Дёрдь Шпиро - Куриные головы

Старуха рыдает.

А я отдохнуть прилег на часок — перед уроком — сожалею, что это могло случиться — и осуждаю — но что же теперь поделаешь…

Старуха рыдает.

Но жизнь у нее была прекрасная, это главное, для кошки лучшей жизни нельзя и представить.

Старуха. Мерзавцы — убийцы последние — все убийцы…

Учитель. Извините, я должен к уроку готовиться — с утра пять уроков провел — и всего лишь одно окно — очень жаль…

Выглядывает Соседка, наблюдает, стоя в дверях.

Старуха. Сколько я по очередям-то стояла — на рынке — в лечебнице — когда она заболела — когда ее взяли в стационар — я бога молила, носила ей головы — а когда голов не было — они не всегда ведь бывают — их на корм часто мелют — когда не было, я печенку носила — говяжью — потому как свиную-то им нельзя — я лекарства ей доставала, которых в лечебнице не было — уж я ее холила — шерстка бархатная была — на прививку водила — и вдруг взяли ее — животинку невинную — на шею веревку — и вздернули — наверно, звала меня, когда ее, бедную — а меня не было — не могла ей помочь — что она думала про меня — что думала… (Рыдает.)

Учитель. Но ведь вас дома не было — вы ушли — как раз ей покупали…

Старуха. А ведь утром-то — я подумала — на два дня еще хватит ей — зачем было идти — я как чувствовала — будто голос какой мне шепнул: на два дня еще хватит — не надо сегодня — уцелела бы Мурка — но я не послушалась голоса…

Соседка. Кошка сдохла?

Учитель. Ну да.

Соседка. Что, повесили?

Учитель. Похоже… Простите, что я по-домашнему…

Старуха рыдает взахлеб.

Как бы ей плохо не сделалось.

Соседка. Где повесили-то?

Учитель. Не знаю… — на перекладине — простите, я не одет. (Старухе.) Я принесу валерьянки — вы слышите?

Соседка. На перекладине?

Учитель (Старухе). Я прошу вас — нельзя так — вы сердце себе угробите — нельзя так…

Соседка. Я знаю, это мальчишка сделал.

Учитель. Какой мальчишка?

Соседка. Ну этот — его отпустили — я только что его видела. Иду домой — полчаса простояла в продмаге — навьючилась — а он здесь, вымахал, здоровенный…

Учитель. Не надо так убиваться. Я сейчас принесу валерьянки, если позволите…

Соседка. Прямо на перекладине?

Учитель (Старухе). Я прошу вас, послушайте…

Старуха. Бандиты — убийцы последние — все их племя…

Соседка. Его работа — наверняка — я иду — нагрузилась — вдруг вижу — они тут болтаются — он и дружок его — я его сразу-то не узнала, потом думаю: да ведь времени-то прошло уж порядочно — вымахал, не узнать — я дверь отпираю и вдруг думаю: чего это он явился — ведь он же в спецшколе — наверно, удрал.

Учитель. Тут все время какие-то люди шляются.

Соседка. Никто тут не шляется. Откуда вы взяли?

Учитель. Мужчины какие-то шляются без конца.

Старуха. Беззащитную животинку — за что — разве можно — да они уродились такими — зверье!

Учитель. Я прошу вас, не говорите так, нельзя давать волю подобным чувствам, это неправильно.

Старуха. Вы меня не учите, как мне вести себя!

Учитель. Тысячу извинений, но все-таки…

Старуха. Вы меня не учите. Хоть вы и ученый, а меня учить нечего! Я сама разберусь, что мне чувствовать!

Учитель. Помилуйте, я не хотел — но посмею заметить — убийцами называть — всех подряд — из-за кошки — хотя, разумеется, она была прелесть — но все же это несправедливо.

Старуха. А тварь беззащитную убивать — справедливо?! Единственную мою, единственную… (Рыдает.)

Соседка. Зачем вы ее обижаете!

Учитель. Я вовсе не обижаю. Я и кошку не обижал, что вы, право. Прелестная была кошечка. И очень прискорбно — очень прискорбно, что так получилось.

Старуха рыдает.

Соседка. Вы ее видели? Как висела?

Учитель. Не видел.

Старуха рыдает.

Мне жаль, но, по-моему, я ничем не могу помочь — если понадобится валерьянка, позовите меня — мне нужно к уроку готовиться. (Уходит к себе.)

Старуха. Тоже мне — заладил — нельзя да нельзя — что нельзя-то? Была бы кошка его — так узнал бы!

Соседка. По вечерам домой страшно идти — такая темень — на такси денег не напасешься — откуда их взять? Уж и так домой приношу работу, но столько не заработаешь — что за типы тут шляются, жуть…

Старуха. Чего он встревает? Лезет во все! Подумаешь, он ученый! Все равно не встревай!

Соседка. Не знаешь, куда деваться от страха…

Старуха. На что мне его валерьянка — я очередь отстояла на рынке — народ толкается — я стою, чтобы ей принести голов — прихожу, а она тут висит, и меня еще успокаивают! Никакого сочувствия в людях! Ни капли!

Соседка. Прямо за шею подвесили? Так и висела?

Старуха. Кто?

Соседка. Ну, Мурка ваша. Неужто так и висела?

Старуха плачет.

Она теперь где? В квартире?

Старуха показывает, рыдает.

Наверное, выглядит жутко — глаза, поди, выкатились?

Старуха рыдает.

Вы заройте ее. Да поскорее. Чего ей лежать-то?

Старуха. До чего славная была кошка-то — понятливая — мы с ней разговаривали — а как обижаться умела — отвернется, бывало, к стене и сидит — полдня могла просидеть — мол, не хочет со мной общаться — а любила меня — любила — никто меня так не любил — сколько лет мы с ней прожили — целых двенадцать — двенадцать годков — из них девять вдвоем — последние девять — в постели спала у меня — в ногах — свернется калачиком — спит — а как доверяла мне — доверяла как, господи — во сне повернется на спину — и лапкой глаза прикроет — совсем, как ребенок — лежит, беззащитная — знает, что не обидят ее — ни разу, никто ее пальцем не тронул — мою животинку — и вот на тебе — на тебе… (Плачет.)

Соседка (после паузы). Да — хорошо, у вас кошка была — наверное, кошка — это неплохо.

Пауза. Из подворотни появляется Отец.

Отец. Здрасьте. (Идет к своей двери, ищет ключ.)

Соседка. Полюбуйтесь, что ваш мальчишка устроил, видите?!

Отец. Чо такое?

Соседка. До чего человека довел, вы видите?! А все щенок ваш! Да, да! Я о нем говорю!

Отец (недоуменно смотрит на Старуху). Чо такое?

Соседка. Он ее кошку повесил! На перекладине вон. Это ваш сын устроил, ваш сын! Слава богу, пока только кошку.

Отец. Какую кошку? Чо надо? Какой еще сын? Что вам надо опять? Какого вам надо?