То, что нас объединяет (СИ)

Из других хороших новостей можно упомянуть о том, что Нил получил работу на поле для гольфа, которая ему безумно нравится. А Кристина рассказала мне о двоюродной сестре Брайана, которая могла бы присматривать за нашими детьми, когда я вернусь на работу. Мы собираемся переговорить с ней как можно скорее, чтобы узнать, что она собой представляет. Раньше она работала в яслях, и это делает ее подходящей кандидатурой на роль нянечки. Хорошо и то, что она – родня Брайану, то есть не чужой нам человек.

Ох, похоже, Стивен проснулся – как раз к моменту, когда я заканчиваю писать!

Еще раз спасибо за подарки. С любовью,

Сара.

Дорогая Элис,

наверняка ты уже слышала от мамы, какое замечательное событие произошло в нашей семье, но мне хотелось лично отправить тебе фото нашего Стивена. У этого славного малыша глаза его папы и мой носик (так, по крайней мере, говорят). И взгляни на эти черные волосики! У Марты, когда она только появилась у нас, не было на голове ни единого волоска. Так что этот малыш совсем особенный.

Все от него просто без ума. Три его двоюродных брата очень рады, что родился именно мальчик. Нуала, мать моего мужа, счастлива, что мы назвали сына Стивеном – в честь ее мужа, который умер десять лет назад, незадолго до нашей с Нилом свадьбы. Марта тоже рада, что у нее появился братик, но ужасно разочарована тем, что ей не разрешают катать его в кукольной коляске.

Надеюсь, у тебя все в порядке – и дома, и в школе (прими мои поздравления в связи со сдачей переходных экзаменов; для тебя это, конечно, уже не новость, но я искренне порадовалась, когда узнала о твоих успехах). Твоя мама сказала, что ты рассчитываешь поступить со временем в художественный колледж. Надеюсь, тебе удастся осуществить свою мечту.

Посылаю тебе рисунок, который нарисовала моя Марта. Это слон (на случай если ты не узнала его!). Ей тоже очень нравится рисовать.

Но мне пора кормить моего паренька – ну и обжора он! – так что я, пожалуй, буду закругляться.

Удачи тебе, Элис.

И наилучшие пожелания от измученной, но безумно счастливой Сары.

Хелен

– Без вас будет уже не то.

Брин с подозрением взглянул на стакан в ее руке.

– И сколько ты уже приняла?

– Не так много, чтобы высказать вам все, что я на самом деле о вас думаю.

Для Хелен это был уже третий стакан виски, и она пребывала в состоянии счастливого опьянения: мир казался светлым и красочным, но язык не болтал пока слишком много глупостей.

– Что уж там, – заметила она, – наше сотрудничество не всегда проходило гладко.

– Это верно. Не помню даже, сколько раз мне хотелось придушить тебя на месте.

Хелен беспечно рассмеялась.

– Наверно, столько же, сколько у меня возникало желание спихнуть вас со скалы.

Слегка улыбнувшись, он потянулся за своим кофе.

– Совсем не пьете? – поинтересовалась Хелен. – Боитесь потерять контроль над собой и сказать мне что-нибудь приятное?

– Что-то вроде того, – хмыкнул он.

В этом гостиничном зале, специально снятом в честь такого события, находилось человек пятьдесят. Должно быть, те же, подумала Хелен, кто присутствовал на той давней рождественской вечеринке, на которую ее угораздило попасть. Только обстановка на этот раз была более впечатляющей.

Напитки и закуски тоже были не в пример лучше. Проводы старейшего редактора, отработавшего в газете двадцать шесть лет, требовали чего-то более пристойного, чем куриные ножки и дешевое вино. На стене, над маленьким, но прекрасно оборудованным баром, висел баннер: До свидания и удачи во всем!

Брин, конечно же, обратил внимание на ее платье – точнее, на его шокирующую длину. Хелен сразу поймала на себе его оценивающий взгляд. Оно провисело в ее гардеробе с тех пор, как в моде были вызывающе-короткие мини. Хелен всегда гордилась своими ногами, и это платье являло их практически полностью – на пару дюймов короче, и все могли бы полюбоваться ее нижним бельем. И плевать, что оно давно вышло из моды! Хелен носила то, что ей нравилось.

Брин, наверняка, счел ее легкомысленной. Только взглянуть на его строгий костюм и белую рубашку! Образец фешенебельности и добропорядочности. Выглядел он, впрочем, неплохо. Мог бы и лучше – если бы стер с лица недовольную гримасу. Интересно, где его жена? Даже не потрудилась прийти на вечеринку.

– За все эти годы вы ни разу не сказали мне, что довольны моей работой, – заметила Хелен. – Ни одного положительного комментария!

– Напрашиваешься на комплименты, О’Дауд? Ей-Богу, я разочарован.

Снова «О’Дауд». Он делает это специально, чтобы позлить ее.

– Я ни разу не отказался от твоих статей, – продолжил он, – даже от тех, которые ты писала по своему усмотрению. Всегда платил тебе вовремя, причем весьма щедро. Тебе что, этого мало?

– Господи, – выдохнула она, – вам просто этого не дано. Сомневаюсь, что вы опознаете комплимент, даже если столкнетесь с ним лицом к лицу.

Не успел он ответить, как рядом возник один из помощников Брина. Хлопнув шефа по плечу, он спросил, что тот будет пить. Надеется, без сомнения, занять вакантное место – как-никак преемника еще не назвали.

Отвернувшись, Хелен стала проталкиваться сквозь толпу к бару, где симпатичный белокурый бармен разливал напитки и готовил коктейли. Судя по акценту, какой-нибудь скандинав.

С Брином они больше не пересекались. Усевшись у стойки, она вступила в разговор с Торвальдом из Норвегии, который поведал ей, что по вечерам он работает в баре, а днем учит кельтскую литературу в Тринити-колледже.

Она все еще болтала с ним, когда Брину вручили подарок – набор клюшек для гольфа. Тот выступил с благодарственной речью, и все в ответ захлопали.

К тому времени, когда Торвальд помогал ей облачиться в пальто – а было это часом позже, – Брина давно уже и след простыл.

* * *

Дорогая миссис Флэннери,

спешу поздравить Вас с рождением мальчика, он очень славный. Слон у Марты вышел замечательно. Я нарисовала для нее соседского кота – надеюсь, он ей понравится. Мы начали присматривать за котом, когда сосед попал в больницу. Но потом он умер, и кот, видимо, останется у нас навсегда.

Мама только что позвала меня ужинать. Она сегодня в плохом настроении. Вчера вечером она ходила на вечеринку и здорово там набралась.

С уважением, Элис.

1990

Сара

– Марта, не трогай тарелку брата! Ты же знаешь, он не любит, когда ты дотрагиваешься до его еды… Стивен, кушай йогурт, детка. Нет-нет, никакого меда в волосах. Марта, немедленно положи крекер, или я скажу Норин, что парк на сегодня отменяется. Я не шучу.

И так каждое утро. Нил еще раньше уходил на работу, и Сара распоряжалась за двоих, пока к ней не прибывала подмога. Двухлетний Стивен твердо стоял на том, чтобы есть самому, но был еще слишком неловок, чтобы справиться с этим как следует. Марта, которой вот-вот должно было исполниться пять, разнообразила процесс своими детскими шалостями.