Уличная магия 2: Маскарад (СИ)

- Понравилось? – самоуверенно выдыхаю, а сам покрываюсь холодным потом. – А, Саске?.. Представляешь, мы ведь даже не репетировали.

Он ничего не отвечает на мое ехидство. Не отвечает, хотя должен. Тот человек, которого я знал раньше, просил заткнуться или затыкал сам…

- Как ты попал сюда? – низкое рычание опаляет кожу около уха. – Кто тебя пригласил?!

- У тебя есть тайны. Думаешь, у меня их нет?

Учиха грубым толчком разворачивает меня к себе. Карие линзы ему не помогают – я вижу за неестественной роговицей настоящую, непроглядно-густую, искрящуюся хорошо знакомой мне эмоцией. Ревностью. Черной, как эти дьявольские глаза и он сам. Весь насквозь.

Сгнил.

Несколько спутанных шагов – мы оказываемся в крайней кабинке. Дверь тут мощная и закрывается она неожиданно – я не успеваю даже понять, что случилось. Неожиданная боль в плече от столкновения со стеной заставляет вскрикнуть, а Учиха, снова развернув спиной, зажимает мой рот ладонью.

Сердце колотится отчаянно гулко, норовя проломить клетку из костей. Я так соскучился по его прикосновениям и грубым рукам, что даже не думаю о сопротивлении. Пугливо скрипит замок на брюках, и они вместе с боксерами соскальзывают вниз до середины бедра. Саске как всегда невероятно ловок.

Не замечаю, как и когда он разбирается со своей одеждой. Мне слишком тесно, жарко и страшно. Учиха при желании может напугать кого угодно, особенно такой: непонятный, сложный, обрушивающий на своего пленника поток противоречивых действий.

Опираюсь на прохладную кафельную стену и пробую прижаться к ней лбом, но жестокий пиковый король запрокидывает мою голову назад. Первый толчок без всякой подготовки болезненной волной отзывается в теле – я почти рад это чувствовать. Мой низкий вымученный стон вторит тихому стону Саске. Теперь я физически чувствую, как он зол – причинить сразу столько неудобств может только искусный мучитель, доведенный до грани или выброшенный за ее пределы.

Неравномерные затяжные толчки происходят даже не механически. На уровне рефлексов, инстинктивно. Кроме саднящей боли, они вызывают противоестественно мощные вспышки ярости и кайфа. Так не должно – просто не может быть. Только если… это делает не Саске. У него все возможно. И ненавидеть, неистово любя, тоже.

Свободной рукой стиснув мое бедро, Учиха прижимает к себе так плотно, что все тело за секунду покрывается испариной. Мы молчим – слова и не нужны. Просто причинять друг другу боль и максимальный дискомфорт для нас, видимо, окончательно и бесповоротно стало чем-то нормальным.

В разгар безумства Саске утыкается лицом куда-то около моего уха и жадно втягивает воздух. Такой незнакомый жест, как и искреннее желание заглушить мои стоны…

Ему это несвойственно.

Мой Саске любит шум и крики, даже если говорит, что кое-кто кошмарно шумный.

В голову приходит нелепая мысль, что он дышит мной. Пленил, схватил, запер в решетке рук, в камере тела, но дышать ему надо вот так. Ощущать, впитывать. Он делает это неосознанно и тяжело, как дышат люди, пробывшие несколько минут под водой.

Молча…

Все это заканчивается так же ураганно. Саске вымучивает мой оргазм, а потом кончает в руку. Снова все становится размытым. Даже звуки: стук двери проклятой кабинки, шум воды и долбаного дозатора, из-за которого я задержался в туалете…

Кое-как натянув одежду, я буквально вываливаюсь к нему. Какая удача, что за эти несколько минут никто не посетил столь стратегически важный пункт…

- Учиха, объясни мне. Что ты творишь?

Нарисованный на щеке Саске символ пик отпечатывается на сетчатке глаз – я вижу его, даже сомкнув веки.

- Объясни… потому что я так не могу. Ты сам сказал – надоел, достал. А сейчас? Что с тобой? – сумбурные слова вырываются сами, и сдерживать их как-то не хочется. – Давай разберемся с твоими проблемами вместе. Ты ведь знаешь, что я…

- Шлюха, – коротко отрезает Саске. Отрезает в прямом смысле слова… все сказанное и сделанное. Прошлое, настоящее и будущее. – Ты всем отдаешься вот так же безропотно и легко, ха?

Я не нахожу слов на заданный вопрос. У меня вообще ошибка речевого аппарата.

- Секс – это твое призвание. Подумай о том, чтобы подрабатывать этим.

- Что ты несешь? – поймав в зеркале его взгляд, снова вижу пустоту. Саске невозмутимо утирает ладони одноразовым полотенцем, потом так же методично выбрасывает его в урну.

Невыносимая боль раздирает изнутри. Держать ее в себе получается хреново – она выходит через абсолютно сухие глаза. Либо это я слишком слаб, либо это он уничтожил все, что осталось.

- То, что тебе… – Учиха замирает. Я не сразу осознаю, что он смотрит на меня прямым взглядом, не через стекло.

На его лице растерянность. Она еще хуже, чем фальшивое презрение. Саске делает шаг навстречу – короткий и совсем неуверенный…

Тут нас настигает реальность в виде посетителя. Иллюзионист, словно опомнившись, разворачивается и уходит, едва не врезавшись в молодого паренька.

А я не реагирую на появление постороннего вообще никак. Меня нет.

Здесь и сейчас – просто нет.

====== О ритуальных танцах, поющей смерти и галлюцинации ======

Теперь я ненавижу ночь. Само это слово воплощение мрака, холода и тишины. Одиночество чувствуется острее, чем в любое другое время суток. Душевное так особенно.

Хотя, сегодняшняя ночь скорее необычная, чем одна из многих. Пьяная Конан в коктейльном вечернем платье шастает босиком по грязному холодному асфальту, играясь с одичавшим за день в одиночестве Кьюби.

Я, все еще не отличающийся трезвостью мышления, просто наблюдаю, сидя на скамье неподалеку. Вмешиваться в легкомысленную идиллию нет никакого желания, поэтому я верчу в руках идиотского голубого лягушонка и успешно притворяюсь живым. На самом деле это легко: надо только моргать вовремя, не забывать дышать и, желательно, чем-то занять руки. Любой деятельностью – хоть художественным верчением оригами в пальцах.

- После разговора с Учихой ты выглядишь еще хуже, чем раньше. Что у вас там случилось-то? – Конан вся упыхалась, пока совершала ритуальные танцы с собакой вокруг какой-то машины. Берет тайм-аут и садится рядом.

Хорошо, что мы додумались прокатиться на такси. Садиться за руль в таком состоянии дело рисковое, а я не хотел бы, чтобы Хаюми погибла в автокатастрофе. Такая смерть ей не пойдет.

- Почему спрашиваешь? Мне казалось, тебе наплевать на...

- Вот только не надо делать поспешных выводов. Раньше было наплевать, а теперь у нас появился сотрудник, который, в отличие от остальных, слушается меня беспрекословно.

Хаюми награждает насмешливым взглядом, затянутым хмельной дымкой.

- Я послушен в меру своих сил.

- Наруто, если ты пошлешь меня к черту, я не стану доносить Дейдаре. Тебе и так несладко живется.