Стражи: Gelidus Corde (СИ)

— Кетерния, а у тебя есть какой-то необычный предмет, который остался от твоих родителей? — осторожно спросил я.

Она тяжело вздохнула.

— У меня осталось много их вещей, среди которых куча всего необычного: мой отец реставрировал антиквариат.

Похоже, ей было тяжело говорить об этом, но с каждым словом девушка казалась все спокойнее, будто непосильная ноша, обременявшая сердце, куда-то исчезала, когда она рассказывала о своих родителях.

— А украшения или оружие были? — поинтересовался я.

— Да, много. Иногда, когда папа брал меня на работу, мне разрешалось играть со старыми кольцами, колье, браслетами, которые были подделками, поэтому я могла делать с ними что угодно, даже забирать домой.

Я не видел лица Кетернии, но мне кажется, что на ее губах играла еле заметная улыбка.

— А ты носишь что-то из таких вещей с собой? — задал я главный вопрос.

— Нет, я не очень люблю украшения, — просто ответила она, пожав плечами.

Было глупо спрашивать это, но я не удержался:

— А оружие?

Она покосилась на меня.

— Нет, конечно! Я кто по-твоему? Гопник, который хочет отжать мобилу с помощью старого ржавого клинка?

Я хмыкнул.

— Для такого промысла лучше взять перочинный нож, — продолжала разглагольствовать девушка.

Дождавшись окончания ее словесного поноса, я уточнил:

— И что, даже серьги не носишь?

— Ношу, но только дешевую бижутерию, она выглядит современно, — ответила девушка.

Мы замолчали.

«Неужели ничего нет? Как она тогда спаслась?» — задумался я.

— Это ты так приуныл из-за того, что не знал, ношу я украшения или нет? Чувствительный ты парень, — промолвила девушка и поднялась на ноги. — Хватит хмуриться — морщины будут!

— Мужчины, в отличие от женщин, с возрастом выглядят только лучше, — парировал я, последовав за стражницей и оставив свои терзания на потом.

— Ну, тебе лучше знать, — девушка забирала непослушные волосы в высокий хвост. — Сегодня у нас по плану тренировка?

Я кивнул.

— Давай тогда тренироваться.

Кетерния быстро побежала вперед.

— Помни, что тебе еще пять километров так бежать! — крикнул я, догоняя девушку.

— Нет, сегодня пробежим десять, — она повернулась, показала язык и побежала еще быстрее.

— Как ребенок, — я прибавил скорости, чтобы догнать ее.

Наконец я смог действительно улыбнуться: она жива и никуда не денется.

***

Кетерния смогла пробежать десять километров, а потом еще и сделать пару-тройку подходов других упражнений.

— Что это с тобой? — поинтересовался я, когда мы перешли к упражнениям на балке, где нужно удерживать равновесие.

— Я же сказала, что тренировалась, — ответила девушка, стоя на одной ноге и умудряясь удержать на голове две книги, а на них еще и стакан, наполненный водой.

«Здорово она так тренировалась», — отметил я, косясь на нее.

Закончив тренировку и сильно устав, мы легли на прохладный песок, наслаждаясь закатом и думая о своем. Солнце медленно приближалось к линии горизонта, окрашивая синее небо в розовые и рыжие цвета. Туман начал спускаться с гор, предвещая прохладную ночь. Когда последние лучи коснулись верхушек скал, на другом конце небосклона начали загораться яркие звезды.

— Ты видел, когда солнце практически село, то на стыке красного и синих цветов мелькнул зеленый? — спросила Кетерния.

Я повернул голову в ее сторону и встретил взгляд ее золотисто-коричневых глаз.

«Интересно, долго она так пролежала, пялясь на меня?» — подумал я, перед тем как дать ответ.

— Да, видел, а что?

— Ничего особенного, просто красивый цвет, вроде и зеленый, но не яркий, приятный глазу. Закатное небо красиво, оно всегда разное, — говорила девушка, смотря мне в глаза.

— А чем плох рассвет? — я сглотнул, стараясь не отводить взгляд.

— Оно, рассветное небо, однообразно, хотя многие и считают рассвет красивее, ассоциируя его с началом, рождением. Но заря, как и новорожденный, ничем не отличается от других: проста и ничем не запятнана, а каждый закат уносит с собой радости и невзгоды дня. Так же происходит во время смерти человека: он забирает воспоминания, эмоции — в общем, все, что успел пережить за свою жизнь.

— То есть рассвет пуст? — уточнил я.

— Пуст, но не безнадежен, — девушка немного улыбнулась.

Кетерния посмотрела на меня еще некоторое время, заглядывая в глаза, будто ища там что-то, а потом, вздохнув, повернулась лицом к звездному небу. Я последовал ее примеру.

«Может, тоже блеснуть умом? — подумал я. — Нет, лучше рассказать ей что-то полезное».

— Знаешь, бабушка никогда не уточняла, как стражи попадают в Совет, — начал я. — Но мне всегда было это интересно, поэтому я читал много книг в поисках ответа на мой вопрос.

— И как, успешно? — спросила девушка, показав тем самым интерес к моему рассказу.

— Сперва я не находил ничего, что могло бы выдать их местоположение, но в одном из дневников наших предков я нашел упоминание о звезде, — я указал пальцем на небо. — Видишь самую яркую звезду?

— Ага, — ответила Кетерния.

— В дневнике было сказано, что стражей переносят туда, где эта звезда, которая на самом деле — маяк, указывающий нам путь, — продолжил я.

— От второй звезды направо и прямо до утра, — прошептала девушка.

— Откуда эта фраза? — спросил я.

— Просто из детской сказки.

Мы снова замолчали. Кетерния, как обычно, наблюдала за звездным небом. Я же, в свою очередь, краем глаза косился на нее, сам того не замечая.

— А Совет хороший или плохой? — внезапно спросила девушка, повернувшись ко мне.

Я быстро отвернулся, почувствовав, что краснею.

«Чего я смущаюсь? Я же не специально пялился», — отругал я сам себя.

— Странный вопрос, я не знаю ответа на него, — искренне ответил я.

— Ну, сам-то как считаешь? — она продолжила буравить меня взглядом.

— Наверное, Совет чист, прямо как ты сказала о рассвете, — произнес я.

— Значит, он так же пуст, — заключила девушка.

Я хотел возразить ее словам, но передумал, не зная, что можно сказать в защиту Совета. Частенько слова девушки заставляли меня задуматься о том, что раньше меня никогда не волновало.

— Знаешь, что я бы хотела сейчас увидеть? — Кетерния сменила тему, уловив мое замешательство.

— Что? — поинтересовался я, поднимаясь на локтях.

— Вчера все было достаточно скомкано, поэтому я не увидела толком, как ты колдуешь, — вымолвила девушка.

— Всего-то, — я сел поудобнее.

Кетерния пододвинулась ближе, сев по-турецки.

— Готова? — спросил я, оглянувшись на нее.

Она кивнула, ожидая чудес.

Я поднял и сложил ладони лодочкой, представив, как вода из залива заливается в них. Мгновенно жидкость струей поднялась от поверхности и полетела ко мне в ладони. Я взглянул на Кетернию: ее глаза горели, а на губах играла улыбка. Ее воодушевленное настроение передалось мне — я радовался магии, будто в первый раз, как ребенок. Я подкинул воду в воздух, расставив пальцы на одной ладони в разные стороны и сжав другую в кулак, — капли замерзли и крутились на месте, удерживаемые моими силами. Я повернулся к девушке и легко подул на свободную ладонь. Льдинки закружились в вихре вокруг нас двоих, оставляя нас наедине друг с другом. Я потер руками — капли превратились в снежинки, сверкавшие в ночном свете. Кетерния поворачивала голову, осматриваясь. Она потянулась к вихрю и поймала пару снежинок в руку.