Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой-2

А в переводе на нашу нынешнюю ситуёвину, погода была самой что ни на есть октябрьской, то есть гнусь, мразь, вода внизу и сверху, холодный ветер и свинцовое небо.

Хотя, кому я жалуюсь? Сам ведь предложил на пути отступления ворога нашего установить в оставшихся целыми, но брошенными, крестьянских домах «зажигалки»...

Только практика показала, что я ещё больший дурак, чем моё начальство: целых, отдельно стоящих домов, имелось практически хрен да ни хрена. И ни один из них не пустовал. И нужно было быть дипломированным идиотом, чтобы пытаться штурмовать какой-то из них силами моего отряда.

То есть дом-то мы взяли бы, но ценой потерь таких...

А потом его ещё и минировать бы начали, ага?

К тому же квартировали на таких дворах немалые подразделения с прилично налаженной караульной службой. А иначе они бы долго и не выжили: крестьяне, которых иноземные мародёры достали до самых печёнок, наверняка и без всяких химически — диверсионных наворотов пустили бы «красного петуха» спящим французам подперев входную дверь каким-нибудь бревном...

Но не возвращаться же к своим так и не устроив ворогу некой пакости. Хоть один отряд фуражиров стоило перехватить на дороге и напинать ребятам от всей широкой русской души.

Местные леса и дороги по ним проходящие были уже очень хорошо знакомы Спиридону, и он, за один дневной переход, вывел отряд к подходящему для засады участку.

Первое из предложенных лесовиком мест мне активно не понравилось — больно уж идеально для атаки на дорогу. Противника идиотом считать не следует никогда — сюда они войдут ощетинившись стволами во все стороны, и в готовности открыть ответный огонь немедленно. Небось уже научены партизанами, каковые наверняка уже действуют на коммуникациях.

Объяснил «ворону здешнему», какой рельеф предпочтителен. Тот, почесав затылок, припомнил подходящую местность верстах в пяти. Туда и отправились.

— Вадим Фёдорович, — заговорил со мной Самойлов, — я правильно понимаю, что в «оранжевых мундирах» те, кто возвращается с гружёными телегами? Их «берём», а тех, кто едет на фуражировку, пропускаем беспрепятственно.

— Неправильно, Лукич. Нам ведь не добыча нужна, а истребление врага. Даже предпочтительней уничтожить отряд, отправляющийся за припасами — глядишь, несколько крестьянских жизней сбережём. А трофеи сейчас без надобности: сам посуди, насколько снизится наша мобильность, если потащим с собой гружёные телеги.

— Ясненько, — посмурнел лицом хорунжий.

— А ты чего ждал? За отечество воюем, а не зипуна добываем. Хотя, гружёный обоз, по возможности, тоже атакуем. Может чего и прихватим из него. Может весь погоним к нашим... От ситуации зависит.

— Оно понятно. Я ведь просто уточнить хотел...

— Вот и уточнили. Теперь: коль уж есть время по дороге, обсудим предполагаемую диспозицию.

— Слушаю.

— С одной стороны будет лес, с другой стороны — поляна. Ну, может не поляна, а поле или луг.

— Ага! Мои казачки прячутся со стороны поляны...

— Чёрта с два! Твои казаки, вместе с тобой, со мной, и с моими минёрами, прячемся как раз в лесу.

Но сначала, разумеется, по несколько человек из твоих донцов, разошлём по обоим направлениям дороги в разведку. Это когда они французов заметят, вернуться, и к нам присоединятся — тогда в лес. И ждать.

— А если они целый полк французовский обнаружат?

— Тогда прячемся, и сидим под еловыми лапами тише мыши под метлой.

Лукич, ну что же ты от меня ждёшь советов на все случаи жизни? Ты офицер или кто?

Не, конечно, ощущать себя Шерлоком Холмсом, которому смотрит в рот доктор Ватсон, до некоторой степени приятно. Но, с определённого момента, начинает «бодать»: мы ждём твоих указаний, гуру!

И свои мозги нам без надобности — пусть начальство думает. И по шее, кстати, пусть оно получает в случае чего... Удобная позиция. И достаточно безопасная при этом.

— Я — хорунжий, вы — майор, — казак слегка напрягся. — Как скажете, так и сделаем. Извиняйте на том...

— А я, по-твоему, ошибаться не могу? Я — Господь Бог? Высказывайся, если с чем не согласен, может вместе и что-то получше придумаем.

— А с чем не соглашаться? Вы ведь пока только приказ отдали, а ничего не объяснили...

А ведь уел. Срезал. И поделом: ты о чём, господин Демидов размечтался? Что подчинённые твои мысли на лету хватать станут, да ещё и домысливать за тебя? С полуслова понимать, что и где ты задумал?

Да уж: хорошо, что сейчас до этого дотумкал, а не в бою...

— Извини, Лукич, действительно стоило сначала тебя со своими планами ознакомить, а потом уже и совета спрашивать. Дело в следующем...

Хорунжий слушал внимательно и, зачастую, отпускал вполне себе по делу замечания.

Местечко оказалось вполне подходящим. Разослав дозоры в обе стороны по обоим направлениям дороги, стали готовиться к встрече дорогих гостей. Ушло часа три. А потом только ждать. Долго и нудно. Может и не один день — французы не удосужились сообщить, когда соизволят проследовать по данному тракту. Причём, если пойдёт большой обоз — ничего с ним не сделать имеющимися силами. Напакостить, конечно, можно, типа несколько шашек под телеги, да пару серий выстрелов от наших егерей, но тут же придётся срочно делать ноги, причём через чащу, что чревато — запросто пулю в спину засандалить сподобятся...

Первыми, кого мы пронаблюдали, оказались наши же гусары, которые направлялись в сторону Смоленска. Изюмцы. Десятка полтора. Вероятно из какого-то летучего отряда, что тоже вышел на коммуникации Наполеона с теми же целями, что и мы.

Обнаруживать себя не стали — пусть следуют по своим делам. Надеюсь, что казакам сидящем в дозоре, тоже хватит ума не высовываться.

Несколько мужиков прошли в этот день пешими, одна пустая телега. И всё.

Только на следующее утро со смоленского направления прискакал Самойлов со своими:

— Карета! Двадцать всадников эскорт. Минут через десять здесь будут.

— Понятно. Давай со своими туда! — я протянул руку в направлении, где вдоль дороги снова вырастал лес с обеих сторон. — Встретишь прорвавшихся.

Идут, ребята, уже даже слышно. В подзорку разглядел, что в охранении драгуны. Причём, если не ошибаюсь, «воистину французские», а не какие-нибудь пруссаки или «беспальцы» [12] Так часто называли вестфальцев. — те самые металлические каски с конскими хвостами. И мундиры синие.

Действительно около двух десятков всадников. На кого же это так разорились наши недруги? У них уже вроде с кавалерией должны проблемы начаться. Ввиду бескормицы и боевой убыли... Что за важная шишка в карете рассекает, что ей такой эскорт отрядили? Уж не сам ли император решил смотаться пораньше, чтобы по самолюбию уж совсем безжалостно не настучали? Маловероятно, конечно, но кто знает...