Уличная магия 2: Маскарад (СИ)

- Давай, я вырежу тебе сердце, чтобы ты, наконец, оставил мое в покое?

Медленно расстегивает пуговицы рубашки, впервые не пользуясь для этого своей нечеловеческой ловкостью.

- Сколько еще ты будешь меня терпеть? Сколько еще… будешь позволять мне все? Из нас двоих – ты больше сумасшедший.

Закрыв глаза, наслаждаюсь необыкновенно нежными касаниями. Вот, Саске ладонью отводит край рубашки в сторону, оголяя грудь. Вот, поднимается губами к шее, целует там, где темнеют синяки от ремня.

Так нежно.

- Научился, Учи… ха-а?.. – имя заканчивается стоном. Он целует, аккуратно пробует кожу языком, еще ни разу не укусив, не сделав больно. Это невозможно. Ненадолго, ведь так?

- Ты был прав, я не понимал. Понял, когда ты нажал на курок.

Поцелуи-прикосновения перетекают дальше. К середине горла. Саске носом толкается в подбородок, прося открыть шею. Я реагирую с изумлением, почти детским восторгом.

- Саске…

- Ты можешь представить, что это такое? Когда весь мир в одном тупице, а он прощается с тобой словами «тебе лучше этого не видеть»?

- Я все еще под какой-то дрянью, ты забыл?

- Да, ты подо мной.

Тихо смеюсь. Саске переходит на другую сторону, спускается в изгиб между шеей и плечом. Волосы щекочут кожу и я, наверное, впервые чувствую это настолько остро. Ломающего, сметающего напора нет – это восхитительное ощущение. Слишком приятное.

- Хочешь поговорить о том, кто виноват?

Выпрямившись, Саске невинно, по-детски, кулаками утирает выступившие слезы. Он решил довести меня до инфаркта. Между прочим, действенно. Сердце болезненно щемит, и его ладонь ложится сверху, прямо над этим многострадальным болючим местом.

- Я знаю кто, так что нет нужды это обсуждать.

- Ну вот, ты расклеился. Сейчас-то чего ноешь?

- Это все твое тупое лицо. Никогда не видел ничего более идиотского.

- Настолько, что слезы навернулись?

- Это ужасно, правда. Мне так тебя жаль.

Ну вот, улыбается. Только за эту улыбку в него можно влюбиться в сотый раз. Между прочим, у Саске есть ямочки-заманушки. Наверное, он вырос таким серьезным, потому что увидев эту улыбку, все окружающие люди дохли от умиления.

- Вот интересно, а грани твоей личности когда-нибудь закончатся? – поглаживаю его руку – от запястья, вверх, к локтю и обратно. – У меня уже голова идет кругом, а ведь мы вместе не так уж давно.

- Думаешь, ты простой как дважды два? – Учиха опять творит свою нежную магию, зацеловывая мою грудь и живот, исследуя все открытые места. Отравляющий туман появляется все реже, как будто отступая перед желанием почувствовать абсолютно все.

- Безумно интересно, расскажи.

Он замирает, прижавшись лбом там, где заканчиваются мои ребра.

- Ты совершенно точно не табуретка.

- О, просто отлично.

- Если ты хочешь сравнения, то я выбираю телескоп.

- Я – телескоп?

- Ну да.

- А почему не микроскоп?

- Потому что ты не для бактерий предназначен. А для звезд, как Хаббл. Знаешь такой?

- Слышал, но…

- Это небесная обсерватория, весом в одиннадцать тонн.

- Это намек, что я жирный?

Учиха посмеивается, щекоча кожу дыханием.

- Только ты мог сделать такой вывод. А вообще… наоборот, похудел… надо было присылать тебе обеды.

- Надо было. Так, не уходи от темы. Я, значит, как Хаббл. А ты, получается, звезда?

- Что за маразм?

- Я не знаю, как это понимать! А хотя, нет, я знаю! Ты – черная дыра! – приподнимаюсь на локтях. Саске тоже поднимает голову. – Смотри, все сходится. Непонятный, это раз. Смертельно опасный, это два. Приблизишься – засосет, это три. Изучить невозможно, это четыре. Искажаешь время…

- Ладно-ладно, я понял. Только вот черная дыра, влюбившаяся в телескоп, это какой-то сверхбредовый нонсенс.

- Я не согласен. Нонсенс – это то, что телескоп… эээ… любит черную дыру. Чушь же. А вообще, отвали, ты сбрендил окончательно… – с минуту разглядываю парня, трущегося щекой о мою кожу. – Саске?

- Я так соскучился по тебе.

Опять за свое. Разве можно быть таким?

- Столько откровений за раз… я же не выдержу. Давай, скажи еще что-нибудь такое, чтобы я свихнулся следом за тобой. Давай. Я слушаю.

- Нет, правда. Мне ужасно тебя не хватало. Твоих шумных мельтешений по утрам. Болтовни и…

- Все, сработало, заткнись.

- Я собирался мстить, думая о том, что ты регулярно забывал закрыть тюбик зубной пасты. Что за дебильная привычка…

Он возвращается к тому, с чего начал: исследует губами мое тело, пока не добирается до штанов.

- Дальше мы не пойдем.

- Почему?

- Я знаю, что сделал Дейдара. Я видел, – последнее слово отдает глубокой, тяжелой яростью.

- Он меня не порвал, если ты об этом. Та хрень, – показываю на след от укола, – не давала мне контролировать свое тело. Совсем.

- Можно наоборот, – смотрит так серьезно. Сейчас у него совсем другое отношение к пассивной позиции. Это не из-за чувства вины и не из-за желания наказать себя. Почему?..

- Мне нравится твоя забота, – привстав, пропускаю жесткие волосы сквозь пальцы. – Я не уверен, что сейчас смогу.

- Тебе хуже?

- Не хуже, но и не лучше. Будь собой, хорошо? Не надо подстраиваться, я знаю, что ты предпочитаешь и…

- Наруто, – он ласково сжимает мою руку. Опускает ниже, чтобы прижать к своей щеке. – Я такой и есть. Видишь? Вот такой, на самом деле. Ты хотел узнать меня настоящего. Пожалуйста, узнавай. Я не такой сильный, как тебе казалось. И не такой жестокий. Вообще не такой, если ты так хочешь.

- Почему ты считаешь, что все должно зависеть от меня? «Я буду для тебя любым» – так что ли?

Пронзительно глядя прямо в глаза, Учиха целует мою ладонь.

- Потому что это ты телескоп. И наблюдаешь за мной.

- Только не начинай говорить загадками!

Его взгляд опять меняется, теплеет, медленно поддается страсти. Теплый язык невесомо касается пальцев.

- Я каждый раз отбирал штурвал. Управлять и вести – это не моя роль. Пора смириться с этим, как считаешь?

- А если тебе больше не быть сверху?

- Хорошо.

- А если я в тебя вибратор засуну?

- Как хочешь.

- Так неинтересно!

Саске расплывается в хитрой улыбке. Оставляет поцелуй на кончике пальца.

- Тебе нравится, когда я сопротивляюсь?

Со вздохом притягиваю выродка к себе.

- Тяжело, наверное, жить с таким мозгом.

- Не тяжелее, чем тебе без него.

Нежно прикусываю подставленное ухо.

- Хватит. Понял и осознал. Я твой.

- Естественно.

Саске освобождает меня от одежды. Свою снимает спокойно и медленно, расслабленно. Потом смахивает челку назад знакомым движением, как тогда, в бассейне.

Возбужденный, желанный и абсолютно непривычный. Если я дрессировщик, то мой хищник неожиданно стал податливым любимцем. Он больше не оставит на моем теле царапин, не укусит, не будет рычать. Лапой может ударить, но без когтей – это совсем не опасно.