Павел Давыденко - Матриархия (СИ)

- Вытащит! - подхватило уже больше голосов.

- Я С ВАМИ! - гаркнул Айзек в пористую мембрану, так что микрофон завизжал на одной ноте. - Вместе мы их порвем!

- ПОРВЕМ! - кричали «зрители». - ПОРВЕМ!

- ПОРВЕМ ШЛЮХУ! - добавил Айзек в микрофон.

Зал взвыл.

Устрица еще пытался поднять руку, призвать к вниманию. Но его никто не слушал. «Зрители» вновь превратились в толпу, как на концерте, и самозабвенно скандировали одну и ту же фразу, надрывая глотки. Айзек не мог понять, в чем успех такого на редкость, бестолкового выступления, и сиял, как кругляш полной Луны.

Садро кивал, сложив руки на груди, и на его губах плавала загадочная улыбка.

Теперь Айзек должен сделать то, что пообещал, второго шанса ему не дадут.

Как быстро летит время. Как быстро все меняется.

***

- Даже не пытайся. Зачем? Да сто-ой! Ты руку хочешь прострелить?

- Просто, подковырнуть. Там темно - ночь что ли, Риф? Я во времени потерялся, а спать не хочется.

- Риф? - переспросил Рифат. - Ты меня теперь так зовешь?

- Ну, Большой барьерный риф. Ты же слошная стена, с блоками. В плане психологии.

- Бред, - фыркнул он. - «Риф»!

- А ты и в психологии разбираешься, Ром? - подал голос Вениамин.

- Конечно. Рита спит, что ли?

- Ага.

- Ох, извини, - прошептал я.

- Да можно из пушек палить - не проснется.

- Или из «калаша», - добавил Рифат. - Жалко, что я даже лимонную кислоту не захватил. Сейчас бы сожрал, честное слово!

- Шутишь? Желудок пожечь можно, - я потер лоб. Что ж, мы по-прежнему в подвале. Я еще пару раз проваливался в черную яму кошмаров, но почти сразу же выныривал из нее, как из омута. Ничего не запоминал, слава богу.

Напряжение не уходило, они на пару с голодом подтачивали нутро. Я представил огромных желтоватых личинок, с коричневыми жвалами, которые подтачивают деревья.

- Вот, на. Голодный же?

- Рифат? - нахмурился я. - Откуда у тебя жратва? Что это?

- Попробуй. Вкусно, питательно.

- Ты же говорил, что ничего не осталось? - продолжал я. - Соврал?

- Ладно тебе, Рома, - сказал Вениамин, и я вспомнил, что надо бы говорить потише. - Может, неприкосновенный запас. Так ведь, Рифат?

- Что-то вроде того. Дары природы. - Мне в ладонь упал какой-то сухонький кусочек. Засохшая корочка хлеба?

От одной мысли во рту собралась слюна.

Я закинул эту корочку в рот.

Сухая снаружи. Куснул - в небо брызнул сладковато-приторный сок. Я жевал, жевал. Вроде бы вкусно, но не поймешь что.

- Нравится?

- Угу. Что это?

- На еще. Ешь, ешь! У меня завалялось. Наше... национальное татарское блюдо, если хочешь. Завтрак таежного охотника, - хмыкнул Рифат.

- Причем тут тайга и Татарстан? - промычал я. Отправляя в рот еще пару кусочков. Проглотил. Недурно! И как-то чувствуется, что питательно, и живот тут же забурчал, кислота накинулась на пищевой ком.

- А ты будешь? Вень?

- Не откажусь.

Так мы захрустели втроем. Как чипсы, или как воздушные подушечки с соленой начинкой.

- Сейчас бы пива еще, - пробормотал я. И так явственно представил, как янтарные пузырьки лопаются на языке, представил, как газы шибают в нос. А потом - приятная «благородная отрыжка».

- Питательно, - сказал Веня. - В жуках много белка.

- У меня и сороконожки есть. На сушеного кальмара похожи. Пауки вот, но невкусные.

- Что? - переспросил я. Ком в желудке подозрительно заворочался. - Какие жуки?

- Помню, ел в детстве, из интереса, - сказал Веня. - И в походе, как-то раз. Ну, девки плевались, конечно, а жена мне говорила, фу-фу, мол, с тобой никогда целоваться не буду. И что? Вышла потом за меня, Викуся. И ведь сколько жили, душа в душу...

- Погоди. Рифат, ты хочешь сказать... что эти сухие комочки, с начинкой - это жуки?

- А что же еще?

- ТЫ ОХРЕНЕЛ?

- Па-ап, скажи им, чтоб не крича-али... Я спатки хочу уже...

- Извини, Рит, - выдавил я. Сплюнул. На языке горечь. Желудок дрожит. Я продолжил, свистящим шепотом:

- Нахрена ты мне дал эту мерзость?!

- Не голоси. Они полезные, питательные. Белка много, Веня правильно сказал.

- К черту твой белок! Ф-фу... Блин, ну ты и козел! Не ожидал от тебя такого...

- Да ведь для тебя же лучше! - шипел в ответ Рифат. - Поел хоть немного, силы восстановил! Если бы я скзаал, что это жуки, то ты и жрать бы не стал.

- Какие в жопу силы! - ком пополз вверх по пищеводу. По телу разбегались мурашки отвращения, даже волосы на затылке встали дыбом. Я содрогнулся, но все-таки удержал жуков в себе.

Мерзость.

Веня знай, посмеивался.

А я встал и пошел вдоль стены. Я уже знал, куда ступать, чтоб не влезть ногой в труп. Я его толком не обледовал, да и был это скорее скелет, с остатками мяса на костях. Дрянной запах из погреба худо-бедно всасывала вытяжка, но воздух все равно пах тертым миндалем, и отдавал сладкой горечью.

Я дошел до стены. Дерьмовщина. Выбраться бы отсюда... Спать и не хочется совсем. И голова ватная, иголки того и гляди поползут, как у Страшилы.

- Чего ты мечешься? - спросил Рифат. По звукам я понял, что он продолжает грызть свои «сухарики».

- Тихо. Слышали? - Веню я не видел, но без труда представилего чуть нахмуренные брови и запорошенные сединой волосы.

Все замерли. Риточка сопела в темноте.

- Вроде наверху. Ходят, - прошептал Рифат.

Скрипнула доска, что-то гулко загремело. Потом фыркнуло. Я мигом представил пса. Даже нет - тираннозавра, вынюхивающего свежее мясцо.

Фырк, фырк. Звяк, бу-бух!

То, что нас ищут - возможно, целенаправленно, - меня ничуть не обрадовало. Сердце заколотилось в груди, во рту кислятина, и от жуков в том числе. И вот мы прислушиваемся, как один: кто там ходит, наверху?

С одной стороны, хочется заорать, привлечь к себе внимание. А с другой... погреб - безопасная гавань.

- Собаки, что ли, - пробормотал Рифат. - Эй, ау! - он влез на ступеньку и потыкал прикладом в крышку. - Слышите?! ЭЙ!

Сверху, в ответ на слова, потянуло сыростью. И вода закапала - р-раз! - потекла тонкой струйкой. Попала на Рифата, и он стал стряхивать капли, бурча от досады.

- Собаки? - переспросил Веня. - У нас в общине был пес. А потом Устин, был такой болван, захотел шашлыка.

- Папа, а у нас будет... собачка?.. - сонно пробормотала Риточка. И еще что-то добавила, совсем неразборчиво.

Вода полилась тонкой, непрерывной струей и заплямкала, размывая утоптанную нами землю.

- Воды у нас теперь в достатке.

В щелках сверху мелькнула белесо-синяя вспышка, как будто щелкнул кто фотоаппаратом-поляроидом. На долю секунды я увидел мертвецов. Не только того, что разлагался в углу, но и еще троих. Один - с ребенком на руках. У всех - чернота под глазами и треугольные, будто подточенные зубы.

- Гроза началась? - пробормотал Рифат. - Ч-що-орт! Божья срань...

- Эй, мусульманин!..

Рифат пропустил замечание мимо ушей, и разразился бранью.

Вода теперь лилась небольшим водопадиком, плюс потоки текли и из других щелей. Земля раскисала, пахло сырым дерном и гнилыми листьями. Я подумал о съеденных жуках, и желудок снова обиженно заворчал.