Дарья Донцова - Игра в жмурики

– Молитесь – кому?

– Богу, конечно.

Я повнимательнее посмотрела на стену – на ней висела картина с изображением распятого Христа. Тина поднялась с колен:

– Я ведь хотела идти в монастырь, потому и привыкла молиться несколько раз в день. Трудно сразу отвыкнуть. Вообще-то я не собиралась замуж выходить. Никогда. Но тут Аллан внезапно сделал мне предложение.

– Просто ни с того ни с сего? Вы даже не встречались?

– Нет, он сначала приехал к моим родителям и попросил у них разрешения поухаживать за мной. Правда, благородно? Как в романе. А когда они дали согласие, начал приглашать в. театр, на концерты. Он тоже, как и я, любит музыку восемнадцатого-девятнадцатого веков. И вообще у нас много общего. Он тоже одинок и несчастлив. Знаете, первая жена его не любила. Она ему изменяла, а Аллан ее просто обожал и так переживал после ее гибели! Бедный, он столько в жизни страдал.

Из моей груди вырвался вздох, сколько глупых женщин поймались на крючок сострадания! Мой третий муж тоже обожал рассказывать своим пассиям о моих похождениях и своих страданиях. Глупые бабы падали вокруг него пачками. Старый испытанный мужской метод.

Тина посмотрела на меня:

– Вам тоже стало жалко Аллана, да? У него было тяжелое детство в нищей многодетной семье. Но ему удалось выучиться на автослесаря. И вот он стал ремонтировать чужие машины. Представляете, какой ужас! Целый день в грязи и никаких надежд. Но Аллан усердно молился!

Я закашлялась, чтобы скрыть смешок. Вид молящегося циника Аллана показался мне очень забавным.

– Да, усердно молился, – повторила Тина, – и Господь услышал страждущего. Однажды в мастерскую приехала Мартина, это его первая жена. Аллан починил ей машину, и Мартина влюбилась. Ну, они поженились, и все было хорошо, но тут Мартина начала изменять Аллану. Однако Господь покарал прелюбодейку – бедняжка умерла страшной смертью. Мне ее даже жаль. Знаете, Аллан сказал, что, если я откажу ему, он продаст все, что имеет, и уедет в Италию, где будет опять чинить машины!

Тина стала поправлять волосы.

– Помните, в тот день, когда вы прилетели в Париж, мы ужинали у вас? Я кивнула головой.

– Ну вот, до того как вы спустились вниз, – Господи, тогда в джинсах вы были похожи на пугало, сейчас-то одеты прилично, – так вот, до вашего появления Аллан вышел ненадолго, а когда вернулся, я заметила у него под ногтями что-то черное. Я спросила, в чем дело, а он пошутил, сказал, что тренировался чинить машины перед отъездом… Это, конечно, была шутка! Но говорят, что в каждой шутке есть доля правды!

– Дорогая, – проговорил Аллан, распахивая дверь, – нельзя так надолго оставлять гостей. Даша, вы тоже здесь? О чем щебечете?

– О тебе, дорогой, я рассказывала историю нашей любви. – Тина взяла Аллана под руку. – Пойдем, я уже помолилась.

Втроем мы двинулись вниз.

Гости оживленно болтали, их стало больше, и почти никого я не знала. Счастливые Прудоны принимали поздравления. Ко мне подошла Жаклин.

– Даша, ты не видела Яцека? – От нее сильно пахло коньяком. – Если найдешь, не отпускай его от себя, у него с утра поднялось давление.

Покачиваясь, она направилась к выходу.

– Даша, – возникла за моей спиной Галина Владимировна, – где ты была? И где Маша?

Я вспомнила, как девочка говорила что-то про попугаев, и решила поискать ее в оранжерее.

Оранжерея оказалась прямо за домом. Тяжелая дверь открывалась с трудом. Большие зеленые мясистые листья и сильно пахнущие цветы были полны молчания. Попугаями здесь явно не пахло. В другом конце оранжереи виднелась дверца. Может, она там? Я толкнула ее и обомлела. Прямо на полу, среди граблей, леек и прочего инвентаря, мужчина и женщина самозабвенно занимались любовью. Через секунду я узнала Жаклин и Аллана. Я тихо притворила створку, искренне надеясь, что они ничего не заметили. Нет, конечно, не заметили, им было не до меня. Жаклин и Аллан! А мне казалось, что они терпеть друг друга не могут. И он даже не снял с себя брюк! Почему-то этот факт больше всего меня удивил. Ну неужели ему было удобно заниматься подобным делом в брюках? Размышляя на эту тему, я побрела к гостям.

– Мамочка! – донесся до меня вопль Мани. – Аллан меня обманул. У него нет попугаев! Я была в оранжерее, а он зашел туда и сказал, что единственный здесь какаду – это я. Ну не глупо ли? Она возмущенно дернула плечом.

– Смотри, Яцек идет.

Сквозь толпу и правда пробирался Яцек с тарелкой.

– Даша, а где Жаклин?

– Сейчас придет, кажется, в туалет пошла.

– Небось опять напилась. Ну ничего, сейчас ее стошнит – будет как новенькая.

– И совсем меня не тошнит, – раздался позади нас голос Жаклин.

Я обернулась. Улыбающаяся Жаклин держала в руках бокал. Я оглядела ее – платье, волосы в идеальном порядке. Быстро они управились.

– Вечно ты, дорогой, рассказываешь всем, что я пьянчужка, а я пью как птичка.

– Птица киви, – неожиданно сказала Маня. Все в изумлении поглядели на нее.

– Что ты этим хочешь сказать? – удивился Яцек.

– Птица киви – самое крупное пернатое в мире, – усмехнулся Аллан. – Она потребляет в день до пяти литров жидкости. Вы ведь на это намекали, моя радость?

Он повернулся к Мане, та покраснела. Яцек захохотал во весь голос: .

– Черт, это лучшая шутка за последние месяцы. Он обнял Жаклин.

– Туше, – проговорила та. Я посмотрела на всех них. Аллан держал Тину 1под руку и нежно поглядывал на нее. Яцек обнимал Жаклин, и та склонила голову ему на плечо. Галина Владимировна несла Мане еще одну, десятую по счету, порцию торта… Все были счастливы, все любили друг друга, все было прекрасно.

Вечером следующего дня я в отвратительном настроении сидела в кабинете. Во-первых, утром весы показали на два килограмма больше, чем я ожидала увидеть, и мне пришлось на завтрак и обед есть обезжиренные йогурты. Но как назло, Луи испек к чаю восхитительные булочки, и запах витал по всему дому. “Плюнь на диету, – ворчал мой желудок. – Я хочу булок с кремом!” Словно в насмешку, с вечерней почтой пришла огромная коробка моих любимых конфет – мармелад в горьком шоколаде. Внутри лежала карточка с надписью: “Сюрприз для Даша”. Повертев в руках карточку, я положила ее на стол. Кто бы ни был отправитель, спасибо ему. Рука сама собой потянулась к шоколадке, я уже схватила ее, как дверь тихонько заскрипела. Я тут же выпустила мармеладку. Наверное, это кто-то из моих домашних, а они и так весь день сегодня смеялись над моей диетой!

В дверь просунулась треугольная морда Банди.

– Входи, входи, мальчик.

Пес прошествовал в кабинет. Обойдя вокруг стола, он положил морду возле коробки конфет.

– Ах ты, лакомка, конфет захотелось! А ведь ты, наверно, уже угостился булочками!