии импортной аппаратуры и дорогих предметов интерьера не прослеживалось даже отдаленного намека на какую-то упорядоченность. Короче, полное отсутствие стиля.

– Хорошо живешь, Руслан, – пробормотал я, озадаченно переминаясь с ноги на ногу у стеллажа с десятком разнообразных телефонных аппаратов, провода от которых, скрученные в единый пучок, убегали в стену. – Который рабочий?

– Все! – царственно вымолвил Руслан, цапая с полки резного серванта одну из многочисленных бутылок и наливая в фужер какого-то ароматного напитка.

– Дрянь не держим – все работают. Выбирай, какой нравится, и звони – справочник на верхней полке…

Примостившись на краешек кожаного кресла, я отыскал в справочнике код Липатова, загадал счастливое число и с замиранием сердца начал накручивать номер, заученный накануне операции. Коммутация свершилась на шестом наборе: единицу до счастливого числа я не дотянул.

«Ну, дядя Толя, – не подведи!» – горячо взмолился я, слушая мирные гудки, раздававшиеся из трубки, и косясь на Руслана, который развалился в кресле напротив и внимательно наблюдал за моим телефонством.

В принципе на этот счет можно было бы и не беспокоиться: полковник свое дело знал туго. В соответствии с разработанным планом, он должен был сразу после нашего убытия в ЗОНУ прокатиться в Липатове и организовать «подсадку» на телефонную пару Санала – лепшего кореша ныне усопшего Фомы. Это на тот случай, ежели кто из осведомителей Асланбековых в России сочтет необходимым проверить, действительно заложники звонят куда надо или маются дурью. И хотя для такого аса, как Шведов, данная пустяковина ничего не стоила, ничтожный процент провала все же имел место. Этот гадский процент всегда имеет место, даже в самых, казалось бы, беспроигрышных ситуациях, и пренебрегать им нельзя – в этом я неоднократно убеждался на личном опыте. Многие крутые ребята, которые пренебрегали, в моих воспоминаниях сейчас фигурируют не иначе, как с мрачной пометкой в скобках: УАЕД и ЦН…

– Слушаю! – раздался на том конце провода голос Барина. «Получилось! Получилось!» – ликующе крикнул кто-то у меня в голове. Украдкой облегченно выдохнув, я поинтересовался:

– Санал дома?

– Дома, дома! – обрадованно воскликнул Барин. – Где же ему быть еще… Как сам?

– Бывало и получше, – пожаловался я. – Позови Санала – поболтать надо.

Спустя несколько секунд я уже разыгрывал перед Русланом бытовую сцену общения двух закадычных друзей-бандитов, один из которых намертво сел в лужу, но изо всех сил тужится сохранить достоинство, убеждая второго, что, в общем-то, ничего страшного не случилось – прорвемся.