Дик Френсис - Дорога скорби

Это лампасная ткань, сотканная на жаккардовом станке. Этого мало, чтобы судить уверенно, но я думаю, что это копия шелковой портьеры, сделанной Филиппом де Ласалем в 1760 году. Но фон оригинала не был сине-зеленым, он был кремовым, с узором из лиан и листьев зеленого, красного и золотого цветов.

Это меня поразило.

– Вы уверены?

– Я просто провел три года за изучением этих вещей.

– Ну а кто же сделал это сейчас? Или мне придется ехать во Францию?

– Вы можете обратиться в пару английских фирм, но, знаете...

Его бесцеремонно прервала сурового вида женщина в черном платье, с огромным ожерельем ацтекского стиля на груди – она влетела в комнату и остановилась у стола, на котором лежала непрезентабельная тряпка.

– Чем вы занимаетесь? – спросила она. – Я просила, чтобы вы составили каталог новой партии бисерной отделки. – Да, миссис Лэйн.

– Ну так займитесь этим, пожалуйста. Сейчас же.

– Да, миссис Лэйн.

– Чем могу вам помочь? – живо спросила она у меня.

– Мне нужны только имена некоторых ткачей.

По дороге к своей бисерной отделке мой источник знаний бросил через плечо:

– Похоже, это именно ткач, а не фирма. Спросите Саула Маркуса.

– Где? – воззвал я.

Он скрылся из виду. Под негостеприимным взглядом я забрал свою тряпку, одарил миссис Лэйн плакатной улыбкой и вышел.

Я отыскал Саула Маркуса – сначала его телефон в справочнике, а потом и его самого в художественной студии поблизости от Чезвика, на западе от Лондона, где он создавал свои узоры для тканей. Он с интересом посмотрел на мою тряпку, но покачают головой.

– Это может быть работой Патриции Хаксфорд, – неуверенно предположил он наконец. – Можете спросить у нее. Она иногда делает – или делала такие вещи. Больше я никого не знаю.

– Где ее можно найти?

– Суррей, Суссекс. Где-то там.

– Большое спасибо.

Вернувшись на Пойнт-сквер, я стал искать Патрицию Хаксфорд по всем телефонным книгам Суррея, Суссекса и граничащих с ними южных районов Кента и Гемпшира, которые у меня только были. Среди имеющихся там Хаксфордов ни один не был ткачихой Патрицией.

Мне в самом деле нужен помощник, подумал я, попрощавшись с миссис Полой Хаксфорд, женой торговца. Такие поиски отнимают много времени. Черт бы побрал Чико и его заботливую жену.

Затем я обратился к компьютерной справочной системе. Обычно, чтобы получить номер телефона, нужно назвать адрес, но компьютерная система высокомерно выплюнула обратно Патрицию Хаксфорд из Суррея – слишком мало данных.

Я попробовал найти Патрицию Хаксфорд из Гилфорда (это главный город графства Суррей), но нашел только двух П. Хаксфорд, которых уже проверял.

Кингстон, Суррей – результата нет. Я последовательно перепробовал все остальные главные районы: Саттон, Эпсом, Лезерхед, Доркинг... Может, Суррей и невелик по площади, но очень населен.

По счастью, Хаксфордов не так уж много. Хорошо еще, что ее фамилия не Смит.

Ну, тогда попробуем Суссекс. Здесь есть Восточный Суссекс (со столицей в Льюисе) и Западный Суссекс (Чичестер). Я мысленно подбросил монетку, выбрал Чичестер и получил потрясающий результат. Безликий голос сообщил мне, что номер телефона Патриции Хаксфорд закрыт и получить его можно только с разрешения полиции в критической ситуации. Его даже не было в разделе справочного вызова, когда можно уговорить оператора позвонить по этому номеру. У Патриции Хаксфорд была вторая степень закрытия, и таким способом до нее добраться было невозможно.

Номера самой высокой, третьей степени закрытия, не значатся в справочниках вообще, так что операторы даже могут не знать, что они существуют, – это номера телефонов правительственных служащих, королевской семьи и шпионов.

Я зевнул, потянулся и перекусил кукурузными хлопьями.

Пока я без особого энтузиазма размышлял о поездке в Чичестер, которая означала больше семидесяти миль боли в руке, из Эйнсфорда позвонил Чарльз.

– Рад, что застал тебя, – сказал он. – Я говорил с Томасом Улластоном и подумал, что ты захочешь об этом знать.

– Верно, – с интересом согласился я. – Что он сказал?

– Ты, конечно, знаешь, что он уже не глава Жокейского клуба? Его срок кончился.

– Знаю.

Я сожалел об этом. Новый главный распорядитель был склонен относиться ко мне как к некой досадной помехе. Полагаю, что он имел к тому основания, но если приходится обращаться с просьбой, то лучше бы заручиться поддержкой начальства. Никто больше не испытывал благодарности за то, что я избавил их от негодяя, – они предали забвению неприятный инцидент, и с этим я был согласен, но не возражал против некоторой теплоты в отношениях.

– Твой вопрос ошеломил Томаса, – сказал Чарльз. – Он сказал, что не хотел причинять тебе неприятностей.

– Вот как!

– Да. Он не отрицает, что рассказал кое-кому о том дне, но уверил меня, что сказал только одному человеку и что этот человек имеет прекрасную репутацию и безукоризненно честен. Я спросил, это не Арчибальд ли Кирк, и он открыл рот, Сид. Он сказал, что в начале лета Арчи Кирк обратился к нему с расспросами о тебе. Арчи Кирк сказал ему, что слышал, будто бы ты хороший сыщик, и он хочет узнать, насколько ты хорош. Кажется, отдел Арчи Кирка иногда нанимает втихую независимых следователей, но найти хорошего детектива, которому они могли бы доверять, тяжело. Томас Улластон сказал ему, чтобы он доверял тебе. Арчи Кирк стал расспрашивать дальше и дальше, пока Томас не обнаружил, что рассказывает о той цепи и оставленных ею следах...

Извини, Сид.

– Ладно, продолжайте.

– Томас сказал Арчи Кирку, что с твоим жокейским сложением и физической стойкостью – Томас так и сказал, так что вот откуда Кирк взял эти слова, – с твоей врожденной физической стойкостью ты стряхиваешь все разом, как будто бы ничего и не было.

– Да, – сказал я, хотя это было не совсем так. Забыть нельзя. Можно, однако, не вспоминать. Странно, подумал я, что мне не снятся кошмары об избиении цепью. Чарльз усмехнулся.

– Томас сказал, что, будь он нечист на руку, не хотел бы, чтобы молодой мастер Холли висел у него на хвосте.

Молодой мастер Холли почувствовал себя польщенным.

– Я могу еще что-нибудь для тебя сделать, Сид? – спросил Чарльз.

– Вы и так много сделали.

– Будь осторожен.

Я улыбнулся, уверяя его в этом. Бесполезно советовать жокею быть осторожным, и в душе я так же стремился к победе, как всегда.

По дороге к машине я купил бинт, туго перевязал правую руку, принял ибупрофен и так доехал до Чичестера в Западном Суссексе, что в семи милях от побережья.

Был прекрасный день. Мой "Мерседес" цвета кофе с молоком пролетел через южные холмы и вышел на последнюю милю по ровной дороге к городу Чичестеру. Он нес меня довольно быстро, но все же не так совершенно, как лошадь.