Марек Прухневский - Люцина и ее дети

Люцина. Я не могу… Не могу так больше…

Оля. Это только начало… у тебя есть, где жить, есть работа. Разведешься… заберешь детей к себе… А пока пиши им, звони… Все образуется…

Люцина. Я постоянно слышу их плач, тихий, иногда чуть погромче… Слышу, четко…

Оля. Что ты говоришь?

Люцина. Они кричат, нет им покоя…

Оля. Я разговаривала с Касей, она не жаловалась…

Люцина. Они где-то их прячут. Я уверена. Я искала, но не нашла. Они как… Их надо забрать… Им холодно. Они там… Слышишь?

Оля. Слышу.

Люцина. Скажи Пётреку… он не хочет со мной говорить… Не хочет… Скажи, что пока я не могу вернуться, что… увидимся позже… Скажи… ему…

Комната Люцины. Люцина лежит на тахте лицом к стене. На табуретке возле тахты тарелка с едой.

Вечер. Люцина одна в комнате. Так же, как и прежде, тарелка стоит нетронутая. Люцина сидит на тахте, у нее расстегнута блузка. Открывается дверь, входит Оля.

Оля. Ты опять ничего не ела… Люцина… Ты должна есть. Слышишь? (Замечает расстегнутую блузку и обнаженную грудь Люцины.)

Оля. Что ты делаешь?

Люцина. Они голодные. Им холодно. Я должна их накормить.

Оля (встает на колени перед Люциной, застегивает ей блузку). Ты голодная. Ты ничего не ела. Приму ванну… я приготовлю что-нибудь горячее. ( Идет в ванную комнату.)

Слышится звук льющейся воды. Люцина одевается и уходит.

Ночь. Люцина открывает дверь овина, входит внутрь.

Люцина. Я знаю, что вы здесь. Вы уже не одни… Слышите? Я с вами. (Пауза.) Теперь мы будем вместе. Нам будет хорошо и тепло. (Разгребает солому. Укладывается. Сгребает солому к себе. Прижимает.) Никто нас не разлучит… Никто. (Зажигает спичку. Секунду смотрит на пламя. Потом спокойно закрывает глаза.)

Комната стариков. Ночь. Бабка спит на кровати рядом с пьяным мужем. Просыпается, открывает глаза. Видит на стене пляшущие отблески света от горящего овина. С лестницы доносятся голоса. Это Яцек ведет вниз детей. Бабка, оторопев, смотрит в окно.

Бабка. Подожгли…

Яцек. Мама, будите отца.

За окном горящий овин.

Бабка. Подожгли.

Яцек. Мама!

Яцек с детьми после похорон. Яцек и дети в темных костюмах. Яцек и Пётрек стоят на краю пепелища, Кася и Войтек ближе к дому. Пётрек ковыряется палкой в черной земле. Яцек смотрит на остатки овина. У него начинает подрагивать подбородок. Все сильней. Он не может сдержать дрожь.

Пасмурный, дождливый день. Люди собираются возле статуи Богоматери.

2-я женщина. Что за погода… Не помню уже, когда видела солнце.

1-я женщина. Как погасили пожар, дождь все идет и идет.

2-я женщина. Пусть идет… пусть все смоет… До самой земли.

1-я женщина. До сих пор стоит запах гари. После дождя еще хуже.

2-я женщина. На пепелище кроме тела Люцины нашли еще останки двух младенцев…

Ковальская. Известно было, что они где-то их хранят…

2-я женщина. Боже милостивый, что было известно?..

Ковальская. Мало того, что тех убила… так и этих, живых, оставила на произвол судьбы…

2-я женщина. И даже если… она не сама это сделала…

1-я женщина. Кому знать, как было на самом деле?

2-я женщина. Люцина хотела развестись? Убегала?.. Ездила к адвокату… Ездила, да?

Ковальская. Развод — это раздел имущества, земли, всего. Поэтому они хранили эти мумии. Приперли Люцину к стенке.

1-я женщина. Ну и вышло по-ихнему. Ее дети, ее кровь.

Ковальская. Даже после смерти она от этого не отречется.

2-я женщина. Боже праведный.

Ксендз. Почему мне никто не сказал?

Все молчат.

Речь идет о майских богослужениях, посвященных исключительно Богородице.