Георгий Мдивани - Твой дядя Миша

Занавес

1961

Кутузов Михаил Илларионович.

Багратион Петр Иванович.

Барклай-де-Толли Михаил Богданович.

ПлатовМатвей Иванович.

Кутайсов, Ермолов, Дохтуров, Раевский, Воронцов, Коновницын, Сен-При— генералы.

Александр IКонстантин Павлович — цесаревич.

Кохта, Гагарин, Грабовский, ДавыдовВасилий — адъютанты Багратиона.

Багратион Реваз— брат Петра Ивановича Багратиона .

ДавыдовДенис — подполковник.

Гангардт— доктор.

Андрианов— унтер-офицер Кирасирского полка .

Константинов— интендант.

КарацаповИван Андреевич — смоленский подрядчик .

Анна— жена Карацапова.

Лиза, Николай— их дети.

НаполеонБонапарт.

Граф Нарбон.

Мюрат, Ней, Даву, Жиуно, Бертье— маршалы Франции.

Мареско— адъютант Наполеона .

Секретарь.

Прусский посол.

Принц Вюртембергский.

Офицеры, солдаты.

В глубине сцены огромный камин. В камине пылают дубовые плахи. Ближе к рампе тяжелое кресло с орлами, обитое роскошной материей. В кресле сидит Александр I. Слышны звуки вальса. На матовых стеклах видны силуэты танцующих пар. Между камином и креслом стоит высокий худой человек с большим бледным лбом, его левая рука на черной перевязи. Это военный министр, генерал-от-инфантерии Барклай-де-Толли.

Барклай (продолжая чтение) . «Опасность с каждым днем увеличивается. Война неизбежна. Надо выиграть время для победы, ведя войну не оборонительную, а наступательную. Силы против нас уже стягиваются. Не благоугодно ли будет его императорскому величеству обнародовать ноту, к императору Наполеону обращенную, и в ней изъяснить, что правительство наше осведомлено об интригах Турции, о сосредоточении французской армии в Пруссии, о занятии Данцига и усилении гарнизона в Силезии и Померании…»

Александр I. Так учит он императора своего. Он считает себя не подданным императора Александра, а преемником Александра Суворова. Продолжайте, дорогой мой Барклай.

Барклай (читает) . «Необходимо требовать от Наполеона гарантий, что со времени получения ноты река Одер станет демаркационной линией, и известить императора Наполеона, что переход этой линии будет нами понят как объявление войны…»

Александр I. С тех пор как один генерал стал императором, другие генералы стали невежливы с императорами и, кажется, добиваются права объявлять войну.

Барклай (читает) . «Промедление с нашей стороны — преступление перед родиной. Наполеон не медлит. Он уже развертывает армию на нашей границе…»

Александр I (взглянув па Барклая) . Война… Багратиону скучно без войны.

Барклай (читает) . «Необходимо довести Белостокский корпус до ста тысяч, усилить его артиллерию; необходимо сосредоточить корпус полевой и осадной артиллерии на границе с Пруссией и расположить пятидесятитысячный корпус на второй линии, как стратегический резерв, готовый для удара в любом направлении. Необходимо заключить мир с Турцией, стягивать войска, отказавшись от принципа кордонного охранения. Ударную группу обеспечить годовым запасом и подвозом снабжения по Балтийскому морю. Не позднее мая войска должны двинуться к Праге и Варшаве. Европа спит, но народы ненавидят Наполеона…»

Александр I. Не план, а боевая поэма. Только нет рифм.

Барклай (читает) . «В тот же день корпусу, расположенному на границе Восточной Пруссии, перейти Вислу у Граудонта. Флот подходит и помогает осаде Данцига. Пятидесятитысячный корпус наносит дополнительный удар. Европа пробуждается. Мы — надежда мира, потому каждый шаг наших войск должен быть наступательным, дабы не дать возможности Наполеону бросать на нас армии, составленные из солдат покоренных им стран Европы…»

Александр I (встал, прошелся, вздохнул) . Среди генералов многие сочувствуют этому плану?

Барклай. Да, ваше императорское величество. Имя Петра Багратиона дорого народу.

Александр I. Русские генералы выдвигают свою военную теорию, они завидуют немцу Пфулю, прекрасному теоретику. Между тем Дрисский лагерь дает нам надежду воздействовать на коммуникацию противника при любом его движении.

Барклай (читает) . «Ваше императорское величество, я призываю Вас на Париж. Русское оружие обеспечит победу. Надо дать народу в войне цели простые и ясные, чтоб это была война не обыкновенная, а национальная, народная. Ваше императорское величество, сегодня еще есть возможность принять решение отвести войну за границу нашего отечества. Ваш покорнейший слуга — генерал Багратион».

Александр I. О боже мой, сколько у царей советчиков! Если мы потерпим поражение, отвечает перед страной не генерал Багратион, а я.

Звуки вальса слышнее.

(Недовольно поморщился.) Вам нравится вальс, Михаил Богданович?

Барклай (пожимает плечами) . Мода, ваше императорское величество.

Александр I. Пошла мода на вальс и на большие планы войны, но все вернется к прекрасному менуэту. Наполеон еще не готов, силы его не стянуты. А если он перейдет нашу границу, то у нас есть Дрисский лагерь, дорогой министр. (Медленно поворачивается и идет к дверям.)

Занавес

Две комнаты: первая — приемный зал, вторая — спальня. В зале стулья из простого дерева, окрашенного масляной краской. В простенках в качестве украшения стоят почти аршинные фигуры из крашеного гипса, изображающие солдат русской армии. В обеих комнатах на стульях, на столах и в углу сложено оружие.

В зале у стены, на лежанке, на диване спят три человека. В спальне — большая, чисто убранная кровать. Посредине комнаты на матраце спит человек, укрытый шинелью. Другой человек спит на деревянном жестком диване.

У входной двери стоит часовой — унтер-офицер кирасирского полка Михаил Андрианов. В углу зала на сложенной кошме сидит молодой смуглый курчавый офицер. Это адъютант Багратиона — Кохта.

Уже утро. Косые лучи солнца освещают комнату. Перед Кохтой сидят восемнадцатилетняя девушка Лиза и четырнадцатилетний мальчик Николай. Мальчик поминутно засыпает, а девушка, зачарованная, слушает рассказы Кохты.