Стражи: Gelidus Corde (СИ)

— Хорошая работа! — воскликнула она и протянула руку, чтобы дать мне пять, но в следующее мгновение она повалилась ко мне на руки.

Похоже, она отключилась из-за перенапряжения. Я начал стремительно поднимать нас наверх, оставляя дно позади, когда к нам подплыли несколько мерроу мужчин и женщин. Их красные накидки с перьями легко развевались из-за морских течений. Мужчина-мерроу указал на Кетернию и предложил понести. Я покачал головой и поплыл дальше, но эти русалки не отставали, сопровождая нас. Я уже мог видеть слабый свет поверхности воды, но моя энергия заканчивалась: силы не бесконечны. Тогда одна из русалок схватила меня за руку и быстро поплыла наверх. Ее братья и сестры сделали то же самое, подталкивая меня и Кетернию к воздуху. С их силой мы достигли поверхности воды за считанные секунды. Я тяжело вынырнул и сделал глубокий долгожданный вдох: до этого я держался только на своих силах воздуха.

— Кетерния, мы выплыли, — прошептал я радостно.

Но девушка не ответила. Я с ужасом нагнулся к ней, пытаясь почувствовать ее дыхание, но ответом мне была оглушающая тишина. Я опоздал.

Комментарий к Глава 4

Мне было бы очень приятно узнать ваше мнение о моей истории, так что не стесняйтесь писать отзывы :3

========== Глава 5 ==========

— Нет, нет, нет! Такого не может быть! — воскликнул я и наклонился к груди бездыханной девушки, желая услышать сердцебиение.

Тишина.

— Держись, пожалуйста! — я понимал, что говорил фразами из жалких фильмов, но главным было спасти Кетернию.

Я положил ладонь ей на грудь и начал искать постороннюю воду у нее в легких. Мои руки предательски тряслись. Найдя жидкость, я повел рукой наверх — вода вытекла у девушки изо рта. Мое сердце билось с невероятной скоростью, будто за нас двоих. Я направил кислород к органам Кетернии, заставляя ее дышать. Я замер, болезненно ожидая заветных ударов. Но сердце все равно не билось. Незаметно по моим щекам начали течь слезы. Казалось, будто я не просто потерял стражницу огня из-за своей небрежности, а упустил что-то жизненно важное. Я бережно притянул тело девушки к себе.

«Нельзя так просто сдаваться!» — возразил я.

Я продолжил пускать воздух в ее легкие, одновременно делая ей массаж сердца. Но, похоже, что даже это было бессильно против смерти.

Все тщетно.

Я сдался.

Я держал бездыханное тело девушки на руках, как сокровище, стараясь сохранить ее.

В толпе мерроу, окружавшей нас все это время, началось шевеление. Кажется, кто-то пытался пробиться сквозь плотную завесу из тел русалок. Ко мне стремительно подплыла очень худенькая и щупленькая мерроу. Она была молода, но на лице ее была многовековая печаль. Русалка была тяжело больна: кожа неестественного желтоватого цвета натянулась на костях, как при анорексии у человека, а практически прозрачные зеленые глаза горели последним огоньком жизни. Русалка подплыла к Кетернии и легко погладила ее по мокрым волосам, мелодично и успокаивающе шепча что-то на языке мерроу. Я не мог ничего сделать, только смотреть. Больная русалка нагнулась ко лбу Кетернии, который был мертвенно бледен, и поцеловала девушку. По толпе мерроу прошел удивленный шепот. Внезапно два тритона подплыли к больной русалке, желая подхватить ее под руки, но она прошипела что-то и покачала головой. Тритоны вернулись обратно в толпу. Слезы в моих глазах застыли. Русалка легко подцепила застежку своей алой накидки и расстегнула ее. Трясущиеся руки девушки накинули красную ткань на Кетрению и ловко застегнули ее у нее на шее. Русалка обратила свой глубокий и печальный взор на меня.

— Спасибо, — прошептал я, зная, какую невероятную жертву совершила эта юная мерроу.

Русалка кивнула.

— Ах… — услышал я тихий вздох у себя на руках.

Это вздохнула Кетерния, вцепившись в мое плечо, не желая отпускать меня. Слезы облегчения снова потекли из моих глаз, легко приземляясь на стражницу в красной накидке юной мерроу. Я снова обратил взор на русалку. Казалось, будто ей стало лучше, она даже начала улыбаться, но это был мимолетный обман. Сняв накидку, любая мерроу теряет свой хвост и силу русалки, становится обычным человеком, но если умирающая русалка сделает это, то вернется к своим истокам. Так же случилось и с ней. Умиротворенная улыбка русалки растворилась в мягком свете, исходящем от ее тела, мягкая волна ударилась о нее, унося последние мечтания и желания русалки в открытое море. Я выдохнул. Кажется, теперь я плакал о юной и самоотверженной мерроу, пожертвовавшей своей жизнью ради обычных стражей.

***

Как только юная мерроу слилась со своей стихией, все русалки уплыли, оставив меня и Кетернию одних. Она еще не очнулась, но ее дыхание было ровным, а сердце громко билось в груди. Я же не мог пошевелиться: окаменел от волнения, страха за девушку. Мысли не укладывались в голове, как бы сильно я ни старался с ними собраться. Кетерния пошевелилась у меня на руках, прошептав что-то. Я посмотрел на нее.

— Ты жива, слава богу, ты жива, — шептал я.

«Но какой ценой», — напомнил я сам себе.

Мертвенно бледная кожа вернула свой привычный живой оттенок, а щеки горели слабым румянцем; темные пряди волос выбивались из-под яркой накидки, напоминая паутину; длинные ресницы отбрасывали тень на скулы; на полуоткрытых губах играла слабая улыбка. Незаметно для себя я приблизился к ее лицу, разделяя с ней вдохи и выдохи. Когда я понял, что расстояние слишком маленькое, то криво ухмыльнулся, как бы пытаясь оправдать свой поступок, но в итоге все равно покраснел.

— Идиот, — шикнул я сам на себя, взвалил Кетернию на плечи и тяжело поплыл к берегу, проклиная любовь девушки к еде.

Когда я вынес ее на берег, солнце в нашем сне уже садилось за горы, поэтому я легко представил костер с пледами. Я положил стражницу у огня, снял с нее накидку мерроу, бережно сложил ее подле нас. Подхватив полотенце, появившееся у моих ног, я начал аккуратно протирать спутавшиеся волосы девушки, слушая звуки ночных зверей, только начинавших просыпаться. Мои мысли были очень далеко, а руки работали на автомате, повторяя одни и те же движения снова и снова. Кетерния зашевелилась и пробурчала что-то невразумительное, потирая глаза. Я моргнул, возвращаясь в реальность.

— Ты что-то сказала? — спросил я, не зная, что еще можно спросить у человека, который был мертв еще полчаса назад.

— Я что, заснула? — повторила девушка, потягиваясь и зевая.

«Заснула? — я замер. — Она что, не помнит, что ее настигла внезапная смерть? Почему? Может, из-за русалки? Или, может, потому, что это сон?»

Похоже, мое паническое замешательство было написано у меня на лбу.

— Чего случилось? Отчего такое волнение? — забеспокоилась девушка.