Биляна Срблянович - Саранча

Игнятович. Какие деньги?

Милан. Вот, пожалуйста, ты опять кричишь.

Игнятович. Какие деньги?

Милан. Папа, мы так разговаривать не можем.

Игнятович. У меня нет никаких денег.

Милан. Есть, на книжке.

Игнятович. Они не мои. Это срочный вклад.

Милан. Так разорви договор до срока, папа.

Игнятович. А, вот что? Это невозможно.

Милан. Конечно же, возможно. Это твои деньги, ты можешь делать с ними, что захочешь.

Игнятович. Вот именно. Поэтому я и положил их на срочный вклад.

Милан. Но, папа…

Алегра (вмешивается). Дедушка…?

Игнятович. Что?

Алегра. Показать тебе, что я выучила?

Игнятович. Покажи, солнышко дедушкино!

Милан. Алегра, не сейчас…

Ребенок его вообще не слушает.

Алегра. Я приготовила один номер.

Милан теряет терпение.

Милан. Алегра! Ты слышала, что я сказал?

Алегра. Мне мама помогла.

Игнятович. Мама? Что ты говоришь? Давай, посмотрим!

Алегра бежит на другой конец кухни, на холодильнике стоит CD-плеер, Алегра включает его. Сначала слышна только мелодия, а потом и голос Кола Портера, та же песня «NightandDay». Алегра становится в позицию, чтобы начать исполнение отвратительного детского хореографического номера, одного из тех, которые дети исполняют для родителей и взрослых, к своему несчастью тоже оказавшихся здесь, когда они изображают из себя грациозно движущихся марципановых куколок, в то время как все присутствующие с восхищением следят за каждым их шагом, вздыхая, улыбаясь во весь рот и молитвенно сложив на груди руки, словно прося Богородицу, чтобы это чудо не кончалось как можно дольше.

Милан. Алегра, немедленно выключи это! Ты слышишь, что я говорю?!?

Девочка начинает танцевать, Игнятович улыбается и постукивает пальцами по столу в ритме слащавой мелодии. Милан кричит.

Милан. Алегра!

И словно по команде отца Алегра начинает еще и петь.

Алегра. Night and day, you are the one

Милан. Алегра, я тебе обещаю, ты будешь наказана!

Алегра. Whether near to me, or far

Милан. АЛЕГРА!!!!! (Встает, направляется к плееру выключить музыку.)

Игнятович. Браво, детка, браво!

Алегра продолжает танцевать, теперь она отбивает чечетку как Джинджер Роджерс в каком-то фильме, или по крайней мере так как это делает Джинджер Роджерс, по словам ее мамы. И поет теперь более низким голосом, имитируя джазовое пение.

Алегра. «…There’s an OH such a HUNGRY YEARNING burning inside of me…»

Милан. Я тебя сейчас убью! (Нажимает какую-то кнопку, чтобы выключить музыку, но ошибается и делает ее еще громче.)

Алегра. And this torment won’t be through

Отвратительно.

Игнятович. Браво! Браво!!!

Милан запутался в проводах, внизу, рядом с холодильником, где много что подключено через удлинитель с несколькими розетками, он что-то тянет, вытаскивает, вырвал бы все, если бы мог, в руках держит панель удлинителя, тянет и тянет провода…

Алегра. «Day and night, night and daaaaaaaay»

Одна из вилок наконец поддается, выдергивается из гнезда, Милан по инерции изо всех сил ударяет локтем в стену, падает, по дороге срывает со стены полку с поваренными книгами и другой тяжелой и никому не нужной кухонной дрянью, которая буквально засыпает его. А самое страшное то, что это, оказывается, не та вилка. Милана это сильно и глубоко задевает, но ни его отец, ни его ребенок не реагируют. Игнятович и не видит, что произошло, заваленный Милан на полу находится за его спиной, но зато Алегра видит все отлично. И не только не реагирует, но и с улыбкой заканчивает свой отвратительный номер под душераздирающие звуки скрипок. Вообще-то, может быть это и не хорошо, так часто повторять, что ребенок отвратителен, вот ведь ее дедушка так не думает. Он аплодирует ей изо всех сил.

Игнятович. Браво, солнышко, браво!!! Бис! Бис!

Милан. ПАПА!!!

Если бы Милан не держался рукой за локоть, который у него ужасно болит, то он, должно быть, придушил сейчас своего отца на месте. Алегра обнимается и сюсюкается с дедом, пакостно посматривая через его плечо на Милана.

Милан. Перестань ей аплодировать! (Хватает девочку за руку и оттаскивает ее от своего отца.) А ты, ты что, не слышишь, когда я к тебе обращаюсь?!

Алегра, кажется, немного напугана. Она кривит лицо в гримасу «сейчас я зареву».

Милан. Ты слышишь, что я говорю?

Алегра кивает головой.

Милан. Так что же ты не отвечаешь???

Алегра могла бы уже заплакать и тем самым решить проблему, но слезы никак не хотят течь.

Милан. И что ты вообще делаешь дома? Почему ты не в школе?!?

Алегра. Мама сказала…

Милан. Ты больна? Если больна, то перестань скакать!

Алегра. Я не больна! У меня аллергия…

Милан. Если ты не больна, то марш в школу!

Вот, слезы, наконец, потекли. И, разумеется, хныканье.

Алегра. Мне мама сказала!

Игнятович. Милан, сынок, не надо так…

Милан. Папа, не вмешивайся! Алегра, быстро собирай свои вещи и отправляйся к себе в комнату!

Это, похоже, подействовало. Алегра собирает вещи.

Игнятович. Сынок!

Милан. «Сынок»! При чем здесь «сынок»? Ты хоть знаешь, что она тут пела?

Алегра. Я знаю!

Милан. Тебя не спрашивают!

Игнятович. Понятия не имею. Английского я не знаю.

Игнятович считает, что этот факт достоин похвалы.

Алегра. А я знаю. На отлично!

Милан. Алегра! Что я тебе сказал?

Игнятович. Вот и прекрасно. Переведи дедушке, детка …

Милан. Папа…

Алегра. Хочу ЗАНЯТЬСЯ С ТОБОЙ ЛЮБОВЬЮ!!!

Игнятович. Как-как детка?!

Милан саркастически смеется.

Милан. Ну, видишь?

Алегра. Видишь, я знаю!

Милан. Ничего ты не знаешь.

Алегра. Знаю. Знаю! Мама мне объяснила! Это когда люди занимаются сексом…

Игнятович. Милан, сынок… Рановато для таких вещей!

Милан. А почему ты это МНЕ говоришь?

Игнятович. Так скажи Даде. Она твоя жена.

Алегра. Папа не может говорить маме ничего!

Тут Милан не выдерживает. Он буквально рычит, подчеркивая каждое слово.

Милан. МАРШ В СВОЮ КОМНАТУ

Алегра, наконец, замолкает. Она держит в руках свой маленький плеер, диски, какие-то вещи розового цвета, и, шаркая ногами в домашних тапках, повесив голову, плача, но не очень, через силу, направляется к себе в комнату.