Мирча Элиаде - МАЙТРЕЙИ
- Название:МАЙТРЕЙИ
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мирча Элиаде - МАЙТРЕЙИ краткое содержание
Роман «Майтрейи» - первый значительный опыт художественного преломления тех впечатлений, что обрушились на автора в Индии. Роман этот принято считать автобиографическим, реалистическим, поскольку в нем «священное», «инобытийное» не явлено так откровенно, как в более поздних произведениях Элиаде.При поверхностном чтении, да еще с оглядкой на Джозефа Конрада и Сомерсета Моэма, можно воспринять его как очередной вариант сентиментально-трагической истории о любви белого человека к «прекрасной туземке» - истории, сдобренной к тому же сатирическими нотками, призванными обличить все духовное ничтожество пресловутых «пионеров», проводящих время в ночных попойках с веселыми девушками. В романе Элиаде полунамеками даются кое-какие понятия об эротической стороне тантра-йоги, но делается это крайне деликатно, ибо художественное произведение несет совсем иную нагрузку, нежели эзотерический трактат или научная монография.
МАЙТРЕЙИ - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
VI
Раз ближе к вечеру в мою дверь постучали. Отворив, я увидел инженера, одетого для выхода, и Майтрейи в наряднейшем сари цвета свежих кофейных зерен, в шоколадном покрывале и золотых туфельках В руках она держала свиток.
- Моя дочь читает сегодня лекцию о сущности прекрасного,- объявил инженер.
Я изобразил улыбку восхищения. Майтрейи теребила кончик покрывала. Она была тщательно причесана и надушена «Кеора атар», я уже знал резкий запах этих духов.
- От всего сердца желаю успеха. Главное - не робеть,- напутственно произнес я.
- Это не первое ее выступление,- с гордостью сказал инженер.- Жаль, что ты не так хорошо понимаешь по-бенгальски, тебе тоже было бы интересно послушать…
Они ушли, а я остался в некотором смятении чувств. Снова сел за книгу, но мне не читалось - перед глазами неотступно стояла Майтрейи, разглагольствующая о высоких материях. «Или это все фарс, или я просто осел,- думал я. - В жизни бы не заподозрил, что эта девчонка может что-то смыслить в таких серьезных вещах. Сущность прекрасного, надо же…»
Часа через два, услышав шум подъезжающей машины, я пошел встретить их на веранду. Майтрейи показалась мне не в духе.
- Ну как? - спросил я.
Мало кто понял,- со вздохом ответил инженер.- Она взяла слишком глубоко, говорила о таких сокровенных предметах: творчество и эмоция, перевод прекрасного в духовное… - публика не всегда поспевала за развитием мысли.
Я вопросительно посмотрел на Майтрейи, но она, и не взглянув в мою сторону, побежала вверх по лестнице. Из ее комнаты послышался стук закрываемых окон. Я не находил себе места и, надев каскетку, пошел пройтись по парку. Спускаясь во двор, я услышал:
- Куда ты?
Майтрейи, в белом домашнем сари, с обнаженными руками и распущенными волосами, перегнулась через балюстраду своего балкона. Я ответил, что хочу пройтись по парку и заодно пополнить запасы табака.
- За табаком можешь послать кого-нибудь из слуг.
- А мне что тогда делать?
- Поднимайся сюда, если хочешь, поговорим.
Предложение меня взволновало: хотя я мог свободно расхаживать по всему дому, но в комнату Майтрейи пока что вхож не был. В мгновение ока я взлетел наверх. Она поджидала меня в дверях: лицо усталое, а губы неестественно красные. (После я узнал, что, выезжая «в свет», она красит их бетелем, по бенгальским правилам хорошего тона.)
- Прошу тебя, сними ботинки,- попросила она.
Я остался в одних носках, ощущая от этого крайнюю неловкость. Она предложила мне сесть на подушку у балконной двери. Комната была больше похожа на келью. По размерам такая же, как моя, а обстановка - кровать, стул и две подушки на полу. На балконе, правда, приткнулся еще маленький письменный столик. Ни зеркала, ни картины на стенах, никаких шкафов.
- На кровати спит Чабу,- сказала она с улыбкой.
- А ты?
- А я - вот на этой циновке.
Она вытащила из-под кровати тоненькую бамбуковую циновку. Я был потрясен и смотрел на Майтрейи как на святую. Она продолжала задумчиво:
- Я часто сплю на балконе: бриз веет, и я слышу внизу улицу. - (Улицу, по которой после восьми вечера никто не ходил, скорее уголок парка.) - Я люблю слушать улицу,- повторила она, глядя вниз с балкона. - Кто знает, куда ведет эта дорога…
- На Клайв-стрит,- сострил я.
- А с Клайв-стрит?
- К Гангу.
- А дальше?
- К морю.
Она вздрогнула и вернулась в комнату.
- Когда я была совсем маленькая, еще меньше, чем Чабу, мы каждое лето ездили на море, в Пури. Там у дедушки был отель. В Пури волны - на других морях таких волн нет. С наш дом высотой…
Я представил себе волну высотой с дом, а рядом Майтрейи, читающую лекцию о сущности прекрасного, и не мог сдержать снисходительной улыбки.
- Чему ты улыбаешься? - серьезно спросила она.
- По-моему, ты преувеличиваешь.
- А если и так, обязательно надо смеяться? Дедушка, например, тоже преувеличивал: он родил одиннадцать детей…
И она отвернулась от меня к окну. Я решил на всякий случай извиниться и пробормотал что-то невнятное.
- Не надо,- сказала она холодно.- Сегодня у тебя не получается. Ты сам не веришь тому, что говоришь. Тебе нравится Суинберн?
Я уже привык к перепадам ее мысли и ответил, что Суинберн мне, в общем-то, нравится. Она принесла с балкона потрепанный томик и показала мне место из «Анактории», отчеркнутое карандашом. Я стал читать вслух. Очень скоро она забрала у меня из рук книгу.
- Может быть, тебе кто-то и нравится, но не Суинберн.
Я опешил и стал оправдываться, доказывая, что вообще вся романтическая поэзия не стоит одного стихотворения Поля Валери. Она слушала очень внимательно, глядя мне прямо в глаза, как на первых уроках французского, и одобрительно покачивая головой.
- Чашечку чая? - перебила она меня на полуслове как раз в тот момент, когда я критиковал философскую поэзию как таковую, называя ее неполноценным гибридом.
Я смолк в досаде. Она вышла на лестницу и крикнула вниз, чтобы принесли чаю.
- Надеюсь, ты не опрокинешь мне чайник на брюки, как тогда Люсьену!
Я думал, что она засмеется, но она вдруг застыла посреди комнаты, вскрикнула что-то по-бенгальски и метнулась в дверь. Ее шаги удалились по направлению к отцовскому кабинету, примыкающему к гостиной.
Вернулась она с двумя книгами.
- Вот, получила сегодня из Парижа, но эта лекция так заморочила мне голову, что я совсем про них забыла. - И она подала мне один из двух экземпляров «L'Inde avec les Anglais» [12]Люсьена Меца.- Это тебе.
Поскольку их прислал издатель, книги были без посвящения.
- Давай знаешь что сделаем? - предложил я. - Сами напишем друг другу посвящения!
Она захлопала в ладоши, принесла чернила и перо и едва сдерживала нетерпение, пока я писал: «Моему другу Майтрейи Деви от ученика и учителя, на добрую память и пр.». Это «и пр.» понравилось ей больше всего. На своем экземпляре она написала только одно слово: «Другу».
- А если книга попадет в чужие руки?
- Ну и что, каждый может быть мне другом.
Она села на циновку, обхватив руками колени, и смотрела, как я пью чай. Уже совсем смерклось. На улице зажегся фонарь, и тень кокосовой пальмы непомерно выросла и стала отливать голубым. Я думал, что поделывают другие обитатели дома, почему никогда не слышно ни голосов, ни шагов, не заговор ли это - оставлять нас всегда одних, теперь уже в ее комнате, освещенной только синеватым отблеском фонаря.
- Сегодня начало нашей дружбы, да? - спросила Майтрейи очень мягко, забирая у меня пустую чашку.
- Почему только сегодня? Мы давно друзья, с тех пор как у нас пошли серьезные разговоры.
Снова опустившись на циновку, она сказала, что, если бы мы были совсем друзья, она открыла бы мне тайну своей грусти. И смолкла, глядя на меня. Я тоже молчал.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: