Евгений Крестовский - Холодное солнце

Светопреставление начиналось. Огненный вихрь носился над Буферной зоной, пожирая все на своем пути. Большинство из тех, кто не слушал радио, сгорели заживо. Лишь немногие, задыхаясь от дыма, выскакивали на улицу и тут же валились в грязный снег.

Но самое страшное творилось сейчас в Промзоне. Там раздавались оглушительные взрывы, падали гигантские трубы, железобетонные корпуса цехов раскалывались надвое, как севшие днищем на рифы дредноуты. Огромные факелы вознеслись над нефтехранилищем. Вот-вот должны были взорваться остальные емкости, и тогда с возвышенности, на которой стояли цистерны, по промерзшей земле в город должна была хлынуть огненная река. Хлынуть и смести оставшихся в живых людей.

Богданов, Томилин, Бармин и Андрей Андреевич с Эдиком все еще находились в апартаментах Блюма. Артист то и дело порывался бежать отсюда сломя голову. К нему тут же пристраивался толстяк, питавший симпатию к этому истеричному, но все же родному воину-освободителю. Но всякий раз на пути у них вырастал Бармин, хватал возмущенного Артиста за шиворот и строго смотрел ему в глаза. Он понимал, что, как только Эдик окажется один на один с действительностью, он тут же наделает массу глупостей и погубит себя.

Чревовещатель успокаивался и, забившись в угол, шипел на майора и своего беззубого подельника. Толстяк преданно стоял рядом. Эдик старался не замечать его: срывать свое раздражение на Андрее Андреевиче теперь, после того как он спас их, было как-то неудобно.

В комнату вплывали струйки едкого дыма, который кусал глаза и першил в горле. Все было примерно так, как имитировал Илья Борисович в своем последнем выступлении.

Майор все правильно рассчитал. Поскольку последнее выступление Блюма должно было прозвучать в десять минут одиннадцатого, значит, та часть здания, где находилась аппаратная, не должна была к этому времени разрушиться.

Действительно, Жемчужина пока пострадала меньше остальных кварталов.

Люди Папы вскрыли дверь в хранилище и возились с решеткой, алчно поглядывая на сложенные у стены ящики. Папа торопил их, нервно поглядывая на часы. До десяти оставалось еще пять минут. Когда его бойцы наконец ворвались в хранилище, Папа, все это время стоявший как на иголках у входа, заметил проводки, идущие от одного ящика к кабелю в стене. Он тут же бросился прочь…

Взрывная волна подхватила и, легко оторвав от пола, гулко впечатала его в стену где-то под самым потолком. Остальных заговорщиков взрыв разорвал в клочья. Взрыв имел направленное действие, уничтожив радиостанцию, находившуюся над хранилищем, и прервав связь с внешним миром. Здание просело и, дав множество трещин, разрушилось до основания. Рвануло еще где-то в Жемчужине, и огонь методично – комнату за комнатой, коридор за коридором – пожирал то, что прежде считалось здесь девятым чудом света.

Блюм и Аптекарь смотрели на горизонт. Небо над сопками пылало. Красные всполохи поднимались к звездам. Это продолжалось уже минут сорок, но Блюм все еще надеялся, что его люди вот-вот выйдут на связь и сообщат, что нашли Веронику… На краях плато стояли четверо парней с факелами. Вертолетчик должен был сориентироваться по ним в темноте.

– Как Сан-Франциско на Рождество! – процедил Аптекарь.

– Ты был там, химик? – процедил Блюм.

– В кино видел. А что, махнем туда? Море, пальмы, просторные автомобили. Что вы здесь забыли, Илья Борисович? – Аптекарь нагловато улыбнулся. – Хотите стать депутатом парламента? Или, может, в президенты метите? С такими бабками можно рискнуть, а? – Аптекарь приглушенно засмеялся. – И конечно, опять понадобится химия! Чтобы охмурять народы, оболванивать электорат! Куда ж вам без Аптекаря?! Без Аптекаря вам никак невозможно! Особенно в президенты!

– Заткни пасть! – огрызнулся Илья Борисович. – Доиграешься, зверюга!

– Все! – захохотал Аптекарь. – Молчу, молчу!.. А что, может, и к лучшему, что ваша баба теперь не сидит у нас на хвосте?!

Аптекарь вопросительно посмотрел на Блюма, поигрывая глумливой улыбочкой.

– Я тебя урою, гнида! – взвыл Илья Борисович. В небе послышался рокот мотора. Вертолет, светя

прожекторами, завис над плато и начал снижаться. Телохранители Блюма бросились в землянку и стали выносить ящики.

Блюм грустно смотрел на плавно садившуюся машину. Вероника до сих пор не отозвалась… И все же Блюм не мог с этим смириться. Он все еще надеялся, что в самый последний момент она выйдет на связь и они полетят к ней, чтобы вырвать ее из ада…

– Донского здесь оставляем? – спросил Аптекарь Блюма. – Дурачок нам теперь вроде ни к чему.

Илья Борисович хотел согласиться с Аптекарем, но подумал: а что если, когда они уже будут в воздухе, Вероника выйдет на связь?

– Нет, полетит с нами. Избавиться от него всегда успеем.

Аптекарь пожал плечами. Хозяин был не в духе. «Ничего, – думал Аптекарь, – найдем ему козу, успокоится. Далась ему эта наркоманка!»

Вертолет, едва касаясь шасси заснеженного сланца, висел над землей. Дверь его открылась. На пороге показался кто-то из механиков.

– Давай сначала груз! – закричал он, отталкивая проворно подскочивших к вертолету «губошлепов».

Охранники стали подносить ящики – их было не более десятка – и рюкзаки с вещами. Механик вместе с телохранителем укладывали их в салоне. Блюм следил за погрузкой, с надеждой поглядывая на дверь зимовья… Ящики были уже в вертолете, а он еще на земле… Холодок пробежал у него по спине: а что если вертак сейчас взлетит?! Илья Борисович быстрым шагом направился к вертолету.

– Помоги! – крикнул он телохранителю, который с готовностью протянул руку.

Блюм обернулся и посмотрел на Донского, растерянно стоящего у двери. Тут же рядом вырос Аптекарь. Он что-то вдруг почувствовал. Аптекарь смотрел на Блюма злыми глазами, словно говорил: «Меня-то ты не обманешь!»

Илья Борисович, схватившись за протянутые руки, прыгнул в вертолет. Встав рядом с телохранителем и механиком, он уставился на Аптекаря. Тот нервничал.

– Подожди! – Илья Борисович тронул за плечо телохранителя, протянувшего было руку Аптекарю.

Блюму хотелось помучить химика, отомстить ему. А за спиной Аптекаря уже толкались остальные, спеша покинуть тундру.

Телохранитель посмотрел на хозяина. Блюм выдержал паузу и лениво произнес:

– Ладно, запускай народ. Охранник протянул руку и нагнулся…

В этот момент из-за спины Блюма вылетела нога в десантном ботинке и вытолкнула телохранителя из вертолета прямо на головы толпящихся у двери. И тут же чья-то рука крепко схватила Илью Борисовича за шиворот.

Аптекарь и губошлепы упали навзничь, сбитые с ног падающим телохранителем. Дверь вертолета закрылась, и он, качнув стальным брюхом, поплыл вверх. Оставшиеся на снегу молча смотрели на него.