Ридли Пирсон - За секунду до взрыва

Моник скомкала записку и уже собралась было выбросить ее в корзину, но вовремя спохватилась.

— Всего хорошего, — проговорила она.

— До завтра, — отозвалась секретарша.

Эти слова вернули Моник к действительности. До завтра… Ну нет, она-то знала: этому не бывать. Огляделась в последний раз. А ведь неплохую жизнь она себе тут создала. И скорее всего больше сюда не вернется.

Дорога до туалета тянулась целую вечность. Каблуки цокали по кафельному полу, как подковы, звон отдавался в висках. Наконец она взялась за ручку.

У стены, рядом с умывальником стояла блондинка в красной кожаной мини-юбочке, прозрачной светлой блузке и черной кожаной куртке, голова ее была низко опущена.

Шпионка?! — молнией пронеслось в голове Моник. Куда бежать? И почему Энтони не удалось связаться с ней?

— Займите среднюю кабину, — вдруг услышала она. Это говорила блондинка. — Мы здесь одни. Быстро! — проговорила она, видя, что Моник стоит в нерешительности. — Займите среднюю кабину и заприте дверь. Раздевайтесь до белья и передайте мне одежду в крайнюю кабину слева. Там, у вас в кабине, стоит сумка с одеждой. — С этими словами блондинка вытерла руки и прошла в кабину, соседнюю с Моник. — Если войдут, не пугайтесь. Делайте вид, что вам просто понадобилось в туалет.

Моник подчинилась. Прошла в кабину, в мгновение ока стянула с себя одежду и передала налево. Передала налево — какое точное выражение! — вдруг, неизвестно почему, подумалось ей. Одежда в сумке оказалась совершенно по ней; точный дубликат тех вещей, которые были на блондинке. Такая же миниюбочка, такая же светлая прозрачная блузка и точно такая же черная кожаная куртка. На дне сумки лежал парик — точно такие же волосы, как у блондинки, — огромные солнечные очки и… ножницы. Господи, он все продумал! Но неужели действительно придется стричь волосы! Ее роскошные шелковистые волосы!

Она знала, что придется, ничего не поделаешь. Иначе не надеть парик. Она взяла ножницы, отстригла один самый длинный локон. Слезы полились из глаз. Как она себя за это ненавидела!

— Спасибо вам, — сказала она блондинке.

— Вы, наверное, очень его любите, — отозвалась та.

Нет, определенно, жизнь ее кончена, думала в это время Моник, вот, даже волос теперь не осталось.

— Дайте мне ключи от машины, — проговорила блондинка, — и скажите, где вы ее припарковали.

Только тут Моник наконец поняла замысел Корта.

— На нашей площадке, во дворе, — коротко ответила она, занятая своими волосами.

В этот момент дверь туалета открылась.

Моник замерла на месте. Колени подогнулись, она опустилась на стульчак. Успела заметить, как та, другая, схватила висевшую на перегородке одежду и тоже опустилась на сиденье. Вновь вошедшая заняла единственную свободную кабину, помочилась, спустила воду, помыла руки. Ушла.

Под перегородку слева просунули пудреницу и помаду. Моник подхватила их, достригла волосы, скинула в унитаз, спустила воду. Смыла всю свою прежнюю жизнь… Надела парик. Какой ужас! Она открыла пудреницу, посмотрелась в зеркало, поправила парик. Ярко-красная помада выглядела еще ужаснее, чем парик, зато теперь ее внешность изменилась до неузнаваемости. Легкомысленная, без вкуса — одним словом, дешевка.

Женщина слева передала ей узел с одеждой.

— Положите в сумку, — прошептала она. — Вам придется ее выносить. Я внесла ее сюда.

Дальше Моник услышала, как та открыла дверь кабины и вышла. Моник сложила в сумку одежду, положила туда же пудру и помаду, тоже вышла.

У нее даже дыхание перехватило: перед ней стояла… она сама! Вернее, прежняя Моник, какой она была несколько минут назад. Одетая в ее платье — сзади юбку пришлось чуть-чуть подколоть — и точно такой же парик, как те волосы, что Моник только что смыла в унитаз. Моник еще раз внимательно осмотрела незнакомку.

— Думаю, пойдет, — сказала она.

Синди Экстэл улыбнулась и кивнула.

— Я тоже так думаю. Сейчас, еще минутку.

С этими словами она схватила сумочку Моник и высыпала содержимое в пустую сумку, которую принесла с собой. После этого они обменялись сумками, и Моник отдала ей ключи от машины.

— Так, — проговорила Синди, — спускайтесь по лестнице — меньше шансов наткнуться на кого-нибудь из своих. И прямо в вестибюль. Выходите через переднюю дверь. Когда будете идти по улице, побольше покачивайте бедрами и вообще постарайтесь выглядеть как можно сексуальнее. Это его идея. Он считает, что чем более вызывающе вы будете выглядеть, тем меньше привлечете внимания. Выйдя на улицу, сверните сразу налево. Примерно в квартале отсюда есть бар. Идите туда, садитесь за столик. Не пейте спиртного и ни с кем не общайтесь. Он вас там найдет. Может, он придет не сразу, так что запаситесь терпением. Он просил меня это подчеркнуть.

Моник еще раз осмотрела себя в зеркале.

— Вам очень повезло друг с другом, я считаю, — сказала Синди Экстэл. — А он вообще классный парень.

— Это верно, — искренне сказала Моник.

— Он сказал, что я могу бросить машину, где захочу и когда захочу, — добавила Синди. — Я знаю, вы собрались бежать вместе, и все же, такая дорогая машина… Может, я могу как-нибудь дать вам знать, где она будет?

Моник не совсем была уверена в том, что поняла, какую байку сочинил Корт на этот раз.

— Не беспокойтесь, — проговорила она. — Пусть будет так, как он сказал. Ну вы знаете, как это бывает.

Синди улыбнулась и пожала плечами.

На самом деле Моник было очень жаль расставаться с «БМВ», она очень любила эту машину. Мир вокруг нее, ее мир, продолжал распадаться на части.

Синди Экстэл бросила ключи в пустую сумочку, открыла дверь и вышла.

Моник взглянула часы и решила подождать еще две минуты.

Когда Корт размышлял об идеях, приходивших ему в голову, они представлялись ему диковинными цветами, вырастающими на пустыре из случайно разбросанных семян, пробивающихся сквозь земную толщу к свету, из которого они потом черпают энергию и бурно расцветают. И, в свою очередь, дают новые семена. Ни одна идея не приходила просто так, ни одна не появлялась в готовом виде. Нет, требовалось время, и довольно значительное, на прорастание, завязывание цветка, его созревание и, наконец, бурное цветение. И каждая фаза была одинаково важна для последующей, каждая фаза в отдельности имела столь же большое значение, как и вся конструкция в целом.

Так или примерно так у него родилась необыкновенная идея — избавиться от Корта. Идея впервые пришла ему в голову в метро, в тот момент, когда он наткнулся на случайного полицейского, который волок за шиворот какого-то бродягу. А избавиться от Корта было необходимо, теперь, когда он так неожиданно выяснил, что Дэггету буквально все о нем известно. При таком раскладе личность Энтони Корта стала для Энтони Корта тяжелейшим бременем; от нее необходимо было избавиться, но только так, чтобы никто в этом не усомнился. В противном случае — неминуемый провал всей операции. Теперь его главным врагом был не Дэггет, не Линн Грин, не ФАУ, не НСБТ и даже не ФБР. Нет, главным его врагом стало его собственное тело, его собственная личность.