Александр Белов - Последний выстрел

Старый оранжевый «Москвич» заморгал поворотником и, притормаживая, стал прижиматься к обочине. Но тут, видя, что машина останавливается, из кустов на дорогу вылезли грязные и оборванные Пчела со Шмидтом. «Москвич», испуганно вильнув в сторону, прибавил ходу и пролетел мимо.

– Куда, козел?!.. – Космос пнул ногой вслед удалявшемуся «Москвичу» и с досадой повернулся к поднявшимся на дорогу друзьям. – Ну, а вы-то что выползли, урюки?!

Пчела со Шмидтом промолчали. Космос махнул на них рукой и оглянулся на пустую трассу.

Оторванный рукав пальто Пчелы в очередной раз сполз вниз и упал на землю. Хозяин поднял его и задумчиво покрутил в руках:

– Слышь, Кос, как считаешь – его реально пришить, а?

– Да брось ты его! – он вырвал у Пчелы рукав и швырнул его на асфальт. – Я тебе десять таких куплю!..

Пчела печально взглянул на изуродованное пальто и поежился от холода.

– Пешком надо, – сказал он. – Никто в таком виде не возьмет.

– Пешком?! – вспыхнул Космос, – А куда?! Где Москва, ты знаешь?!..

Пчела пожал плечами, потом неуверенно показал направо. – Там…

– А почему не там?!.. – Космос махнул в противоположную сторону.

Возразить было нечего, Пчела зябко поежился и примирительно предложил:

– Да хрен его знает… Пойдем хоть куда-нибудь, Кос, я замерз как бобик!

Шмидт осторожно потрогал разбитый нос и неуверенно предложил:

– По солнцу можно…

Все трое одновременно задрали головы. Никакого солнца над ними не было, а было лишь одно серое, беспросветное, сплошь затянутое низкими и плотными облаками, небо.

Во двор старинной дворянской усадьбы восемнадцатого века, где располагался головной офис фонда «Реставрация», въехал обшарпанный фургон-«ГАЗик» с подмосковными номерами. На его борту из-под обильной дорожной грязи едва проглядывала надпись «Овощи». Грузовик осторожно пробрался меж заполонивших двор сверкающих иномарок и остановился у главного входа. Из кабины выпрыгнул молодой водитель и, надевая на ходу рукавицы, пошел к дверям фургона. Он схватился за рукоятку запора и задорно крикнул:

– Эй, туристы, вы живы там?!..

Ему никто не ответил. На крыльцо офиса вышел охранник и с суровым любопытством уставился на шофера. Парень потянул дверцу фургона. Едва она отошла в сторону, как из кузова буквально вывалился скрюченный от холода Космос. Не в силах разогнуться, он остался стоять на четвереньках на асфальте. Следом вниз осторожно сполз негнущийся Шмидт. И наконец, на него выпал Пчела, размахивая грязным рукавом некогда белой рубашки.

Лицо охранника вытянулось. Он поднес ко рту переговорное устройство и произнес:

– Саша, если не занят, спустись, пожалуйста. Через полминуты в дверях офиса появился Белый. Он взглянул на друзей и с веселым недоумением протянул:

– Твою мать!.. Это что за дети подземелья?

Но уже через пару минут Белову стало не до шуток. Едва придя в себя, друзья обрушили на него всю свою боль, весь свой гнев и пережитый ужас. Суть дела была вкратце изложена на лестнице, а в кабинете Белова пострадавшие дали волю эмоциям.

– Сань, да они просто отморозки безбашенные! – кричал Космос. – Смотри, – он рванул на груди рубаху. – Первым делом они у меня крест сорвали! Крестильный! Ты понял?!

– Сань, это вообще беспредел полный! – наскакивал на него до предела взвинченный Пчела. – Среди бела дня!.. Я в жизни так не боялся.

– Погоди-погоди… – оборвал его Белов. – Они хоть что-нибудь сказали?

– Да ничего не сказали! – в голос заорал Пчела. – Вообще ничего!! Ни слова! Увезли, могилу рыть заставили…

Вдруг его голос сорвался, он слегка всхлипнул и тут же опустил голову.

– Саш, дико прессовали, – подтвердил Шмидт. – Просто дико!..

К Белому снова подлетел Пчела и клещом вцепился в лацканы его пиджака.

– Я в жизни так не боялся, понимаешь?! – он в ярости брызгал слюной. – Ведь могилу рыть заставили… Братишка!.. Могилу, понимаешь?!!!.. Себе могилу!!..

Белый не выдержал и залепил Пчеле пощечину.

– А ну прекратить истерику!! Тихо всем!! – рявкнул он.

В кабинете стало тихо. Белов вздохнул, собираясь с мыслями, и спросил:

– Вы какие-нибудь нашивки на форме у них видели?

– Да какие еще нашивки?!.. – снова вспыхнул было Пчела, но, наткнувшись на холодный взгляд Белова, тут же умолк.

– Я ничего не разглядел, как-то не до того было… – честно признался Космос.

И только один Шмидт смог внятно ответить на этот вопрос:

– Саша, это СОБР был. Я отвечаю. Белов присел на угол стола и задумался. Макс тем временем говорил по телефону:

– Олег, слушай сюда. Бросай все, дуй в больницу за врачом и мигом в офис. Только быстро, понял?

Все смотрели на Белова. Он, опустив голову, напряженно думал.

Поразмыслить и впрямь было о чем. Что послужило причиной сегодняшнего наезда собровцев и кто за всем этим стоял – вот вопросы, ответы на которые следовало найти как можно быстрей. Ничего путного в голову не шло – в последнее время все было абсолютно тихо и спокойно, с властями Белов жил душа в душу, ничего даже отдаленно похожего на конфликт не было и в помине. Ну не мог же, в самом деле, СОБР наехать из-за такой ерунды, как убийство Кордона?! Да и не его это дело. Если бы Белый попал под подозрение – дело пришлось бы иметь с прокуратурой. Нет, причиной тут явно было что-то другое, но что?..

– Значит так, сейчас покажитесь врачу и отдыхайте, – наконец сказал он, потом покачал головой и пробормотал: – О-хо-хо… Где мои семнадцать лет? – на Большом Каретном… Ладно, Макс, поехали.

Он встал.

– Куда? – вскинулся Макс.

– Поехали-поехали… – вполголоса повторил Белый.

– Ой, командир, – покачал головою Макс, он уже догадался. – Ой-е-ей…

Но Белов уже шагал к выходу. Максу ничего не оставалось, как пойти за ним.

Когда за ними закрылась дверь, Пчела упал в кресло и, обхватив голову, принялся твердить как заведенный:

– Суки… Вот суки… Суки…

– Витя, ну хватит, – ткнул его в плечо Шмидт. – Давай…

Он подтолкнул его к столу, на котором Космос разливал коньяк – по полстакана, не меньше. Они подняли стаканы.

– С днем рождения, – буркнул Космос.

– Суки! – хрястнул по столу кулаком Пчела и одним махом проглотил коньяк. То же самое сделали и остальные.

Дорогой Саша отмалчивался, продолжая обдумывать новую непростую ситуацию. Макс за рулем тоже хмурился. Ему не нравилась эта поездка, не нравилась вся затея Белова, да и затянувшееся молчание его тяготило. От скуки он принялся негромко напевать слова известной песни Высоцкого. У Макса, напрочь лишенного и слуха и голоса, получалось отвратительно.

– Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном… – бормотал он заунывным, без всяких интонаций, речитативом. – Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном… А где твой черный пистолет?..