Вихрь. Отдать половину души (СИ)

Итан сел на стул опустошенный. Бранд поклялся своей жизнью, что никогда и никому не расскажет, и Итан верил ему. Клятва зверя нерушима. Арман никогда не посмеет разрушить жизнь своего сына. Он видел его, знает, что он счастлив и этого ему хватило. Сам Итан никогда и никому, даже шепотом или намеком не давал понять такое. Как узнал Саймон? Кто ему сказал?

Закрыв глаза, он сглотнул. Неужели Аравель знает? Кто ему рассказал? Как давно он знает? Его маленький котенок, лучик света, как же так?

За спиной у бледного Итана раздался громкий рассерженный рык:

- Это таури ПРИДУРОК!!!

Опешив, ибо никогда еще, за столько лет, Руан не повышал голос на сына, Итан повернулся и увидел, как злобно тот смотрел в монитор телефона и как сжимал губы в тонкую нить. С того конца послышались какие-то оправдания, но Руан перебил его, взревев:

- Омега таури никогда не покажет своего истинного лица и красоты постороннему мудозвону! Он не пахнет для такого отродья как ты! Если бы не ОМЕГА, Тайнар убил бы тебя, сученок! Немедленно сорвался и ДОМОЙ! Мне плевать сколько тебе лет, ЖИВО ДОМОЙ!

Итан смотрел на злого Руана и поражался его стороне, новой и неизвестной до сего момента. А тот взвинчено вырубил телефон, и звеня от ярости прошипел, глядя в глаза своей пере:

- Его, видите ли, не устроил внешний вид Таури Омеги, и он решил его окучить в течку и дальше потопать! Ты представляешь, Итан, он хотел покрыть омегу и предоставить ему самоличный поиск донора для котенка!

По лицу Итана прошла судорога, глаза запылали яростью. Его сын посмел думать, что имеет право быть трусливой шкурой, не чурающейся банального… Итан, злобно зарычал. Его сын посмел думать, что имеет право бросить своего ребенка? И еще это продемонстрировал где? Перед братом! Перед тем, кого самого так же бросили!

- Я его придавлю. - Прошипел Итан вставая, белый от ярости.

- Где будешь давить? - осведомился Руан, потирая руки, растирая кулаки. - Я приму непосредственное участие. Видать что-то мы упустили в его воспитании, раз такая тварь из него выросла.

Сутки потребовались Итану, чтобы дозвониться до сына. Телефон наконец-то ответил и Итан выдохнул. А на том конце его встретил тихий, фактически каркающий голос, почти неузнаваемый. Когда Итан понял, что это его солнышко, он разразился такими матами, что стоявший рядом Руан изумленно уставился на всегда культурного кумара.

- Па, это Клаус меня так любил, что я охрип. - Послышался тихий голос сына.

- Да? Он у тебя что, зверь? - изумленно проговорил Итан, прислушиваясь к фырканью рядом с сыном.

- Нет. Просто дорвался до моей попы, вот и радовался почти всю ночь.

- А ты его что, на голодном пайке держишь? - оторопело спросил отец, потом покачал головой и прикрыл глаза. - Запомни - альфа любит секс так же, как и секс! Ясно?

- Да, па. Я запомню. - Хрипя рассмеялся Аравель.

- Ладно. Выздоравливай. - Улыбнулся Итан, понимая, что его отпускает. Аравель назвал его так же, как и обычно. - А эту шкуру я лично научу правилам поведения. Не волнуйся, больше он даже глаз от пола в твоем присутствии не поднимет и ни единая мыслишка не шевельнется в сторону МОЕГО СЫНА. - Он выделил это более четче чем весь разговор вообще. - Ты меня слышал? МОЕГО СЫНА! Аравель ты МОЙ сын. Никому не позволю думать иначе. Даже тебе. Ты МЕНЯ понял?

- Да, па. Я тебя понял. - Ласково отозвался Аравель.

- Вот и хорошо, котенок. Вот и ладненько. Выздоравливай. Расти своих котяток. Тайнару привет. А маленькому омеге скажи - я и его внуком считаю. И так же никому не позволю обижать. Даже Тайнару. Слово кумара. - Итан даже спину ровнее сделал, передавая через телефон свою клятву, клятву вожака. - Ясно? Кошак, белохвостый, ты слышал? - решив еще и этому блудне хвост накрутить, Итан ревниво добавил, - никто не имеет право моих детей обижать! Слышал?

- Слышал, сэр. И уже получил все причитающееся. - Рассмеялся Клаус.

- Это хорошо. Это замечательно. - Покосился на Руана, заинтересованно смотревшего на свою пару, а еще заметившего машину что везла кое-кого, кого они ждали выйдя из центра. - Ну ладно, котенок, я пошел, вижу на горизонте одну примечательную башку, о которую руки чесать сейчас буду.

- Па, удачи во всем.

- И тебе, котенок. И тебе. - Итан отключил телефон.

- Надеюсь, ты мне все расскажешь. - Руан скрестил руки на груди и смотрел на машину.

- Расскажу. Вот как воспитательную работу проведу, все расскажу.

- Хорошо.

Машина подъехала и затормозив, выпустила из своих недр младшего сына. Итан не стал разговаривать вообще. Он просто с первой секунды врезал ему кулаком в лицо, опрокидывая на землю. Саймон попытался вывернуться, но и от Руана прилетело. Поняв, что защиты нет ни от кого, Саймон перетек, чем только добавил злости отцу. Кумар появился мгновенно и следом мако, ночной скиталец во всей красе. В течение часа эти два сердитых кота били лиственного, гоняли его между собой и воспитывали.

Когда сил у сына не осталось, и он рухнул, неосознанно перетекая назад в человека, Итан схватил его за грудки, дернул ставя на ноги и прорычал ему в лицо, глядя в глаза:

- Запомни раз и навсегда - мой сын никогда не оставит своего котенка! Мои дети всегда будут моими, какой бы крови они не принадлежали! И не тебе, молокосос, позорить род альф трусостью и играться с чужими чувствами. Я растил альфу, а не гнилую погань! И если ты не пересмотришь свои взгляды на рождающих, имей в виду, я самолично удавлю тебя. Я не буду трусливо заявлять, что ты мне больше не сын, ибо ты мой, мною порожден и мне нести ответ перед Богами. И никто не остановит меня, запомни это.

Он разжал пальцы и оттолкнул Саймона, пошел в сторону центра. Руан посмотрел на сына и тихо, проникновенно произнес:

- Молись, чтобы за все твои безрассудные игры, за тобой не было ни одного котенка, выжившего благодаря донору или сделанного аборта, из-за его отсутствия. В вопросе потомства я целиком и полностью на стороне Итана. И, если ты уже привел рождающего к грани, я буду первым, кто тебя выследит и передаст в руки вожака стаи. - И он пошел следом за своей парой.

Саймон замер посреди пустоши, по которой его гоняли и били его родители, никогда не повышавшие на него голоса. Было обидно, а еще очень страшно, что совершил непоправимое. Каким бы ни был балагуром Саймон, а родители были его центром в этом мире. Он любил их сильно, обожал, искренне восхищался и теперь серьезно обидел. А еще Аравель. Вспомнив его глаза, как он перетек, как не смог вернуться… Саймон понял, его ошибка очень и очень большая. Брата он фактически вынудил вытащить все его страхи на поверхность, чуть не сделал себя самого калекой, а племянника преступником.

Сев на землю, схватился разбитыми руками за голову. На нем не было щита, ни один из его родителей не посчитал нужным его кинуть. И это было так страшно, что молодой альфа взвыл.