Дик Френсис - Риск

Финч сверлил меня разъяренным взглядом темных глаз. Он стоял, выпрямившись всем своим высоким, сильным и ладным телом, словно загнанный матерый олень перед дерзкой собачонкой. По краям штор дневной свет угасал, сгущались сумерки. В доме электрический свет ровно освещал цивилизованного человека. Я криво улыбнулся.

– Я отправил вам записку. Не волнуйтесь, сказал я, Тревор в отпуске, но я попрошу об отсрочке и лично примусь за ваши книги. Я сразу поехал на скачки в Челтенхем и начисто забыл об этом. Но вы, для вас эта записка означала гибель. Крах, суд, возможно, тюрьму.

По его телу пробежала дрожь. На скулах заиграли желваки.

– Думаю, – продолжал я, – сначала вы предположили, что самый простой выход – забрать книги назад. Но они лежали под замком в шкафу Тревора, и только у него и у меня были ключи. В любом случае я заподозрил бы неладное, если бы вы отказались показать мне книги, когда налоговые инспектора дышат в затылок. И тем более подозрительным мне показалось бы, если бы в контору вдруг вломились и украли бумаги. И тот, и другой путь вел к расследованию и к катастрофе. Ну, а поскольку вы не могли убрать книги подальше от меня, вы решили убрать меня подальше от книг. И у вас имелось такое средство. Новая яхта, почти готовая к отплытию. Вы просто устроили так, чтобы она отплыла раньше и увезла меня. Если бы вам удалось не подпустить меня к конторе до возвращения Тревора, все бы обошлось.

– Все это вздор, – холодно проговорил он. – Не глупите. Факты невозможно опровергнуть. Тревора ждали в конторе в понедельник, четвертого апреля, и у него оставалось в запасе еще три дня на подачу в инспекцию прошения об отсрочке. Вполне допустимый предел. Затем Тревор подчистил бы Эксвудские отчеты, как обычно. Меня бы освободили, и я никогда бы не узнал о причине моего похищения.

Тревор уткнулся в бокал с бренди, и я вдруг почувствовал жажду.

– Если у вас есть минеральная вода или тоник, Тревор, я выпил бы глоток, – сказал я.

– Ничего не давай ему, – потребовал Финч, его голос по-прежнему клокотал от плохо сдерживаемой ярости.

Тревор суетливо задвигал руками, но спустя мгновение, виновато поглядывая на плотно сжатый рот Финча, достал бокал для вина и вылил туда бутылочку тоника.

– Ро... – сказал он, передавая мне бокал. – Мой 'дорогой мальчик...

– Мое дорогое дерьмо, – сказал Финч. Я с благодарностью выпил шипучий горьковатый тоник.

– Я испортил дело, вернувшись домой на несколько дней раньше, сказал я. – Думаю, вы пришли в отчаяние. По крайней мере, расстроились настолько, что послали отряд похитителей в мой коттедж, чтобы схватить меня снова. И когда им это не удалось, вы подослали еще кое-кого. – Я допил остатки и почувствовал во рту вкус желчи. – На следующий день вы подослали свою дочь Джосси.

– Она ничего не знает, Ро, – вмешался Тревор.

– Заткнись, оборвал его Финч. – Она здорово поводила его за нос.

– Возможно, – согласился я. – Предполагалось, что это продлится день или два. В воскресенье Тревор должен был приехать. Но я сообщил вам, пока вы старательно занимали меня, показывая всю конюшню, что у Тревора во Франции сломалась машина и он не вернется раньше среды или четверга. Я снова заверил рас, что нет причин беспокоиться, я уже обратился с просьбой об отсрочке и начну аудиторскую проверку самостоятельно. Все вернулось на круги своя, и перспектива была такой же устрашающей, как и раньше.

Финч свирепо посмотрел на меня, ничего не отрицая.

– Вы предложили провести мне день на скачках с Джосси, – сказал я.

– И скачку в состязаниях для молодняка. Я глупо веду себя, когда меня приглашают жокеем. Совершенно не умею отказываться. Вы наверняка знали, что Блокнот не способен прыгать правильно. Очевидно, вы надеялись, улетая на Большой Национальный фестиваль, что я упаду и сломаю ногу.

– Шею, – поправил Финч мстительно, и он совсем не шутил. Тревор быстро посмотрел ему в лицо и отвел взгляд, как будто смущенный бурным проявлением таких эмоций.

– Ваши люди, конечно, держались поблизости на случай, если я переживу скачку без тяжких повреждений, и я действительно уцелел, – продолжал я.

– Они следовали за нами до паба, где я обедал с Джосси, а потом до мотеля, где я собирался переночевать. Вторая попытка похищения оказалась более удачной, ибо на сей раз я не смог выбраться. Когда же Тревор благополучно вернулся, вы позвонили в Скотленд-Ярд, и полиция освободила меня. С одной точки зрения, ваши усилия достигли желаемого результата, так как в то время я, по сути, не видел ни одной страницы, ни одной проводки в эксвудских книгах.

Я поразмыслил немного и внес поправку в сделанное заявление.

– Я не видел ничего, кроме кассовой книги по мелким расходам, которую вы сами мне дали. И это, полагаю, были ваши личные точные данные, а не переписанные и подтасованные, готовые к аудиторской проверке. Она осталась в машине вместе со всеми моими прочими вещами, и я принес ее в офис, когда пришел на работу в прошлую пятницу. И она все еще находилась там в субботу.

Именно в субботу утром я достал бухгалтерские отчеты Эксвудских конюшен, внимательно изучил их и сделал фотокопии.

– Но почему, Ро? – потерянно спросил Тревор. – Что навело вас на мысль... Почему вы заподозрили Уильяма?

– Настойчивость, – ответил я. – Безоглядная спешка и временные факторы. Понимаете, когда я находился на яхте, то был уверен, что меня похитили из мести. Любой аудитор, разоблачивший мошенников, подумал бы то же самое, оказавшись в подобном положении. Особенно если ему открыто угрожали, как это делал Коннат Павис, до него – Онслоу и Глитберг, а после – другие. Однако когда я сбежал и приехал домой, то сразу, почти без всякого перерыва, снова подвергся опасности. На меня открыли охоту. И поймали. Поэтому во второй раз, на прошлой неделе, сидя в фургоне, я впервые подумал, что... вероятно, это не месть, а попытка предотвратить. Дальше наступил черед логических выводов и исключений, в целом довольно скучных вещей. Но у меня было много времени... – Я невольно поперхнулся, вспоминая. – У меня было много времени, чтобы перебрать все возможности и решить задачу. Поэтому я пришел в контору в субботу утром, когда никто мне не мешал, и проверил догадку.

Финч повернулся к Тревору, остро нуждаясь в мальчике для битья.

– Какого черта ты хранил книги там, где он мог до них добраться? Почему ты не запер в проклятом сейфе?

– У меня есть ключ от сейфа, – сухо вставил я.

– Господи! – Он вскинул руки с яростным, бессильным отчаянием. Почему ты не взял их домой?

– Я никогда не беру документы домой, – ответил Тревор. – И ты говорил мне, что Ро участвует в скачках в субботу и уезжает с Джосси в воскресенье, следовательно, нам не о чем волноваться. В любом случае, никому из нас в голову не приходило, что он знает... или догадывается.