Дик Френсис - Напролом

– Слава богу! – сказала она, увидев меня. – А где Бобби?

– Не знаю. Пошли в дом. Выпьем чего-нибудь горячего.

Мы вошли в кухню – там всегда теплее, – и я поставил чайник. Холли высматривала в окно своего пропавшего мужа.

– Он скоро придет, – сказал я. – С ним все в порядке.

– Я увидела, как мимо пробежали двое людей...

– Куда они побежали?

– Через забор и в загон. Сперва один, потом, чуть попозже, другой.

Второй... как бы это сказать... стонал.

– Хм, – сказал я. – Бобби ему врезал.

– В самом деле? – в ее голосе появилась гордость. – А что это были за люди? Это был не Джермин. Они приходили за его лошадьми?

– Тебе чего налить, – спросил я, – кофе, чаю или шоколаду?

– Шоколаду.

Я сделал ей шоколаду, заварил себе чаю и поставил дымящиеся чашки на стол.

– Садись, – сказал я. – Он сейчас вернется.

Она неохотно подошла и села. Я положил мешок с инструментами на стол и принялся его расстегивать. В Холли проснулось любопытство.

– Видишь вот эту маленькую коробочку со стерженьком и шнуром? спросил я. – Готов поручиться чем угодно, что это и есть та самая штука, через которую прослушивали ваш телефон.

– Но она же такая маленькая!

– Да. Жалко, что я не разбираюсь в электронике. Ничего, завтра выясним, как она работает. – Я взглянул на часы. – Пожалуй, уже сегодня.

Я рассказал ей, где нашел "жучков" и как мы с Бобби вспугнули пришельцев. Она нахмурилась.

– Эти двое... Они что, привинчивали это к нашему телефону?

– Нет, скорее наоборот, снимали. Или меняли батарейку.

Холли поразмыслила.

– Я ведь вечером говорила тебе по телефону, что завтра к нам приедут искать "жучков".

– Говорила.

– И, наверно, они это услышали и подумали... ну, эти двое... что если снять "жучок", телефонисты ничего не найдут и мы никогда ничего не узнаем.

– Да, пожалуй, ты права, – сказал я. Я взял один из пиджаков и принялся методично обшаривать карманы, выкладывая на стол их содержимое.

Холли с удивлением смотрела на это.

– Неужели они забыли свои пиджаки?

– У них не было особого выбора.

– Но все эти вещи...

– Они были ужасно беспечны, – сказал я. – Дилетанты!

В первом пиджаке обнаружилась пачка бумаги для заметок, три ручки, записная книжка, носовой платок, две зубочистки и бумажник, который я показывал Бобби в саду. В бумажнике оказалась небольшая сумма денег, пять кредитных карточек, фотография девушки и талон на прием к зубному врачу. Кредитные карточки были на имя Оуэна Уаттса. В записной книжке было не только то же самое имя, но также адрес (домашний) и телефон (рабочий). Страницы были полны записей о встречах и говорили о деловой и упорядоченной жизни.

– Ты чего мурлычешь, как кот, который ест сметану? – спросила Холли.

– А ты погляди!

Я придвинул к ней имущество Оуэна Уаттса и принялся опустошать карманы второго пиджака. На свет появилась еще одна пачка бумаги, еще несколько ручек, расческа, сигареты, одноразовая зажигалка, два письма и чековая книжка.

В наружном нагрудном кармане обнаружился также прозрачный пластиковый футлярчик с карточкой, на которой золотыми буквами было написано, что мистер Джей Эрскин является членом пресс-клуба, номер членского билета 609, Лондон ЕС-4АЗJВ; на обратной стороне были подпись и адрес мистера Эрскина.

"Как будто нарочно, чтобы не осталось никаких сомнений", – подумал я.

Я набрал рабочий телефон Оуэна Уаттса, и трубку тут же сняли.

– "Ежедневное знамя"! – сказал мужской голос.

Я, удовлетворенный результатом проверки, положил трубку, ничего не ответив.

– Что, никого нет? – спросила Холли. – Это и неудивительно, в такое-то время!

– "Ежедневное знамя" не спит и не дремлет. Во всяком случае, дежурный был на месте.

– Значит, те двое действительно эти... эти свиньи!

– Ну да, – сказал я. – Они работают на "Знамя". Хотя неизвестно, действительно ли именно они написали те статьи. По крайней мере, сейчас это выяснить не удастся. Ничего, утром узнаем.

– С каким удовольствием я набила бы им морду!

Я покачал головой.

– Скорее уж тому, кто их послал.

– И ему тоже. – Она с беспокойством встала. – Где же Бобби? Что он делает?

– Вероятно, проверяет, все ли в порядке.

– Как ты думаешь, эти двое не могут вернуться? – с тревогой спросила она.

– Думаю, что нет. Бобби вернется, когда управится.

Однако Холли продолжала тревожиться. Она подошла к двери и принялась звать Бобби; но ветер уносил ее голос, так что на дворе ее было почти не слышно.

– Слушай, сходи поищи его, а? – попросила она. – Что-то его слишком долго нет.

– Ладно.

Я собрал подслушивающее устройство, инструменты и вещи репортеров в одну кучу.

– Послушай, найди какую-нибудь коробку. куда это можно положить, и убери в надежное место.

Она кивнула и принялась рассеянно оглядываться по сторонам, а я неохотно вышел во двор. Где бы ни находился Бобби, он, по всей видимости, меньше всего желал видеть именно меня. Я решил пойти и снова установить сигнализацию, а если Бобби захочет найтись, он сам появится.

Пока я вешал колокольчик на прежнее место, глаза мои попривыкли к темноте, и я увидел Бобби у садовой калитки. Он принес с собой лестницу, бросил ее у дорожки и теперь просто стоял, привалившись к столбу.

– А Холли удивляется, куда ты деваются! – сказал я как ни в чем не бывало. Он не ответил.

– Как ты думаешь, отсюда колокольчик слышно? – спросил я. – Вряд ли кто-то решится лезть в чужой дом, если услышит сигнализацию.

Бобби снова ничего не сказал. Он бесстрастно наблюдал, как я нашел веревку, закрыл калитку, закрепил все как было, так, чтобы колокольчик, висящий рядом с домом, упал, если калитку откроют.

Бобби смотрел, но ничего не делал. Я пожал плечами и открыл калитку.

Колокольчик был слышен, но только если прислушиваться. В тихую ночь он, наверно, встревожил бы пришельцев, а так они не обратили на него внимания.

– Ну, пошли домой, – сказал я. – Холли беспокоится.

И повернулся, чтобы уйти.

– Кит... – напряженно сказал Бобби.

Я обернулся к нему.

– Ты ей сказал? – спросил он.

– Нет.

– Прости... – сказал он.

– Да ладно тебе! Это не имеет значения.

– Имеет. – Он помолчал. – Я не мог удержаться. В этом-то все и дело...

– Знаешь что? – сказал я, – Пошли-ка в дом. А то тут холод собачий, у меня ноги совсем застыли. Если хочешь поговорить об этом, давай поговорим завтра. Но на самом деле все в порядке. Понимаешь, старый мудак? Все в порядке!

Перед тем как наконец-то улечься спать, я для верности засунул имущество журналистов под свою кровать, но его владельцы так и не попытались вломиться в дом, чтобы его вернуть. Лежа в постели и зевая, я с удовольствием представлял себе состояние тела и духа, в котором они должны были сейчас пребывать, и думал, что поделом им.