От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Йезус Мария, это еще что?

– Это, друг мой, классика. Наследие берлинской музыкальной культуры.

Рудольф сделал те самые полшага назад, обхватил Йонге за плечи и вновь простер руку к бесконечной круговерти.

– Это, – торжественно сказал он, – лучшее за последние…

Глухой рев за спиной оборвал его речь.

Оба повернулись так резко, что руку напарника Йонге почти сбросил.

Теперь на обзорной площадке был еще и яут. Он стоял совсем недалеко, и Йонге машинально подивился, как это гигантский инопланетчик умудрился подкрасться так неслышно.

Сайнжа задрал голову, распахнул челюсти и смотрел в потолок до предела выкаченными глазами. Йонге видел, как блестят желтые круги – в них почти не было зрачков. Сайнжа сделал шаг вперед, другой, пошатнулся и неожиданно бухнулся на колени.

Вся его амуниция лязгнула. Яут резко свел клыки, ударив ими друг об друга, вновь растянул перепонки во всю ширь и опять заревел. Так мучительно, что у Йонге начали подниматься волосы на загривке. Рудольф торопливо втянул воздух, однако Сайнжа опередил любые слова.

На этот раз он просто блеванул.

– Ого, – только и сказал Рудольф.

Йонге рванулся к яуту с такой скоростью, что едва не запнулся одной ногой о другую. Абсолютно так же плохо было Рудольфу в карнагском наркопритоне. Но в этот раз у них не было калхи, который разбирался бы в пациентах, как в самом себе. Рудольф кинулся следом.

– Много… неба… – почти простонал Сайнжа, не поднимая головы.

Напарники одинаково притормозили, хотя Йонге уже был готов хватать Сайнжу подмышки и тащить, невзирая на перспективы потянуть спину.

Вместо этого он присел рядом на корточки. Великий охотник впивался в палубу так, что в полу остались бороздки. Тяжелое дыхание часто и прерывисто клокотало в широченной груди, с клыков до сих пор капало. Поганого вида лужа источала дикий ацидозный запах. Йонге невольно сморщился и потер глаза.

На язык не шло ни одного слова. Рудольф источал смятение и тоже не мог предложить ничего дельного. Сайнжа нагнулся еще ниже, и Йонге машинально схватил его за дредлоки. Слишком длинные, они грозили вот-вот рассыпаться по плечам и изваляться в мерзкой луже. Цветам грозило то же самое.

Рудольф поспешил на помощь.

С двух сторон удерживая голову яута, напарники страдальчески молчали. Сайнжа не спешил порицать их невежливое обращение – от этого делалось еще более не по себе.

– Нет, может все-таки врача? – не выдержал Рудольф.

Сайнжа с усилием выдернул одну руку из пола, попутно вывернув кусочек пластика, и сжал пальцы. Наруч сухо щелкнул, но лезвия так и не появились.

– Йонге, держи его. Я пошел.

Рудольф сделал ровно шаг, и яут мгновенно вытянул руку, ловя его за ногу.

– Стой… где стоишь… умансоо.

Головы он так и не поднял. Йонге с беспокойством смотрел, как шевелятся клыки и каждое слово будто капает с них.

– Ты, придурок полосатый, может, сдохнуть тут хочешь?

Сайнжа поднял голову. Растопыренные клыки вздрагивали, зрачки по-прежнему оставались игольчатыми. Йонге видел это даже в профиль. Потом яут повернул голову к Рудольфу, и больше уже Йонге ничего не видел.

– Это не требует врача. Я с этим сталкивался. Знаю, в чем дело.

– Ну? В чем?

Сайнжа разжал хватку и постучал когтем себя по лбу.

– Наследственное состояние. Это не физическая болезнь, это состояние духа. Оно у всех. Слишком много… свободного пространства.

– У вас что, генетическая фобия? – почти заорал Рудольф.

Сайнжа согласно заклекотал. Он смотрел вверх, и Йонге увидел, как отчаянно напрягаются мышцы на руке, упирающейся в пол. Рудольф мгновенно шагнул вперед, вляпался аккурат в лужу и наклонился, перегораживая Сайнже обзор. Схватил обеими руками здоровенный череп, зарывшись под дредлоки, и наклонился так низко, что почти уткнулся лицом в клыки.

– Вот зачем поперся сюда, полудурок, а? Сидел бы, точил свои копья трофейные!

– Копья – не трофей, – возразил Сайнжа. – И я точил… когти.

Обновившаяся синхронизация нервно дрожала. Йонге резко выставил ногу вперед, привставая на одно колено, и тоже обхватил тяжелую голову, но уже снизу. Наблюдать Сайнжу, страдающего от агорафобии, было еще кошмарнее, чем вляпаться в вонючую жижу.

– Мне не нужна ваша жалость!

– Во дурак, – почти спокойно сказал Рудольф. – Йонге, ну хоть ты ему объясни.

– Больно нам нужно на тебя сопли ронять, – уверенно сказал Йонге. – Но если ты всю дорогу блевать будешь, то мы тебя потом на “Фелицию” тащить надорвемся. И как навигатор ты будешь… Говно, а не навигатор, короче.

– Я не буду! – рявкнул Сайнжа.

Рудольф поморщился и зажмурился.

– Это всем известно, – чуть тише продолжил яут. – Поэтому мы не любим идиотские корабли, в которых пространство тратится на изображение другого пространства. Искусственные хрупкость и открытость опасны. Корабль, жилье – все должно быть надежно и…

Он запнулся, отчетливо переводя дух. Рудольф рискнул открыть один глаз.

– Охотники, – с выражением сказал он. – А как вы там… я не знаю, в степях охотитесь?

– Там везде опора под ногами, – усмехнулся Сайнжа.

Высвободиться он не пытался, но совершенно явственно ему сделалось лучше.

– А когда ты “Фелицию” скачал, – медленно сказал Йонге. Он по-прежнему держал башку яута, и плечи уже откровенно ныли. – Что было? В ней же… она вся живет в открытом космосе!

– Иногда было плохо, – отозвался Сайнжа таким тоном, будто говорил о чем-то малозначительном.

– Давай вернемся в салон, – Йонге вздохнул. – Доплатим, пересядем на места первого класса. Ну, чтоб ноги помещались.

Сайнжа зарычал и дернул плечом. Продолжая упираться в пол одной рукой, второй он пошарил по бедру и снял маску. Распихав напарников, он почти пришлепнул кусок металла, быстро застегнул крепления и потряс головой. Йонге привычно попробовал заглянуть в светофильтры, но линзы были непроницаемы.

– Этой защиты хватит, – объяснил Сайнжа. – И я полагаю, умансоо, это останется между нами.

Йонге поднялся и тщательно вытер ботинок о палубу. Рудольф точно так же упражнялся в чистке обуви без подручных средств. Сайнжа грозно заворчал. Йонге снова шаркнул ботинком и вздохнул.

– Мы не собираемся об этом трубить на всех углах. Это примерно такой же секрет, как то, что мы трахаемся.

– Глупый и бессмысленный секрет, – проворчал яут.

– Ты-то не трепался нигде, а, жаба?!

В повисшей многозначительной паузе Йонге хорошо почувствовал, как Рудольф буквально надувается от возмущения. Механик сжал кулаки и стиснул зубы так, что четко обозначилась твердая линия челюсти.

– Нет.

Йонге вздохнул. И разжал пальцы, тоже невольно закаменевшие в кулаки.

========== Глава 3 ==========