Стражи: Gelidus Corde (СИ)

— Давай ты сама спрыгнешь, и мы на сегодня закончим, — великодушно предложил я.

— Сдаться? — глаза девушки загорелись огнем, под стать ее стихии. — Да никогда!

Она налетела на меня, закидывая палку мне за голову. Мы тяжело обрушились на балку, шея неприятно хрустнула. Я приподнял голову, испытывая обжигающую боль, Кетерния лежала на мне и внимательно рассматривала меня своими пронзительными глазами.

— Прости, — сказала она и перевернулась.

Я в последний момент успел схватиться руками за балку, не желая упасть. Кетерния висела на моей шее в прямом смысле.

— Если падать, то вместе, — она улыбнулась.

Я больше не мог удерживать нас обоих и разжал руки. Мы упали на землю. Я придавил Кетернию, не имея сил подняться: шею жгло огнем. Девушка закинула руки наверх, убирая свое оружие от моего ранения. Я прерывисто дышал, даже не задумываясь о том, как мы с ней лежали. Девушка что-то тихо сказала себе под нос, а потом мою шею обдало приятной прохладой: стражница наколдовала пакет со льдом и держала его у моей шеи, облегчая боль. Я обмяк, тяжело дыша и шепча по-норвежски какие-то слова благодарности Кетернии в шею. Она утешительно и ласково гладила меня по голове, мурлыкая какую-то незамысловатую мелодию, напоминавшую колыбельную.

Я не знаю, сколько времени мы так пролежали, но, когда я открыл глаза, солнце в нашем сне уже давно село, уступая место луне. Мне пришлось подняться, потому что по моей шее текли небольшие ручейки воды, попадая за шиворот и капая на Кетернию. Я приподнялся на локтях, заглядывая девушке в лицо и не испытывая никакого смущения. Она открыла свои глаза, до этого прикрытые, и внимательно всматривалась в мое лицо, усиленно ища там что-то. Она попыталась что-то сказать, но, прочистив горло, смогла выговорить:

— Тебе лучше?

Я повернул голову в разные стороны и убедился, что боль ушла.

— Да, спасибо, что оперативно оказала помощь, — кивнул я в благодарность.

На скулах у Кетернии загорелся яркий румянец, а на лице появилась улыбка, которую она пыталась спрятать.

— У меня выбора не было.

Я вопросительно вскинул бровь.

— И почему же?

— Ты меня пришпилил к земле, пришлось помогать, — румянец еще больше покрыл ее щеки.

Я осознал всю ситуацию, торопливо стараясь подняться с девушки, но руки затекли, поэтому я снова обрушился на Кетернию, замерев в сантиметре от ее лица. Девушка хитро улыбнулась.

— Быстро ты.

Кетерния легко приподнялась, сократив расстояние между нами. Я широко открыл глаза, понимая, что делать такое нельзя, ведь мы уже связаны судьбой с другими людьми. Паника и желание, чтобы это произошло, захлестнули меня — я замер. Девушка легко чмокнула меня в нос. Я резко перевернулся, покраснев от головы до пят. Кетерния легла на бок, сладко улыбаясь.

— А ты чего ожидал?

— Н-ничего, — торопливо ответил я, поднимаясь на ноги.

«Действительно ли ничего?» — раздумывал я, подходя к воде, и умыл лицо, стараясь заставить румянец спасть.

Девушка последовала за мной, присаживаясь около самой кромки воды.

— Как рука? — спросил я, опускаясь на землю подле нее.

— Жить буду, — сказала стражница и отвернулась в сторону.

Ожидая такого ответа, я схватил ее за правую руку и осмотрел повреждения: предплечье было покрыто ссадинами и синяками от моих ударов, а запястье опухло, видно, девушка повредила именно его. Я быстро наколдовал травяную мазь, которой бабушка мазала все мои ранения, и начал втирать ее в нежную кожу Кетернии. Девушка ерзала от боли, время от времени недовольно шепча ругательства.

«Как не по-женски», — отметил я.

Закончив с обработкой ранений, я создал бинт и начал наматывать его на запястье, от этого стражница громко цыкнула и выдернула руку. Я ухватил ее выше локтя и притянул обратно, желая закончить обработку. Я совершенно не обращал внимания на недовольное лицо Кетернии, повернутое в мою сторону. Завязав неаккуратный узел, я отпустил девушку. Она ощупала руку, убеждаясь, что я хорошо поработал.

— В этом случае, обычно, говорят спасибо, — напомнил я, рассматривая стражницу.

Девушка чертыхнулась, превозмогая свою гордость:

— Спасибо, — кинула она глухо, уткнувшись взглядом в море.

Я лег, закинув руки за голову и сморщившись из-за слабого отголоска боли. Непреодолимое желание разозлить девушку охватило меня.

— Это прозвучало неискренне, — я слабо ухмылялся.

Кетерния прошептала что-то о моей назойливости:

— Спасибо, — прозвучало лучше, чем в первый раз, но я решил идти до конца.

— Не расслышал, прости, — я приставил руку к уху в театральном жесте и ухмыльнулся, стараясь сдержать смех.

Стражница гневно вздохнула, резко приблизила ко мне свое лицо и прокричала:

— СПА-СИ-БО!

Я довольно улыбнулся.

— Чтоб тебя, — процедила она сквозь зубы.

Кетерния скрестила руки на груди и плюхнулась на песок, присоединяясь ко мне. Долгое время мы просто молчали, не зная, как преодолеть эту неловкость после заботы друг о друге. Я разглядывал звездное небо, вслушиваясь в тихое дыхание воды, шумевшей подле наших ног. Эта тишина очень умиротворяла и убаюкивала, заставляя забыть обо всех целях и задачах. Но мне такая роскошь не позволена: я должен нарисовать этот символ с ее руки. Я сосредоточился, желая частично совместить реальность со сном, чтобы мое тело дома повторило мои действия здесь. Потратив на установление связи несколько минут, я добился успеха, но не известно, надолго ли мне хватит сил, поэтому надо было поспешить.

— Слушай, а можно мне еще раз взглянуть на символ на твоем левом запястье? — торопливо сказал я Кетернии.

Она повернулась ко мне, подняв бровь, но протянула руку. Я легко перехватил ее тонкое запястье и начал зарисовывать символ на песке, попутно не теряя связи с реальностью. Я старательно выводил каждый завиток, не упуская ни единой детали. Закончив, я отпустил руку стражницы и разорвал связь, почувствовав себя обессиленным.

— А чего тебя так интересует мое родимое пятно? — спросила Кетерния.

— Да просто, символ занятный, — я прикрыл глаза, стараясь восстановить силы.

Стражница была удовлетворена ответом, поэтому через несколько минут я услышал ее расслабленное дыхание, показывающее, что она задремала.

«Вот дурная, как можно спать во сне?» — возмущался я.

Однако, сам того не замечая, тоже задремал. Сон во сне — очень странное дело. Сновидений нет, но приятное чувство спокойствия присутствует. Мы лежали так очень долго, потому что, когда я открыл глаза, солнце уже показалось на горизонте. Почему-то я чувствовал себя паршиво, будто меня куда-то затягивало, однако это никак не было связано с расходом энергии. Я обратил взгляд на спину девушки: она лежала на боку. Ее волосы растрепались и смешались с песком, а лицо выражало безграничное спокойствие.