От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Рекомендова-ал? – протянул Рудольф.

– А альтеянцев убивать – нормально? – не выдержал Йонге.

– Люди, – повторил Аннели. – Про чужерасцев речи не идет.

Йонге почувствовал, как от злости напарник вздрагивает, и поторопился ухватить его за руку.

– Мы подумаем, – сказал он. – Как минимум мне нужны другие чипы. Еще гарантии. Депозитный взнос. И к тому же с жаки нужно договориться, как… с инопланетчиком.

– Пять минут, – Аннели перестал улыбаться. – Моя щедрость ограничена.

Свет в коридоре мигнул.

Йонге потянулся и схватил чипы. Свет мигнул снова. Аннели дернул щекой, нарушая безупречность пластикового лица. Полуобернулся к техникам, и Йонге машинально прикинул, что окажись синтетик боевым, техники бы уже дымились кучками. Пальцы сами пихнули чипы в карман на рубашке. Майор снова повернулся.

– Ваш депозит будет существенно ограничен, – почти сквозь зубы сказал он. – Ущерб, нанесенный нашей парковке, знаете ли…

– Зато у нас уникальный корабль, – возразил Йонге. – Обсудим детали?

– Нет!

Свет опять мигнул, но на этот раз и не подумал восстанавливаться. Яростные подмигивания продолжались, свет тускнел и наконец погас совсем.

Взамен вспыхнула аварийная подсветка. Несколько мгновений ровный оранжевый свет усиливался, а затем пол под ногами ощутимо вздрогнул. Вся станция словно качнулась. Затем обычное освещение вернулось.

– Какого хрена, идиоты? – сорвался Аннели.

Развернулся и решительно устремился обратно.

Йонге протестующе захрипел, протягивая руку. Рудольф проследил за направлением и выматерился, отпуская напарника. Фелиция очнулась. Гравистабилизаторы повернулись. Все восемь, направляя векторы: вверх, вниз, вперед, назад, в стороны. Техники энергично забегали, на монопластине вспыхнули автоматические сигналы блокировки. Движение прекратилось.

– Что там этот гад вытворяет? – Рудольф метнулся к стенке, ударил кулаком.

– Сбежать он пытается, – мрачно сказал Йонге. – Не могу его осуждать.

– Он допрыгается, что их шваркнут! – Рудольф снова ударил. Зашипел от боли. – Сайнжа! Черт, не слышно нихрена… Ну корабль-то зачем ломать?!

От толпы техников отделился силуэт и помчался навстречу Аннели, размахивая руками.

Ровный свет мигнул и сменился на пульсирующий желтый. За монопластом вспыхнуло. Фигура Аннели превратилась в черный силуэт. Йонге вскинул руку, прикрывая глаза.

– Сайнжа!

Рудольф сорвался на хрип. Сияние погасло, но взамен налилась аварийкой половина видимого сектора.

Потеряв дар речи, Йонге смотрел, как одна за другой прозрачные лифтовые шахты вспыхивают тревожными маяками. Шестиугольные футляры ячеек точно также вспыхивали и поднимали стены. Чей-то груз покатился по перекосившимся рельсам.

Терзающий плиту оверэскер торопливо откатился и отключил растопыренные диски молекуляторов.

Станция содрогнулась. Над головой, под ногами – со всех сторон раскатился протяжный вибрирующий гул сдвигающихся конструкций.

Аннели потерял равновесие. В ячейке снова вспыхнуло. Дрожащие протуберанцы окутали корабль. В лифте отчаянно взвыла сирена.

– Внимание! – грянуло со всех сторон. – Всех гостей станции, находящихся в блоках, отмеченных аварийными маркерами, просим проследовать к эвакуационным выходам! Следуйте за указателями!

Йонге открыл рот. Рудольф метнулся назад, и точно так же кинулся обратно к лифту майор. Механики разбегались к эвакуационным выходам, прыгали в стволы и уносились вниз. Брошенное оборудование мигало маячками. Йонге попробовал встать, ноги подкосились, и Рудольф поймал его, успев бухнуться на колени.

– Что за херня?!

– Соблюдайте спокойствие. Прогноз гравитационного искажения – минус сорок восемь баллов, – станционник перешел уже совсем на апокалиптический голос. – Экипажи прибывших судов просим оставаться на борту! Аварийный сброс парковок через сорок секунд!

– Что значит – минус?! – выкрикнул Рудольф.

Аннели дико оглянулся. Серые глаза превратились в пылающие голубым бойницы. Станция вновь качнулась. Рудольф вцепился в ребра напарника так, что Йонге охнул.

– Scheisse, мы прокляты!

За прозрачной плитой вспыхнуло крошечное солнце. Черное, окутанное безумной лиловой короной.

Монопласт вспучился, покрываясь белесой паутиной трещин. Аннели попятился и вскинул руку.

– Фелиция! – взвыл Рудольф.

Йонге глотал воздух, не в силах вздохнуть сквозь хватку напарника. Взгляд тонул в провале, всасывающем свет.

По ту сторону заградителя беззвучно распускалась черная дыра.

И страшнее непрерывного воя сирены, страшнее рвущегося монопласта был полный штиль.

Секунду назад вся станция должна была превратиться в размазанные по пространству гравитоны – но солнце не гасло, и внешний створ, отделяющий футляр от вакуума, по-прежнему стоял нерушимо.

По станции прокатился грохот отцепляющихся секторов, мгновенно слившийся в чудовищный гул.

– Сохраняйте спокойствие, все аварийные блоки оснащены маяками, – прогремел станционник. – Аварийный сброс через десять секунд! Девять! Восемь!

– Аннели! – заорал Йонге, хватая напарника за руки. – Сука, гори в аду!

– Четыре! – надрывался станционник. – Три!

Станция вздрогнула. Черная дыра свернулась в крохотную ослепительную точку и исчезла. Монопласт рывком втянуло назад. Кристалл взорвался, разлетаясь ошметками, как обычный страховочный пузырь. Лифт врезался в стену, и под полом отчетливо лопнул один из упорных кронштейнов.

Йонге сжал руки изо всех сил.

Отсчет прекратился. Сирена замолчала.

Красный аварийный все еще горел, но буквально пару секунд спустя сменился оранжевым, а потом вновь стандартным. Помаргивающим, ослабевшим, но уверенно-белым.

В ячейке две тысячи четыреста сорок один царила пустота.

В чудовищной тишине Йонге слышал свое дыхание. Даже не Рудольфа – хотя горячий воздух ерошил волосы на макушке. За спиной гулко стучало сердце напарника. Йонге боялся даже пошевелиться. Казалось, малейшее движение – и чертов лифт сорвется в шахту, а первый пилот разом получит инфаркт с инсультом.

Секунды шли под неумолчный звон в ушах.

– Отпусти, – прошипел Йонге. – Ох бока…

– Сам отпусти… Корабль где?!

Йонге отдернул закаменевшие ладони. Рудольф медленно, палец за пальцем разжал руки. Так же медленно поднялся, шагнул в сторону и протянул руку напарнику. Йонге пару секунд сомневался в своих способностях, но потом все же рискнул – и Рудольф вытянул его, как гравик. Йонге покачнулся, но выстоял.

– Фелиция, – чуть не плача, сказал Рудольф. – Сайнжа!

Йонге пытался найти хоть слово, но поднимающееся из живота отчаяние сжимало легкие ледяной судорогой. Рудольф стиснул его пальцы. Боль пронзила суставы, но Йонге не мог даже пошевелиться.