Дик Френсис - Риск

– Ну и ладно, – пожала она плечами. – Ничего не поделаешь. Папу неудача огорчит, владельцев неудача огорчит, конюхи напьются с горя, а потом они все вместе начнут обсуждать перспективы на следующий год.

Мы бесцельно прогуливались и в конце концов очутились у входа в бар.

– Выпьете что-нибудь? – спросил я. – Это поможет скоротать время.

Бар заполнила толпа людей, обсуждавших подробности розыгрыша Большого Национального приза; чтобы пробраться к стойке, нужно было протиснуться сквозь четыре тесных ряда посетителей.

– Не будем толкаться, – сказала Джосси. Я согласился. Мы повернулись, собираясь уйти, но вдруг из плотной толпы, осаждавшей Стойку, вытянулась тонкая рука и крепко схватила меня за запястье.

– Что вы хотите заказать? – прокричали сквозь шум. – Меня только что обслужили. Что вы хотите? Скорее!

Рука, я заметил, принадлежала Мойре Лонгерман, а рядом с ней стоял, мрачный по обыкновению, Бинни Томкинс.

– Джосси? – спросил я.

– Фруктовый сок. Грейпфрутовый, если есть.

– Два грейпфрутовых сока, – сказал я. Рука выпустила мою кисть и исчезла, вскоре появилась вновь, сжимая стакан. Я взял его, и второй тоже, и наконец Мойра Лонгерман собственной персоной с трудом протолкалась сквозь толпу, высоко поднимая еще два бокала, чтобы драгоценные наперстки влаги случайно не выбили из рук. За ней по пятам поспевал Бинни.

– Как замечательно! – воскликнула Мойра. – Я уже давно смотрю на вас издалека. Я пыталась вам дозвониться недели две, а теперь слышу какую-то невероятную историю о том, как вас похитили.

Я представил Джосси, которая отнеслась весьма скептически к словам Мойры.

– Похитили? – ее брови насмешливо взлетели. – Вас?

– Можете смеяться сколько угодно, – скорбно сказал я.

Мойра вручила стакан Бинни, а тот едва поблагодарил ее.

Невоспитанный тип, решил я. Выглядит странно, если мужчина позволяет женщине расчищать себе путь в такой толчее, чтобы добыть ему выпивку, а особенно, если это владелица лучшей лошади в его конюшне. Платила, конечно, она.

– Милочка, – обратилась Мойра Лонгерман к Джосси, – вскоре после того, как Ро выиграл Золотой кубок на моем чудесном Гобелене, кто-то украл его прямо с ипподрома. Так ведь? – Она вопрошающе улыбнулась мне, ее голубые глаза светились дружелюбием и любопытством.

– Точно так, – подтвердил я.

Бинни помрачнел еще больше.

– Как лошадь? – задал я вопрос.

Бинни наградил меня тяжелым взглядом и не ответил, но Мойра Лонгерман была преисполнена энтузиазма и жаждала поделиться новостями.

– Я очень хочу, Ро, чтобы отныне именно вы скакали на Гобелене на всех соревнованиях, и, надеюсь, вы согласитесь. Бинни говорит. Гобелен в отличной форме и готов выступать в Аскоте в будущую среду, и я много раз пыталась связаться с вами, чтобы узнать, примите ли вы предложение скакать на нем.

– Я уже пригласил другого жокея, – кисло сказал Бинни.

– Тогда откажитесь от его услуг, дорогой Бинни. – Под внешним добродушием этой оптимистки, похожей на птичку, чувствовалась железная воля, однажды уже обеспечившая мне скачку за Золотой кубок. Мойра, возможно, и уступала Бинни вдвое в физической силе, зато в два раза превосходила его силой ума.

– Может, лучше пусть скачет другой жокей... – начали.

– Нет-нет, – прервала она меня. – Я хочу, чтобы это делали именно вы, Ро. Никто иной меня не устроит. Я так и сказала Бинни, вполне определенно, как только вы выиграли Золотой кубок. Теперь, когда вы вернулись целый и невредимый, на мою лошадь сядете вы, или я сниму ее с соревнований.

– Она с вызовом посмотрела на Бинни, на Джосси и, решительно встряхнув белокурой кудрявой головкой, выжидательно повернулась ко мне. – Итак? Что скажете?

– Э... – выдавил я, что едва ли прояснило мою позицию.

– О, соглашайтесь, – вмешалась Джосси. – Вы должны.

Глаза Бинни из-под насупленных бровей метали молнии. Джосси без тени замешательства стойко выдержала удар.

– Но он выиграл Золотой кубок, – сказала она. – Вы не можете утверждать, что он никуда не годится.

– Именно это он и говорит, дорогая. – Мойра Лонгерман лучезарно улыбнулась. – Не странно ли?

Бинни сердито пробурчал что-то, разборчиво прозвучало лишь одно слово – "любители".

– Я полагаю, Бинни имеет в виду только то, – мило и непринужденно сказала Мойра, – что Ро, как и большинство жокеевлюбителей, всегда изо всех сил стремится выиграть и не поддастся на уговоры не делать этого.

Лицо Бинни побагровело. Джосси с трудом удерживалась от смеха. Мойра обратила на меня ясные голубые глаза, словно не вполне осознавая, что сказала секунду назад, а мои мысли лихорадочно и беспомощно метались в поисках разумного ответа.

– Как большинство жокеев, – нашелся я наконец.

– Очень мило с вашей стороны, Ро, – заметила она. – Вы всех считаете честными людьми.

Я был склонен, как большинство бухгалтеров, считать как раз обратное, но так уж вышло, я никогда особенно не интересовался делами Бинни. Тренировать скакуна, подобного Гобелену, само по себе было достаточно выгодно, чтобы не пытаться мухлевать с его результатами.

Бинни предпочел сделать вид, будто не понял истинного смысла слов Мойры, как бы не замечая пропасти, разверзшейся у него под ногами. Мойра наградила его недобрым Взглядом, развеяв иллюзии относительно своих возможностей столкнуть его туда.

– Дорогой Бинни, – прощебетала она, – я никогда не брошу тренера, который подготовил для меня призера Золотого кубка. Пока он продолжает выводить моих лошадей с прекрасным результатом, а я – выбирать, кто на них скачет.

Джосси кашлянула, нарушив последовавшее молчание, и сказала Бинни с симпатией:

– Надеюсь, вы сделали хорошую ставку в розыгрыше Золотого кубка? Мой отец всегда ставит понемногу на Золотом и Национальном. Просто ужасно, когда выигрываешь и одновременно проигрываешь. Папа говорит, в таких случаях чувствуешь себя ослом.

Если бы она намеревалась посыпать солью кровоточащие раны Бинни, ей, похоже, не удалось бы сделать это лучше. Мойра Лонгерман довольно хихикнула.

– Проказница, – сказала она, похлопав Джосси по руке. – Видишь ли, бедный Бинни так мало верил в успех, что не только не поставил на победу, но, как я слышала, к несчастью, сделал ставку на проигрыш. Какая обида.

Бедняга Бинни! Выиграть Золотой кубок и в итоге раскошелиться.

Искреннее потрясение отразилось на лице Бинни, и я понял, что масштабы осведомленности Мойры явились для него тяжелым ударом.

– Не стоит волноваться, – мягко сказала Мойра. – Что было, то прошло. И если Ро сядет на Гобелена в следующую среду, все будет прекрасно.

Бинни выглядел так, словно не сомневался – все будет далеко не прекрасно. Интересно, Бинни успел уже устроить так, чтобы Гобелен проиграл в среду? Любая лошадь, которая впервые выступает после победы на соревнованиях за Золотой кубок, идет примерно в равных шансах. Многие букмекеры были бы счастливы узнать наверняка, что им не придется выплачивать крупные суммы. Бинни мог подсуетиться и продать желанную информацию, рассудив, что поскольку я исчез, то некому испортить все дело. Бинни ужасно не везло последнее время.