От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Только в ходе официального расследования, – так же быстро возразил Йонге.

Представитель медленно поднял руку на уровень плеча и картинно щелкнул пальцами. Проскочившую искру голографической команды Йонге увидел сразу. И из открывшегося шлюза хлынул не только запах, но и звук.

– Donnerwetter…

Рудольф бормотал совсем негромко, и все равно Йонге отчетливо расслышал его сквозь четкий марш шагов – левой, левой, левой.

Створ закрылся. Пандус за спиной туго щелкнул, полностью закрываясь. Йонге показалось, что он слышит скрежет когтей, но сейчас перед ними стояла, а вернее, шла навстречу, более масштабная проблема.

– Сразу восемь солдат, не много ли?

Йонге криво ухмыльнулся. Сейчас он еще больше обрадовался фуражке. В белоснежной пустоте бокса, на фоне сияющего чистотой костюма представителя и голографической брони военных, фуражки и кителя придавали уверенности.

– Так, а что это за военные такие? – в полный голос спросил Рудольф. – Не понял?

Йонге прищурился. На костюмах не было ни одной планки со званиями. Только общая эмблема. Удивительно сложный закрученный символ. На мгновение в глазах все вздрогнуло – Фелиция делала быстрый снимок. Неприятное ощущение закралось под ребра. Йонге перевел взгляд на представителя. Невольно поднял правую ногу на носок, покрутил и опустил на пятку, занимая упор. Инстинктивно, чувствуя, что желтая кровь Зверя кипит, и вот-вот нужен будет стремительный прыжок…

– Эй, так вы даже не военные?

Голос Рудольфа глухо прорвался сквозь морок. Йонге моргнул, отгоняя чужой инстинкт.

– Совершенно верно, – судя по голосу, представитель улыбался. – Военизированная охрана предприятия “Юта-корп”. А у вас – терра-вирус четвертого класса.

Ровная и стабильная нить синхронизации содрогнулась и тут же рванулась яростным пиком. Йонге схватился за висок. На загривке стало так горячо, словно чип вот-вот расплавится. Рудольф охнул и вцепился в шею. Синхронизация натянулась еще сильнее, до боли, скрутилась в раскаленную спираль.

Йонге резко согнулся, хватаясь за голову уже обеими руками. Фуражка упала и покатилась – белый диск словно плыл в мгновенно затянувшей все зрение хмари. Пульсация делалась все нестерпимее, истошнее, мучительнее…

– Хва… а-а!

“Эт-то они-и! – скрежещущий, визгливый звук пробился в самый череп. – М-мы на-ашли-и!”

Пронзительная вибрация чужого языка еще перекатывалась в голове, а Йонге уже разворачивался: страшно медленно, взмахивая рукой и даже видя, как летят с пальцев капли пота.

– Заслон! Фелиция!

Взбесившийся синхрон перевернул зрение: спиной, чужими глазами, пристальными окулярами видеодатчиков Йонге видел, как Рудольф делает стремительный шаг в сторону, сует обе руки под китель, выдергивает из-за пояса длинные плоские стволы штреккеров – и за спиной у Зеркального отряд вскидывает оружие.

Мелькнула испуганная мысль, что за перестрелку с хозяевами станции их упакуют лет на пять.

Рудольф стиснул штреккеры, и те дружно выплюнули веер зарядов. Глухо, почти деликатно отозвались винтовки.

Один, второй, третий, все точно в цель, прямо в широкую грудь, закрытую пластиком.

Йонге успел изумиться – откуда пластик? – успел почувствовать облегчение, успел увидеть чужими глазами, что бьют не патроны, а короткие иглы парализаторов – и игла воткнулась ему в шею.

Прямо в загривок, где надежно закрепился, распустив лапки-волоски, глейтерный чип.

Йонге остановился на полудвижении. Спина с хрустом выгнулась, опрокидывая весь корпус. Рука повернулась в плече, взмахом описывая круг. Шея дернулась с еще большим хрустом. Стерильная белизна блока лопнула с мучительным звоном.

Йонге увидел мрак.

Взмахнула вторая рука, спина начала прокручиваться, и не успевающие за ней ноги запнулись одна об другую. Щелчки выстрелов остались почти за пределами слуха, ритмично встряхивая воздух. Отчаянным усилием Йонге докрутил ноги следом, прежде чем его развинтило пополам.

Спина отозвалась треском, сгибаясь в обратном направлении. Йонге взвыл, приложился подбородком о грудь и прикусил язык.

Невероятно железная, окисленная боль вспыхнула во рту. Спина снова изогнулась – кадык едва не разорвал горло. Йонге ударился обо что-то коленями и ладонями.

Мрак стал прозрачным. Станция вспыхнула миллиардом голубых и сиреневых линий, прочерчивающих каждый миллиметр пространства. Под полом, под стенами, даже в воздухе – сквозь фигуры охраны…

Только Рудольф и Зеркальный оставались темными силуэтами. Механик упал на одно колено. Йонге моргнул и понял, что стоит на четвереньках, и его несчастную спину опять гнет в колесо, заставляя сводить лопатки.

Голова мотнулась, шея вновь хрустнула.

Цепляясь за гладкий пол, Йонге втянул хрусткий колкий воздух, и что-то в голове совместилось, выстраивая четкое объяснение происходящего. Чип, его чип разлетелся на части, и игла воткнулась в позвонки.

Щелкали и пружинили диски, выгибаясь всем столбом. Разноцветные линии стягивались к ладоням и коленям, жадно крутясь под полом. Йонге опять моргнул – и на мгновение отсек вновь стал белым. Охранники короткими быстрыми шагами двигались к ним. Трое лежали на полу. Стоило чуть сдвинуть взгляд – и снова все стало прозрачным и хрупким.

Йонге кристально-ясно понял, что через десять, в лучшем случае пятнадцать секунд их кокнут в этом прекрасном стерильном блоке.

И не оставалось никаких других вариантов.

Плечи повело в одну сторону, таз в другую – спина пыталась изогнуться восьмеркой. Под полом собирался пылающий омут, все сильнее воняло паленой изоляцией. Мостиковая накачка шла сама собой, впиваясь тончайшими разрядами сквозь кожу. Йонге втянул воздух, поднял голову, противясь выкручивающему движению, тянущему вниз и влево. Неловко свел обе руки.

В одной ладони заряд крутился вправо, в другой – в обратную сторону.

“Тум-тум-тум”, – вновь сказали винтовки.

Рудольф уронил штреккеры и завалился набок. Йонге переплел пальцы, сталкивая кольца друг с другом. В прозрачном мареве воздуха вспыхнуло.

Он рванул назад и вверх, опрокидываясь на собственные пятки.

Ослепительная дуга вырвалась из-под пола, разламывая безупречно белые плиты. Взвизгнули осколки, градом разлетаясь во все стороны. Дуга взмыла, ударила под потолок, и тут же ей навстречу зазвучала очередь с грохотом лопающихся светильников. Стеклопластик брызнул с новой силой. Дуга рассыпалась десятком разрядов и соскользнула по стенам шипящими потоками.

Стерильный белый свет погас – теперь уже взаправду.

Ладони онемели, спину заклинило, голова застряла в развороте направо.

Запах озона стал таким густым, что дышалось с трудом. И стояла тишина. Йонге попробовал прислушаться – но без глейтера словно провалился в цифровую яму. А затем сквозь тишину просочился равномерный звук.