Дмитрий Черкасов - Последний солдат президента

– Я проверю ваши сведения, – пообещал Батька.

В голосе Президента отчетливо послышалась угроза.

Пушкевич поначалу напрягся, но потом мысленно плюнул. Ну, проверит. Ну и что? Всегда можно сказать, что его ввели в заблуждение. А Нерсесов на самом деле махровый антисемит, искусно скрывающий свои гнусные убеждения.

Такая тактика беспроигрышна. Можно доказать наличие убеждений, но невозможно доказать их отсутствие.

К подобным методам Пушкевич прибегал уже не раз. И всегда добивался своей цели. Вне зависимости от исхода расследования на человеке оставалось пятно подозрения. К тому же слова заместителя главы администрации всегда были готовы подтвердить и Требухович, и Жучок, и еще десяток-другой бюрократов.

Бороться с подонками во власти непросто. В одиночку ничего не сделаешь. Будь ты хоть Президентом, хоть простым обывателем.

– Я смотрю, Иван Иванович, что за последние недели сократилось количество визитеров, – Батька перевел разговор на другую тему.

– Лето, – небрежно заметил Пушкевич, – многие отдыхают. Часть западных послов уехали на родину, некоторые заняты переездом. Вы же сами приказали освобождать Дрозды.

– А вы со мной не согласны?

– Почему, согласен… Да и иностранным представителям в Минске будет удобнее, чем в Дроздах.

– Что у нас по договору с Россией?

– Все в норме. Пакет документов будет готов через три дня…

Через двое суток истекал срок ультиматума, выдвинутого Президенту группой террористов.

Правда, они почему-то больше не связывались с главой Беларуси. Пустили ракету, бросили на обочине лесной дороги контейнер с радиоактивным материалом, дважды позвонили – Президенту и в Генштаб – и пропали. Будто испарились. Или у них появились какие-то более насущные проблемы?

Но какие могут быть проблемы важнее шантажа Президента?

За прошедшую неделю Батька не сделал ни единого шага, чтобы подготовить свое отречение.

Он ждал реакции на собственное бездействие и параллельно вычислял заинтересованных лиц. Нельзя сказать, что в своем расследовании он преуспел. Мотивы добиваться его свержения были почти у всех. А все – это значит никто. И ни один из приближенных чиновников пока не проявлял признаков беспокойства. Все как обычно. Варятся в собственном соку, что-то мухлюют, подсиживают друг друга, лобызаются с оппозицией, совращают молоденьких секретарш, приносят на подпись горы бумажек.

Идет нормальная чиновничья жизнь.

Словно приснились Батьке и тот ночной разговор, и постороннее устройство в блоке правительственной связи, и доклады начальника военной разведки.

Но сказавший "а" должен сказать и "б".

Террористы не могут остановиться на полдороги. Они прекрасно понимают, что, не завершив операции, подвергают себя огромному риску. На их поиски будут брошены все силы, и рано или поздно тайное станет явным. А попытка силового смещения главы государства карается максимально жестоко. В любой стране и без сроков давности.

Значит, игра еще не закончена…

И организатор настолько хитер, что ничем себя не выдал.

В принципе, это нормально. Сумевший провернуть захват нескольких ракет с ядерными боеголовками не может быть дураком. Алиби у него есть. Но только до того момента, пока его план работает. Срыва ему не простят. Ни подельники, ни заказчики, ни спецслужбы.

– Есть какие-нибудь нюансы, которые следует учесть в договоре?

– Да, Александр Григорьевич. Особенно в части союзных вооруженных сил. Вот тут вы предлагаете увеличение группировки до трехсот тысяч человек, но Москва связана условиями по договору с НАТО. На столь кардинальные изменения Борис Николаевич не пойдет. И вопрос о тактических ракетах…

– Что по ракетам?

– Это вызовет негативную реакцию Европы и Соединенных Штатов…

– Я в курсе. Однако идти на поводу у Лондона и Вашингтона я не намерен. Мне достаточно примера Югославии…

Террорист втянул голову в плечи и попытался отстраниться.

– Ничего не выйдет, – спокойно заявил Рокотов, – даже если б ты не был связан, все равно я сделал бы то, что захотел. Итак, я жду…

Боевик зажмурился и затряс головой.

– А-а, – улыбнулся биолог, – прогоняешь наваждение. Ну-ну. Только я гораздо реальнее, чем все твои дружки, вместе взятые. И времени у меня навалом. Могу пинать тебя сутки напролет, пока не расколешься.

– Что тебе надо? – прошипел пленник.

– Вразумительные ответы на вопросы. Кто, где, зачем, сколько и так далее…

Гоша Федунич огляделся. Он лежал на мешках с цементом, приготовленных на тот случай, если придется замуровывать один из выходов. В углу складского помещения валялись инструменты.

Дверь была заперта.

Федунич пошевелил кистями рук.

Без толку…

И руки, и ноги связаны на совесть. Не распутаешься и даже не поменяешь позу. Бедра примотаны друг к дружке широким ремнем так, что это исключало возможность встать на ноги.

Захвативший его небритый парень в черном комбинезоне не шутил. Сразу видно, что он готов пойти до конца, добиваясь ответов на свои вопросы.

И все же Федунич не собирался раскалываться сразу. Противнику не известно, каким объемом информации обладает пленный, и для Георгия в этом был шанс. Выпотрошенного «языка» обычно тут же убивают. А вот если он не колется сразу, могут и повременить.

Для Георгия была важна каждая лишняя минута жизни. Все может произойти. Вплоть до появления подмоги.

Влад с усмешкой посмотрел на прищурившегося боевика.

– Прикидываешь, что и как? Разумно…

– Ты ничего не изменишь. Поздно.

– Это ты о чем? Не о ракетах ли?

– И о них тоже, – к Федуничу начала возвращаться его обычная наглость.

Когда несколько лет подряд человек не несет ответственности за свои поступки, то он теряет чувство реальности. С Георгием случилось именно это. Он уверовал в собственную безнаказанность, когда впервые под угрозой оружия совершил изнасилование. Произошло это событие в далеком девяносто пятом году, и тогда его не поймали. Потом он еще много раз грабил, насиловал и убивал. В Беларуси, России, Ингушетии. И каждый раз следствие шло по ложному пути. Федунич и его банда не оставляли свидетелей, поэтому и не опасались угрозы опознания.

Рокотов отметил про себя союз "и". Значит, помимо ракет было еще что-то.

– Ба-альшая ошибка. С ракетами ты лоханулся, придурок, – биолог повертел кусачки в руке, – они уже не опаснее сломанной мышеловки. А вот обо всем остальном мы побеседуем подробнее.

Федунич скрипнул зубами.

Влад расстегнул связанному террористу брюки и просунул слесарный инструмент в трусы. Георгий почувствовал прикосновение холодного металла к коже в низу живота.

– Ну что, баклан, ты никогда не пробовал играть в прятки с собственным поршнем? – Цитата из дурацкого мультфильма про Бивеса и Баттхеда пришлась как нельзя кстати.