От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Конечно ремонтное! – возликовал Рудольф. – Ишь, дезинфекторы. Так, значит, начнем с автоматического комплекса…

Йонге отключился от потока терминов. Под выделенный транш напарник решил максимально разгуляться. Жаки покончил с регистрацией и любовался на длинный номер, присвоенный запросу – явно видя в нем больше, чем просто набор общепринятых цифр.

– Общее время дезинфекции – девяносто минут, – неожиданно сообщил искин станции.

Рудольф удивленно поднял голову.

– А причина? – поинтересовался Йонге у воздуха.

– Выполняю, – откликнулась Фелиция. – Сообщаю, – мяч перешел на сторону станционника, – обнаружены незарегистрированные в общем санитарном списке микроколонии. По шкале угрозы уровень допустимый, ниже третьего класса, однако в целях сохранения репутации станции время дезинфекции увеличено. Пожалуйста, не покидайте корабль до завершения процедуры. Вы можете запросить развлекательные видеопередачи на время ожидания, обратившись к информаторию станции на канале дета-пятьдесят. Приносим извинения за неудобства и приятного вам времяпрепровождения.

– Так, а платить кто будет? – возмутился Йонге.

Станционник не ответил.

– Лишних шестьдесят минут! – простонал самый отважный и самый жадный капитан космического корабля.

Жаки ворохнулся в кресле. Развернуть его он не смог и поэтому, как в прошлый раз, забрался с обеими ногами и облокотился на спинку.

– Можно включить эти затраты в общее исковое заявление, – предложил жаки. – Я пока не отправлял запросы, лишь подготовил. Можно внести редакцию.

– Включайте! – радостно взвыл Йонге.

Жаки съехал обратно и деловито заводил руками над консолью.

– А что еще можно включить туда? – плотоядно уточнил Рудольф. – Вот тут у меня список есть, может, он тоже пойдет?

Жаки чуть повернул голову. Даже со своего места Йонге чувствовал сомнение, с которым синерылый осматривал длиннющий перечень, развернутый над консолью. В него педантичный уроженец Берлина-три наверняка тщательно включил даже микроцарапины на краске внутренних винтиков.

– Можно, но для этого необходим хотя бы поверхностный осмотр, – наконец, протянул жаки.

Рудольф хлопнул по подлокотнику и поднялся.

– У нас есть целых шестьдесят прекрасных, замечательных, дополнительных минут.

Оставив жаки в лапах механика, Йонге порекомендовал инсалар отрепетировать вступительную речь для Арбитража, а сам направился в кают-компанию.

По опыту зная, что полтора часа могут превратиться в вечность, если ничем их не занять, Йонге обратился к справочнику по станции. Вычеркнув из списка все экзотические сектора, он принялся просматривать огромную площадь, предлагаемую всем кислорододышащим существам. Некоторые ярусы обозначались сиреневым – то есть ходить в них без маски конкретно людям не стоило и человеческой юрисдикции они не подлежали. Предсказуемо, там оказались восемьдесят процентов увеселительных заведений, начиная от “клубов паровых коктейлей” и заканчивая “целительными сексологическими релаксариумами”.

Потратив на ознакомление с соблазнами большую часть времени, проведенного в рекламных блоках, Йонге опомнился и тяжело вздохнул. Вместо релаксариумов пришлось изучать карту пешеходного и субтранспортного движения. Сверившись со справочниками, Йонге выяснил, что аквариум инсалар – три метра в диаметре, три с половиной в высоту – относится к негабаритным полусамоходным экипажам, и доставлять его можно только по желтым магистралям. То есть делать здоровенный крюк, прежде чем спокойно попасть в Арбитраж.

Покусывая ноготь, Йонге попробовал прикинуть, стоит ли пожертвовать очередной денежный взнос и присвоить самоходному аквариуму статус приоритетного движения. Красные магистрали позволяли сократить время и расстояние чуть ли не в три раза.

Оставив себе пометку – поинтересоваться у жаки, можно ли включить расходы в иск – Йонге машинально набрал в поисковой строке “жаки” и удивленно заморгал, обнаружив самое настоящее посольство синерылых.

Провалившись в нужную категорию, он нашел еще пять разнорасовых посольств, включая самое большое – по человеческому блоку. От яутского блока на Зеф находился дипломатический представитель, однако, судя по примечанию, в ближайшие две недели досточтимый Гваархаалонсаатагир отсутствовал по уважительным причинам. “Ритуальный праздник охоты” – прямо и без экивоков значилось в карточке.

Пару секунд пообгрызав ноготь, Йонге все-таки вышел на официальный инфоблок жакианского посольства и максимально коротко набросал сообщение, что по инциденту от третьего октября представитель досмотровой таможенной службы Метрополии Сорбарр в полном здравии, как физическом, так и психическом, находится на борту малого коммерческого разведчика и оказывает услуги консультанта. Пальцы так и чесались дописать язвительное “семейного”, но Йонге удержался. Проставив официальную подпись, он подумал и все-таки пририсовал в самом конце постскриптум с извинениями.

Адмирал уже наверняка отчиталась, но личные извинения должны были вызвать у жаки больше доверия.

Йонге вызвал телеметрию, отследил местонахождение жаки и включил громкую связь.

– Я, кстати, в посольство ваше, жерай, отправил сообщение. Что у вас все в порядке и голова не болит. Имейте в виду.

– Спасибо, я уже отправил свое, – мгновенно откликнулся жаки.

Курлыканье с потолка было таким громким, что Йонге сначала втянул голову в плечи и махнул рукой, веля Фелиции убавить громкость, а потом уже сообразил, что ему только что сказали.

– И когда же?

– Когда редактировал ваши требования.

– А спрашивать кто будет?!

– Вы меня не спрашивали, утаскивая за собой! – рявкнул жаки.

– Это был форс-мажор, сколько еще говорить?

– Отстаньте, я занят. Нет, господин Вебер, это не подходит!

На заднем плане прорезалось умоляющее Рудольфово “ну хотя бы вот эту трубочку!” – а затем связь отключилась.

Представив влачащегося за жаки механика, дергающего неумолимого синерылого за полы балахона, Йонге даже развеселился. На волне хорошего настроения его обуял приступ энтузиазма – и Йонге тут же вскочил, твердо намереваясь посетить собственную каюту. Для поддержания оптимизма ему жизненно требовалось изгадить кому-нибудь отдых. Демонстративно заскучавший яут подходил для этого больше всего.

К огромному огорчению, яут не спал. Ворвавшись в каюту, Йонге влепился в гигантскую паутинчатую голограмму и ошарашенно замотал головой. Автоматически сделав несколько шагов, он наткнулся на что-то большое и твердое. Тут же заворчавшее и превратившееся в Сайнжу.

– А обещал спать, – недовольно протянул Йонге. – Борешься со своей космоагорафобией?