Георгий Кублицкий - В Югославии

Это слово вряд ли нуждается в переводе.

В Любляне, центре Словении, традиционное «шеталиште» — Титова и Карделева улицы. Здесь гуляют чинно, редко собираясь группами на тротуарах; вежливые улыбки и приподнятые шляпы плавают в воздухе. В южном Сплите темпераментные далматинцы так шумят на обсаженной пальмами Титовой набережной, что испуганные чайки то и дело вспархивают с карнизов оставшегося от времен Рима Диоклетианова града. Гибкие моряки гуляют здесь, обняв девушек за плечи, и веселую песню мигом готовы подхватить сотни голосов.

В Приморской Риеке набережная, напротив, почти пуста: здесь принято гулять вдоль Корсо, немного в стороне от моря. Приезжайте в Титоград, к черногорцам, — там для прогулок облюбована освещенная лам

пами дневного света площадь перед великолепной го» стиницей «Црна гора».

В Скопле, у македонцев, свои нравы. До шести часов горожане заполняют улицу маршала Тито. Гуляют парами, небольшими группами, как у нас в фойе театра. В шесть часов милиционер, регулирующий движение на центральной площади, покидает свой пост — и, словно по сигналу, гуляющие устремляются туда. Этот порядок почти не нарушается. Гуляют даже в дождь, и тогда площадь черна от зонтов. И так из вечера в вечер — знакомые лица, знакомые улыбки, знакомые шутки…

Шумно вечером в Белграде! Кафе выдвинули столики прямо на тротуары. Газетчики снова овладели перекрестками:

— Вечерние новости! Новости! Нов о о о…

Человек двести собралось возле какого то дома… Что такое? Скандал? Уличное происшествие? Нет, просто на балконе второго этажа синевато светится экранчик телевизора. Для Белграда это новинка. С телевизором что то не ладится, изображение поплыло, замелькало, и толпа хохочет, свистит.

У стоек ресторанчиков-«экспрессов» прохожие торопливо, жадно уплетают сдобренную луком вареную фасоль, фаршированный перец, гуляш. Иные не прочь пропустить на ходу рюмку другую крепкой, «лютой»

Возле касс кино — очереди. Вот реклама американского фильма «Красная подвязка»: крупным планом нога в красном чулке, обнаженная несколько выше подвязки, две руки, сжимающие револьверы чудовищного калибра. Другая афиша: ковбой набрасывает лассо на шею бегущего мужчины: фильм голливудский и называется «Молодчик из Оклахомы». Третья, четвертая афиши в том же духе. Впрочем, вот скромная реклама новых югославского и итальянского фильмов и нашей «Педагогической поэмы». А дальше опять ковбои, револьверы, томные и не очень одетые красавицы.

Половина десятого. Как сразу поредела толпа!

Десять. Посмотрите, словно валом смыло всех с асфальта — ведь завтра надо вставать до света.

Одиннадцать.

Ветер гонит по пустым улицам шуршащие листы брошенных газет. Покачиваясь и что то бормоча, бредет запоздалый гуляка. Уже совсем немного огней в окнах, и они тоже гаснут один за другим. Спокойной ночи!

Объехав все шесть республик Югославии, я положительно не могу назвать в этой прекрасной стране хотя бы два внешне схожих больших города.

Мощные волны влияний Востока и Запада, издревле сталкивавшиеся на Балканах, отразились и в облике югославских городов. Здесь акведуки времен Рима подают воду к средневековым крепостным стенам; остренький, похожий на карандаш минарет мечети бойко выглядывает из за католической церкви, к которой с одной стороны прислонился новый многоэтажный «облакодёр» из стекла и бетона, а с другой — осевший набок дом, построенный еще турецким феодалом. Добавьте к пестроте архитектуры поразительное разнообразие природных условий: час подъема по крутой дороге переносит путника от курортного великолепия и разомлевших туристов в горное селение, где ветры пахнут снегом, — и вы поймете, почему города Югославии не похожи друг на друга.

Но тем удивительнее подчиненность уличной жизни этих несхожих городов единому ритму, который равно чувствуется и в Белграде, и в маленьком Тетове — возле албанской границы, и в Сомборе — возле венгерской, и в Пуле — неподалеку от итальянской.

Улица — уголок народной жизни С нее начинаем мы знакомство с каждым новым городом. Ее впечатления первыми откладываются в нашей памяти еще по дороге с вокзала в гостиницу, и она же провожает нас своими кварталами в час отъезда.

В быту югослава улица занимает особое место. Еще в давние годы путешественники отмечали приверженность лондонца к своему дому крепости, парижанина — к кафе, белградца — к улице. Устойчивости этой традиции помогает в Югославии сравнительно мягкий кли

мат; говорят, впрочем, что теснота перенаселенных квартир также способствует развитию полезной привычки к прогулкам.

Я рассказал уже кое что об уличной жизни Белграда. Теперь пройдемтесь с вами в ранний час по центру города Сараево.

Этот город памятен многим по событиям 1914 года. Здесь молодой серб Гаврила Принцип застрелил наследника австро венгерского престола Франца Фердинанда. С «сараевского убийства», использованного германскими империалистами для нападения на Сербию, началась первая мировая война.

Теперь Сараево — большой город, центр Народной Республики Боснии и Герцеговины. Он как бы впитал в себя перемены, которые произошли в его округе. Тут был один из самых отсталых и самых «экзотических» районов страны, где на одного грамотного приходилось трое неграмотных, а на одну школу — несколько мечетей. Теперь республика развивает черную металлургию и строит гидростанции на своих горных реках, а ее центр гордится новым великолепным вокзалом, — говорят, красивейшим на Балканах, — университетом и новыми большими заводами.

Если вы выйдете на улицу Сараево в предрассветный час, то вас тотчас подхватит, заставит ускорить шаг, понесет поток рабочих, служащих, студентов.

Прислушайтесь, и вы различите часто повторяемые слова «предузече» (предприятие), «вышак» (прибыль), «радничкий савет» (рабочий совет): трудовые люди

живут интересами своих коллективов.

Рабочий день начался. Сразу перестали быть тесными тротуары. Гаснут огни реклам, зажженные было на улице маршала Тито, главной магистрали Сараево.

Приятно видеть, что на ней тут и там строятся новые дома. До чего же ловко управляются каменщики с тяжелыми кирпичами! Одной рукой хватает из тачки, подбрасывает вверх, а там, на лесах, такой же ловкий, цепко ухватывает кирпич и перебрасывает третьему. Летающие кирпичи мелькают вдоль всего фасада. Толпу любопытных привлекает, однако, не это: люди

облепили забор вокруг еще одной стройки, где поднимается кран.

На фасадах строек — вывески: «Радник», «Конструктор», «Враница», опять «Радник». Это названия строительных предприятий. Их много, и каждое старается получить подряд повыгоднее. Заказчик, собираясь строить дом, объявляет нечто вроде торгов или аукциона. Предприятия подрядчики предлагают свои проекты и свои цены, причем каждое, конечно, доказывает, что оно построит дешевле и лучше конкурента. Заказчику остается только выбирать.