Стражи: Gelidus Corde (СИ)

Женщина сосредоточенно смотрела на меня.

— Но потом, когда Кетерния уходила, я заметил, что снежинки в ее волосах не растаяли, — спокойно закончил я и посмотрел в глаза бабушки.

Установилась мертвая тишина, единственное, что разрезало ее — напольные часы, тикавшие в углу кабинета. Я был напряжен, ожидая «приговора». Кажется, бабушка о чем-то усиленно размышляла, но в то же время ее взгляд казался потерянным.

— Бред, — наконец сказала она.

— Я собственными глазами видел.

«Зачем я отказываюсь от успокоения, которого так хотел?» — задался вопросом я.

— Скорее всего, ты сам не заметил, что вкладывал остаточную энергию, — прервала бабушка мои возражения.

— Я бы почувствовал! — снова воспротивился я, злость от недоверия бабушки затмевала мой разум.

Женщина покачала головой.

— Когда дело касается других стражей, то наши энергии могут не восприниматься как обычно, мы можем не чувствовать их применение, потому что между стражами всегда происходит обмен частицами сил.

Я непонимающе уставился на родственницу, успокаивая неожиданный приступ гнева.

— Заметил, что теперь лучше переносишь жару? — спросила бабушка.

Я вспомнил, что жаркий климат, созданный Кетернией во сне, действительно не особо меня заботил.

— Кетерния отдает тебе крупицы своей энергии, а ты отдаешь ей, получается равный обмен, который позволяет совершать такие маленькие чудеса, — разъяснила бабушка Айна.

Женщина достала спичку из коробка, лежащего у нее на столе, поднесла руку к головке спички, и та вспыхнула. Я ошарашенно уставился на нее.

— Я научусь делать также? — спросил я.

— Да. Такое своеобразное равенство сил позволяет сохранять мир в команде стражей, по факту, мы должны постараться, чтобы навредить друг другу, — бабушка провела рукой над пламенем, и оно потухло.

Я молчал, окончательно успокаиваясь.

— Это все новости? — спросила женщина.

— Да, а ты куда-то торопишься? — поинтересовался я.

— Произошла небольшая стычка людей с вампирами, так что Совет приказал мне и Стефану нейтрализовать угрозу, — просто ответила бабушка.

— Хорошо, тогда я пойду позавтракаю, удачи в нейтрализации, — я махнул рукой и отправился к двери.

Я был откинут в книжный шкаф, как только дотронулся до дверной ручки. Бабушка рассмеялась, кажется, будто от смеха она выглядела еще моложе.

— Не пытайся войти или выйти из комнаты, если ее охраняет Gelidus Corde, — посоветовала бабушка, выдергивая кинжал из косяка.

«Как я мог забыть об этом?» — недовольно думал я, потирая голову, снова принявшую на себя удар.

Я выпутывался из фолиантов, свалившихся мне на голову, стараясь подняться. Когда мне это удалось, я как ни в чем не бывало собирался выйти из комнаты, но бабушка схватила меня за ухо, как маленького, и оттащила к беспорядку, что я учинил.

— Сперва уборка! — командным голосом сказала она.

— Но завтрак… — тихонько надавил на жалость я.

— Уборка! — женщина сказала это своим самым строгим голосом так, что я аж сжался в комок.

Бабушка отошла от меня, а потом исчезла с громким хлопком.

— Ладно, ладно… — буркнул недовольно я, собирая упавшие книги.

Комментарий к Глава 6

Мне было бы очень приятно узнать ваше мнение о моей истории, так что не стесняйтесь писать отзывы :3

========== Глава 7 ==========

Закончив с уборкой книг, я отправился в чулан, где нашел гвозди и молоток, и клей. Вернувшись в злосчастный коридор, я брал картины по очереди и склеивал рамки, потом вбивал гвоздь, если было нужно, и вешал их на стены. Такие действия успокаивали, позволяли мне расслабиться. Одна фотография пострадала больше всех: стекло и рама разлетелись вдребезги, даже склеивать было нечего. Со старой цветной фотокарточки на меня смотрели три человека: молодая бабушка с дедушкой, которого я знал только по таким снимкам, и маленькая девочка, которой было не больше пяти лет. На фоне был виден Биг-Бен. Этой девочкой, конечно же, была моя мать. Я перевернул фото: сзади уверенным мужским почерком было написано: «Я с моими милыми Айной и Карен в Лондоне. 30 марта 1984».

«Дедушка написал», — сделал я очевидное умозаключение.

Я снова вернулся к снимку, но не смотрел на маму, не желая вспоминать ужас в ее глазах. Мой взор был обращен на дедушку Джонатана, счастливо и добродушно смотревшего со снимка. Бабушка всегда говорила, что мы с ним похожи, но мне казалось, что она просто пыталась отрицать мою связь с родителями — не знаю, ради меня или себя. Красивый мужчина на фотографии выглядел лет на двадцать пять, наверное, даже меньше, но ему тогда уже было тридцать три года. Он был таким же бледным, как и я, но волосы были намного светлее, а глаза были не голубыми, а светло-сизыми. Невозможно было отрицать, что наши черты лица были похожи: скулы, широкий нос, пухлые, немного женские губы, но все равно мне казалось, что нас с этим человеком разделяет не только поколение, но и судьба. Я вздохнул, отложил фото, несущее в себе частичку прекрасного прошлого, и повесил остальные картины и снимки. Завершив это, я вернулся в чулан, положил взятые ранее вещи и нашел рамку, подходящую по размеру для фото. По пути я заглянул на кухню и поставил чайник, желая выпить кофе и избавиться от мигрени из-за долгого сна. Вставив памятный снимок в новую оправу, я обнаружил, что по своей невнимательности взял рамку, которую можно только поставить, без отверстия под гвоздь. Я вздохнул, мой взгляд упал на бабушкин стол, где не было ничего теплого и семейного. Фотография идеально смотрелась на нем. Я ненадолго замер на месте, мечтая, что когда-нибудь в будущем у меня тоже будут такие снимки, несущие счастье, ностальгию, воспоминания.

«Но там не будет Кетернии», — подумал я, холодок пробежал по коже.

Я пошел на кухню: чайник громко возвещал, что уже закипел. Я ухватился за его рукоять, предварительно обморозив ее, и залил чашку с кофе кипятком. Далее я нашел старый батон в хлебнице и, отрезав себе два куска, сделал бутерброд. Такой завтрак не был шибко полезным, но был вкусным и быстро приготовляемым. Я снова мысленно вернулся к левому запястью Кетернии, усиленно думая, что же такое было у нее на нем. Воспоминания продолжали ускользать, тогда я сосредоточил всю свою энергию на этом моменте. Казалось, что силы просто покинули меня. Я отпустил воспоминание, но силы ко мне не вернулись, как и то, что было у Кетернии на руке. Я вздохнул, оседая на стуле от слабости.

Подняться я смог только через час, когда мои силы хотя бы немного восстановились. Помыв посуду, я глянул на график моих тренировок: я отстал от него на несколько дней. Делать ничего не хотелось, а тем более, бежать полумарафон, но я взял себя в руки и отправился переодеваться.