Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой-2

Две ракеты белого дыма, ушли в небеса ещё через минуту. (Чёрный дым был бы сигналом Сумскому гусарскому).

Ещё десять минут, и кавалерийская бригада, увидев сигнал, стала выходить на исходные...

Они шли галопом. Все как один, на серых лошадях.

То есть не вся бригада на серых, и не все галопом, но те полтора десятка всадников, что неслись впереди основной колонны, сидели именно на серых.

Когда подскакали, стало понятно, что это музыканты.

Полковой, или бригадный оркестр.

Построились не сходя с коней, отдышались... И, дождавшись приближения Иркутского драгунского, именно, (извините за плагиат, Михаил Афанасьевич) «урезали» марш.

И какой марш!

Ай да Серёга! Ай да сукин сын!! Ай да умница!!!

Пусть это было и не исполнение на уровне даже небольшого духового оркестра двадцатого века, но «вставило»! Даже мне.

Пусть не было геликона, но трубы, валторны, фаготы и флейты, сумели передать главное — настроение.

Над полем боя (вернее в ближнем его тылу) зазвучала самая (на мой взгляд) гениальная музыка из всего, что создали все композиторы мира от его сотворения и до наших дней. Музыка, не способная «не зацепить» солдата идущего в бой.

Пушечная канонада, ружейные выстрелы, были просто органичной «приправой» к главному «блюду» в, так сказать, «акустическом» смысле:

Все ближайшие окрестности, перекрывая грохот взрывов, накрыли звуки бессмертного «Прощания славянки».

Музыканты «целовали медь» во всю мощь своих молодых и здоровых лёгких, а подходящие драгуны, перестраиваясь из походной колонны в готовую для атаки шеренгу, просто всем своим видом являли готовность дать ответ на вопрос: «Где Илья твой, и где твой Добрыня?..»

Молодец всё-таки Горский! Этот марш стоил всех песен Высоцкого, Окуджавы и иже с ними. Всего того, что он перепёр из нашего времени. Наверное, стоил даже моих «телег-самобранок»...

Бесподобная музыка, хоть и не в очень качественном исполнении, продолжала разливаться вокруг, и я с удивлением обнаружил, что не только стискиваю ручку шпаги, но даже на треть вытащил её из ножен.

Честное слово: безумно хотелось вскочить на спину своей Афине, и присоединиться к рядам этих «кентавров». И рвануться вместе с ними в сечу.

Глупость, конечно — кавалерист я никакой, лошадь для меня, просто средство передвижения. Даже такая, как моя несравненная кобыла, родней которой в этом мире только несколько человек — по пальцам пересчитать можно.

В общем: нечего мне в кавалерийскую рубку соваться. Но хотелось. Именно от выводимых музыкантами звуков хотелось...

А уж иркутцы, наверняка посильнее, чем я, жаждут помахать своими палашами.

Спасибо тебе, (то есть ВАМ), простой трубач-кавалерист Агапкин, за эту гениальную музыку! Спасибо от всех россиян моего мира, и, особенно, от тех, кто сейчас стоит на этом поле.

Эта мелодия, написанная унтер-офицером, достойна стать гимном Империи. И, скорее всего, станет. Такое не может остаться маршем Иркутского драгунского полка.

— Капитан Демидов? — я обернулся и увидел, что на рыжем жеребце ко мне приближается штабс-капитан Арнаутов, с которым познакомился при своей первой встрече с Серёгой. Вернее, уже капитан. — Какими судьбами?

— Чего удивительного встретить военного на войне, Алексей Трифонович, — пришлось слегка поднапрячься, чтобы вспомнить имя-отчество драгуна, — очень рад встрече. «Какими судьбами» спрашивать не буду — вижу, что готовитесь к контратаке... Горский здесь?

— Увы!.. Вадим Федорович, если правильно помню?..

— У вас прекрасная память — виделись полтора года назад, да ещё и мельком...

— Благодарю! — кивнул капитан. — Так вот: вашего друга вы здесь сегодня не встретите — убыл с очередным «особым поручением».

Понятно. Основная деятельность на ниве «плаща и кинжала». Что и правильно: каждый должен приносить пользу Родине там, где эта польза будет максимальной...

— Как вам наш марш? — перевёл разговор Арнаутов, на тему, которая была ему на данный момент наиболее близка.

Как я его понимаю: с такой музыкой появиться на поле боя — поневоле ждёшь услышать комплименты. Не будем разочаровывать. Тем более, что музыка действительно к месту и по теме.

— Великолепно! Под это даже минёру хочется дать шпоры своей кобыле и помчаться рубить французов. Честное слово!

— Господин капитан! — к нам подъехал поручик с аксельбантами. — Генерал-майор Скалон просит вас к себе.

Антон Антонович Скалон, опять же был слегка одутловат на лицо, но фигуру имел практически юношескую.

Этот лихой кавалерист с достаточным пренебрежением встретил пионерного обер-офицера в лице меня:

— Господин капитан, мне сказали, что именно вы укажете нам направление атаки. Так я жду ваших указаний.

Ёлки-палки! Ну, вот всё можно преодолеть! Но этот снобизм в отношениях между родами войск... Он будет, наверное, стоять несокрушимой твердыней между офицерами кавалерии, пехоты, артиллерии... Не говоря уже о нас, грешных — пионерах. Нас-то уж точно «обслугой» считают. А ещё и флотские есть — совершенно отдельная каста...

Блинзараза! — Вопрос-то ведь задан. И не кем-нибудь — генералом!..

— Ваше превосходительство, — слегка волнуясь, но достаточно твёрдо начал я. — Я, разумеется, не могу указать вам направление удара. На данный момент. Мне было поручено только вызвать вашу бригаду «на исходные», и передать, что место, которое вам следует атаковать, будет указанно ракетами со штабного холма. Вернее, не место, а направление. Одна ракета белого дыма — атаковать полком. Две — всей бригадой. Что мне передать командующему корпусом?

— Что драгуны приказ выполнят, — неласково глянул на меня генерал. — Так и передайте его высокопревосходительству. Что оба полка только и ждут приказа атаковать.

— Разрешите выполнять это поручение, ваше превосходительство? Честь имею! — я откозырял и тронул Афину в направлении штабного холма.

На самом деле, до жути хотелось прервать это общение с генералом, который, хоть и был вполне достойным воином, и, если мне не изменяет память, и погиб в сражениях под Смоленском, но жутко неприятно было ощущать пренебрежительное отношение... Даже не ко мне лично — я ведь с ним никогда не пересекался. К роду войск. Он ведь говорил со мной не как с капитаном Демидовым, а как с представителем «чёрной кости» армии.

Ну да, мы не ходим в атаки, не встречаем врага «в штыки»...

Чёрт! А под огнём уничтожать мосты, чтобы пехота и кавалерия смогла отступить без паники и истребления, а навести под аналогичным огнём всё те же мосты, для преследования противника... Возвести эти грёбаные редуты к началу сражения в кратчайшие сроки... Блин! — Да наши мины, только сегодня выкосили больше вражеских солдат, чем эти лихие кавалеристы «настрогают» всем своим полком. Это, если ещё доведётся в бою поучаствовать...