От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

– Мы должны передать сообщение, – повторила Саманта. – Необходимо изменить курс.

– Так я и знал, – спокойно сказал Рудольф. – Зачем?

Саманта судорожно начала поворачивать голову – крохотными рывками, преодолевая сопротивление шарниров. Визор вспыхнул красными пиктограммами. Киберик шагнула назад, вскидывая руки, словно держала оружие, и наплечные пластины задергались, высвобождая пустые фиксаторы.

– Стоять!

Рудольф метнул паяльник, будто нож. Йонге успел заметить, как вспыхивают электричеством острые концы, и они воткнулись прямо под подбородок Валькирии.

Протянувшаяся между Самантой и Рудольфом двойная нить задрожала, полыхая разрядами. Киберик почти по-человечески вскрикнула, прогибаясь назад. Броня на груди щелкнула, и конструкции под ней угрожающе задвигались. Йонге прикинул разряд и прыгнул с места.

Ботинок врезался в голову киберика сбоку. Саманта пошатнулась, медленно повернулась, наматывая на себя электроповодок, и грохнулась на пол.

– Dirne!

Рудольф вскрикнул почти болезненно. Йонге тоже услышал – шорох скоростной передачи данных, мгновенно превратившийся в высокий вопль.

– Экран! – рявкнул Йонге.

Консоли дружно мигнули и засветились оранжевым.

– Теперь не достучишься, – сквозь зубы прорычал пилот. – Вот стерва!

– Мы должны-ы…

Длинные ноги елозили по полу, киберик мотала головой и дергала плечами, силясь поднять руки. Упоры щелкали, пробуя найти твердую поверхность. Йонге с размаху пнул ее в бок – Валькирия дернулась. Боевая, хоть и списанная, машина реагировала удивительно медленно. Словно что-то ее тормозило. Рудольф сжал паяльник покрепче, и под головой киберика заискрило.

– Что это за херня?

– Бэушные киберики, – растерянно ответил Йонге, глядя на беззвучно двигающиеся губы. – “Системные Технологии Ллойда”. Этот, как его, Сокер сказал, они второй сорт купили…

– Мы должны-ы…

– Что? – Йонге вновь пнул Валькирию.

Киберик неловко повернула голову и явственно нашарила его видеофокусом. Рудольф чуть наклонился.

– Мы все должны умереть.

Растущее на глейтерной связи напряжение взорвалось. Вся подсветка в рубке вспыхнула яростным красным цветом. В динамиках щелкнуло.

– Нанесение урона модульной системе недопустимо! – Фелиция чеканила каждое слово. – Умышленное причинение вреда противоречит правилам эксплуатации объединенных сетей искусственного интеллекта. В целях сохранения работоспособности сети экран будет снят. В случае угрозы насильственных действий будет применена политика защиты от вторжения.

Йонге резко наклонился. Рудольф одновременно начал вставать, и они едва не столкнулись.

– Фелиция!

Йонге схватил механика за голову и притянул к себе.

– Ты…

– Тш-ш! – Йонге уткнулся ему в ухо. – Отключись!

Одновременно он отдал команду на понижение глейтерного сигнала до минимума. Команды шли с задержкой, и он мигом вспомнил Калисею, где им вообще не удавалось избавиться от перекореженного сигнала. Валькирия подняла руку, и Йонге схватил ее за запястье.

– Это не Фелиция! – прошипел Йонге. – Ее взломали! В техотсек!

– А ты? – одними губами спросил Рудольф.

Йонге кивнул в сторону капсулы управления.

Рудольф согласно моргнул. Йонге сжал искусственную руку еще крепче. Электричество само собой выпрыгнуло в ладонь. Киберик дернулась, визор погас.

Фелиция взвыла.

Йонге развернулся и бросился к пилотской капсуле. Защитная полусфера быстро поднималась, закрывая ему дорогу. Йонге прыгнул на помост, оттолкнулся всем телом и нырнул рыбкой.

Не успел он совсем чуть-чуть – носок ботинка зацепился за край, и Йонге грохнулся на пол. Отталкиваясь обеими руками, рвясь к креслу, он краем глаза заметил, как Рудольф что-то швыряет в закрывающуюся дверь.

Неумолимо движущаяся плита тормознула, и механик выскочил в коридор. Дверь дернулась еще раз. Йонге впрыгнул в кресло. Капсула захлопнулась. Дверь рубки с хрустом протаранила препятствие и закрылась с надсадным скрежетом ломающихся механизмов.

Йонге успел синхронизироваться напрямую через контакты и загрузить первые команды на отмену, когда в коридоре взревели защитные установки.

Воздух застыл в груди как один из ножей Рудольфа.

Боль, рвущую тело сразу в десятке мест, Йонге почувствовал совсем смутно.

Он проваливался, просачивался сквозь контактные выемки, оставляя полузадохнувшееся мясо сидеть в кресле и пучить глаза.

Фелиция, его ненаглядная и любимая девочка, пыталась угробить собственный экипаж.

Убить человека, которого Йонге столько раз вытаскивал из задницы, что сбился со счета.

Который столько раз вытаскивал его самого, что сложно было вспомнить.

“Фелиция-а!”

Титанические башни из дециллионов вариантов принятия решений, протянулись до горизонта расчетов. На этот раз Фелиция не спешила подстроиться под визуальное восприятие. Наоборот: чем дальше Йонге пробирался, тем сильнее размазывались категории. Башни расплывались, превращались в потоки данных, затирали его собственное сознание.

“Нашел!”

Ему приходилось кричать, чтобы не потерять себя. Чтобы продолжать видеть иллюзию надрывающегося мозга – бесконечные, запутанные красные и зеленые линии. Быстро теряющие цвет, ускользающие из категорий, привычных человеку.

Он попробовал ухватиться за них, но в мире Фелиции больше не осталось управляющих интерфейсов. Йонге потянулся вперед, пытаясь использовать себя же, чтобы блокировать вредоносный код. Он почти не видел его – но чувствовал, как проклятых линий становится все больше.

Пока они дрыхли, положившись на служебные программы, распределенный искин кибериков влез в корабельную систему управления, обошел стандартные заграждения и полностью изувечил беднягу.

“Фелиция!”

“Д-да… первый…”

Контакт разорвался. Но Йонге был уверен, что сама Фелиция отчаянно попыталась уцепиться за него. И он стиснул несуществующие зубы и ринулся ей навстречу.

Ленты исчезли, но незнакомый язык программирования встал стеной, не давая пробиться к управляющим командам. Без привычных подсказок сообразить, что нужно сделать, было почти невозможно. Йонге отчаянно вспоминал все паттерны принудительных слияний и нейроуправления. Ни одного цельного паттерна он вспомнить не мог, поэтому наспех собирал собственную модель, в которой участвовало три, а то и четыре механизма распределения команд.

“Давай, давай, давай!”

Он все-таки вспомнил базовые ключ-схемы и напрямую начал скармливать их одну за другой. Отказавшись от человеческого языка, в обход личностных настроек, ломая кластеры интеллектул. С каждой его командой Фелиция теряла кусочек индивидуальности. Он даже не хотел думать, что еще она может потерять: маршрутные карты, протоколы жизнеобеспечения, уникальную связку экипажа с навигатором…