Артур Миллер - Артур Миллер. Пьесы: Все мои сыновья, Смерть коммивояжера, Суровое испытание, Вид с моста

Мать. Ты сядешь с ним рядом и… объяснишь ему. Ты понял, что сделал ужасную вещь. (Избегая его взгляда.) Если он поверит, что ты понял…

Келлер. Какой в этом толк?

Мать (с некоторым страхом). Скажи ему, что готов заплатить за то, что ты сделал.

Келлер (тихо). Чем я могу заплатить?

Мать. Скажи ему… что ты готов пойти в тюрьму.

Пауза.

Келлер (пораженный, гневно). Пойти в тюрьму?..

Мать (быстро). Тебе не придется туда идти. Он не заставит тебя идти в тюрьму. Но если ты скажешь… если он почувствует, что ты готов это сделать, он, может быть, простит тебя.

Келлер. Простит меня?! За что?!

Мать. Джо, ты меня понимаешь.

Келлер. Я тебя не понимаю! Ты хотела иметь деньги. Я делал деньги. Разве не так? За что меня прощать? Ведь ты хотела иметь деньги?

Мать. Я не хотела таких денег.

Келлер. Ты думаешь, я хотел именно таких денег? Кому какое дело, чего ты хочешь? Я испортил вас обоих. Мне следовало отдать его в люди, когда ему стукнуло десять, — как сделали со мной, — и заставить самого зарабатывать себе на хлеб. Тогда бы он знал, как в Америке достаются деньги. Он, оказывается, должен меня простить. Сам я мог бы жить на четверть доллара в день, но у меня на плечах семья…

Мать. Джо, Джо… Ты сделал это ради семьи, но это ничего не меняет.

Келлер. То есть как это — ничего не меняет?

Мать. Для Криса есть нечто более важное, чем семья!

Келлер. Ничего на свете нет более важного и быть не может.

Мать. Для него есть.

Келлер. Я все могу простить ему, потому что он мой сын. Потому что я его отец, а он мой сын.

Мать. Джо, говорю тебе…

Келлер. Нет ничего важнее и не может быть. Ты ему это должна сказать! Понятно? Я его отец, а он мой сын! Если есть что-нибудь важнее этого — я пущу себе пулю в лоб.

Мать. Перестань!

Келлер. Ты знаешь, что ему сказать. (Пауза. Отходит от нее и останавливается.) Но он не оттолкнет меня… Он этого не сделает… Правда?

Мать. Он любил тебя, Джо, а ты разбил его сердце.

Келлер. Но отречься от меня…

Мать. Думаю, что мы плохо его знаем. Говорят, на войне он был бесстрашен. А здесь он боялся мышей. Я не знаю его. Не знаю, что он может сделать.

Келлер. Проклятие! Будь Ларри жив, он бы так не поступил. Ларри понимал, как устроен мир. Он меня слушался. Для него мир кончался нашим забором. А этому все не слава богу. Он не понимает, что такое деньги. Они слишком легко ему достались. Ларри… Вот это был сын. Сын, которого мы потеряли. Ларри! Ларри! (Падает на стул против нее.) Что мне делать, скажи?

Мать. Джо, Джо, прошу тебя… Все будет хорошо…

Келлер (с отчаянием). Ведь я это для тебя, Кэт, для вас обоих, ведь вы были все для меня… все на свете.

Мать. Знаю. Я знаю.

Энн выходит из дома.

Они ожидают, чтобы она заговорила первая.

Энн. Почему вы не ложитесь? Я скажу вам, когда он вернется.

Келлер. Ты ужинала? (Матери.) Почему ты не дашь ей чего-нибудь поесть?

Мать. Конечно, сейчас…

Энн. Не стоит, Кэт, мне ничего не нужно. (Пауза.) Я хочу вам что-то сказать. (Направляется к дому, затем останавливается.) Я ничего не буду предпринимать против Джо.

Мать. Ты славная девочка. (Келлеру.) Вот видишь? Она…

Энн. Я ничего не буду предпринимать против Джо, но вы… вы должны мне помочь. (Матери.) Вы заставляли Криса чувствовать себя виноватым. Из-за меня. Хотели вы этого или нет, вы изувечили его чувство ко мне. Теперь скажите ему, что Ларри мертв и что вы это знаете. Одна я отсюда не уйду. Без него я не могу жить. Я хочу, чтобы вы освободили его. Обещаю, — все тогда кончится, и мы уедем,

Келлер (матери). Ты ему скажешь… Ты это ему скажешь.

Энн. И так, чтобы он вам поверил.

Мать. Дорогая моя!.. Если бы Ларри был мертв, мне не понадобилось бы убеждать в этом Криса… В ту ночь, когда он придет к тебе, сердце его сморщится и высохнет, как губка. Ведь он знает и ты знаешь, что Ларри жив. До самого своего смертного часа он будет ждать своего брата! Нет, дорогая моя! Ты утром уедешь, и ты уедешь одна. Тебе предстоит одинокая жизнь. (Направляется к дому.)

Энн. Ларри мертв, Кэт.

Мать. Не говори мне этого.

Энн. Он умер. Я это знаю! Он разбился у берегов Китая двадцать пятого ноября. Его самолет был в порядке, а он умер. Я знаю.

Мать. Как… как же он умер?.. Как он умер? Ты лжешь. Если ты знаешь, скажи, как он умер?

Энн. Я любила его. Вы знаете: я его любила. Я не взглянула бы ни на кого другого, не будь я уверена, что он умер. Вам этого достаточно?

Мать (подходя к ней). Чего для меня достаточно? О чем ты говоришь? (Хватает Энн за руки.)

Энн. Пустите руки, мне больно…

Мать. О чем ты говоришь? (Смотрит на Энн, потом подходит к Джо.)

Энн. Джо, прошу вас, ступайте в дом…

Келлер. Почему?..

Энн. Прошу вас. Ступайте.

Келлер. Скажите мне, когда он вернется. (Входит в дом.)

Мать (видит, что Энн вынимает из кармана письмо). Что это?

Энн. Сядьте…

Мать подходит к стулу, но не садится.

Но помните, когда я приехала, у меня не было никаких подозрений о том, что Джо… У меня не было ничего против него или против вас. Я приехала, чтобы выйти замуж. И надеялась… Я привезла письмо не для того, чтобы причинить вам боль. Я решила, что покажу вам его только в крайнем случае… Если не будет никакого другого способа убедить вас в смерти Ларри,

Мать. Что это? (Выхватывает письмо из рук Энн.)

Энн. Ларри написал мне как раз перед тем, как он…

Мать разворачивает письмо и начинает читать.

Я не хотела причинять вам боль, Кэт. Вы сами заставили меня это сделать. Запомните… Запомните…

Мать читает.

Я была так одинока все эти годы, Кэт… Я не могу больше быть одинокой.

Протяжный, глухой стой вырывается из груди матери в то время, как она читает.

Вы заставили меня показать вам письмо. Вы не поверили мне. Сколько раз я вам говорила! Почему вы мне не поверили?

Мать. Ах, господи…

Энн (с жалостью и страхом). Кэт, не надо, не надо…

Мать. Господи, господи…

Энн. Кэт, простите… Простите…

Крис идет по аллее; он совершенно без сил.

Крис. В чем тут дело?..

Энн. Где ты был?.. Ты весь мокрый.

Мать не двигается.