ЛенаФуксия - Небо на двоих

– Конечно, – и рассмеявшись, добавила: – Даже могу подобрать тебе другую юбку или платье.

– Сделали из меня шута, – буркнул Зиль с обидой в голосе и принялся стирать помаду, разглядывая себя в зеркальце, опустив солнцезащитный козырёк.

Чтобы разрядить обстановку я включила радио.

Оттерев помаду, Зиль стал смотреть в окна и расспрашивать о том, где мы едем и что проезжаем, указывая пальцами на что-то заинтересовавшее. Я попыталась ответить на все его вопросы, лихорадочно вспоминая историю родного города. От «Пулковской» до центра по Московскому проспекту в полночь рукой подать. Я ехала не спеша, чтобы показать гостю архитектуру. Как последовательно она изменялась по мере того, как город разрастался от центра к окраинам. Проехали мимо памятника Ленину. Зиль, как ребенок из бывшей социалистической Германии, смутно слышал об этой личности и обрадовался, увидев такой огромный памятник. Обогнули Московские ворота, сталинки сменялись домами конца 19 века.

Свернула на Фонтанку, чтобы сделать разворот через Аничков мост и Невский. Проехали самый центр, здесь было бы классно просто прогуляться, пешком, не спеша, держась за руки.

Но в таком виде на улицах не безопасно не столько мне, сколько Зилю. Я не должна подвергать его опасности, теперь эта мысль прочно засела в моей голове.

Зиль с детским восторгом смотрел по сторонам и ему явно нравилось то, что он видел.

Он стал рассказывать о Госларе, в котором они жили в детстве. Сравнил его с Питером. Его привело в восторг то, что в городе светло, несмотря на поздний час. Рассказал, что любит большие города, и хотел бы жить, например, в Берлине. Неожиданно, он выругался, вырубил радио и отвернулся к окну, скрестив руки на груди.

Я отвлеклась от дороги и уставилась на него.

– Ненавижу! – буркнул под нос.

– Кого? Этого исполнителя?

– Нет. Просто я уже не могу слышать эту песню. Хватит того, что я её пою каждый день!

– Так это ты пел?

– А то ты ее на концерте не слышала?

– М-м-м, – начала я, не зная, что сказать, – по-моему, хорошая песня. Красивая! К тому же это ваша визитная карточка. А поставили её, потому что вы приехали.

Мне показалось, что я выкрутилась из ситуации, но Зиль сидел насупившись и мрачно смотрел на дорогу. Ну вот только наладили отношения и всё насмарку! Опять начинать сначала. Пока я раздумывала, как его ободрить, Зиль начал сам:

– Понимаешь, почти четыре года каждый день одно и то же! И даже не по одному разу. Как бег по кругу: те же песни, те же фразы, жесты, улыбки, позы. Очередность выхода на сцену, перемещения по сцене и прыжки – всё выверено так, чтобы было видно и на галерке и в партере. Кокетливый взгляд, воздушный поцелуй, подмигивание – не дай бог перепутать последовательность! На сцене нас четверо, мы группа. У каждого из нас своя роль, свои задачи, движения и жесты. Но когда я стою в свете софитов, мне кажется, что я один на один с залом… Балкон. Трибуны. Партер. Всё визжит и кричит. Против света все сливаются в одну безликую массу. Только руки. Лес рук. Они тянутся к сцене. Мне кажется, чтобы сдернут меня в толпу и разорвать на части. – Он усмехнулся: – На мерчи…

– Знаешь, а мне понравилось то, что вы делали на сцене, – осторожно начала я, выдержав паузу после его признания. – Не знала, что так можно. Зал был ваш еще до вашего появления и взорвался с первых аккордов. А ты… Твои эмоции были такими настоящими… А еще… Когда твои глаза показали на большом экране, я увидела в них счастье. Это ни с чем нельзя спутать. Ты был счастлив в тот момент. И твое счастье видели более тринадцати тысяч человек. В твоих глазах горели искорки. Нет, костры! В твоих глазах без всяких спецэффектов горели костры… Ты сам был факелом!

– Огонь в глазах, – он усмехнулся, – а ещё дым на сцене. Ты тоже не поняла… Хотя, где тебе. – Он отвернулся.

И что опять не так? Я вроде его похвалила. Можно даже сказать высказала восторг.

Но тут Зиль расслаблено растянулся в кресле и улыбнулся. Так мягко и ласково… А в глазах заплясали костерки.

– Ты права, я был счастлив. Мне не передать, каково это – видеть, что ради тебя пришло столько народу. Это не выступление в каком-нибудь дорогом клубе, когда под тебя пьют пиво и коктейли. Нет! Эти люди пришли, потому что им нравятся мои песни! Они подпевают… Они знают слова моих песен, хотя это чужой для них язык! Они подпевают на моем родном языке! Как передать эти чувства? Французы, поляки, русские, чехи, венгры, финны, голландцы, датчане! Все! Конечно, я счастлив… До мурашек по спине… А еще я купаюсь в их эмоциях, как сегодня. Сегодня мне послали такую волну восторга, драйва. Я стоял как под водопадом! А ещё каждый концерт особенный. Девчонки-фанатки часто выдумывают какие-то сюрпризы, – Зиль восторженно посмотрел на меня. – Однажды напускали воздушные пузыри! Знаешь, такие огромные пузыри из больших обручей и они полетели вверх! Было так красиво! Они еще так переливались в свете прожекторов… Ради этого стоит выходить на сцену. А иногда мне кажется, что они готовы идти за мной как мыши за крысоловом, это пугает и завораживает, я чувствую свою власть над огромной толпой… Извини, я, наверное, просто устал, поэтому раздражаюсь и нервничаю. Я просто забываю, что мы разные, ты просто не знаешь всего.

Чтобы он опять не впал в меланхолию, я предложила:

– Давай договоримся, что сегодня ночью не существует мегазвезды и солиста группы JungeDrachen Зильбе Раммельсберга. Зато есть просто Зиль, который может побыть самим собой, да? – Он с готовностью кивнул. – Тогда я предлагаю тебе на сегодня стать простым туристом, который приехал в мой город на одну ночь, а я буду твоей путеводной нитью. Сейчас заезжаем ко мне домой, переодеваемся, пересаживаемся на мотоцикл и едем кататься по городу. Оставим мотоцикл поближе к Неве и пойдем смотреть разведение мостов, обычно начинают с Дворцового и идут пешком до следующих мостов, на сколько сил хватит. А там уже и утро!

– И весь план?.. – протянул он с недовольной гримасой.

Ну вот опять! Только что он был классным мальчишкой, восхищавшимся Питером, и готовым на авантюры. И опять ничего не нравится. Что не так? Почему? К чему эти хмурые складки на лбу? Чёрт! Вот ведь вляпалась! Мне что всю ночь терпеть его брюзжание? А если я не выдержу и прибью эту зануду, мне много дадут за убийство в состоянии аффекта?

– В чем дело? Тебе что-то не нравится? – как можно мягче спросила я. – Или ты чего-то боишься?

– Да нет. Всё нормально, – произнёс он неопределенно.

– Зиль, с тобой ничего не случится. Ну или можем вернуться обратно.

– Нет возвращаться мы не будем, – решительно сказал Зиль. – И идея твоя мне нравится. Просто, пойми, я все время с охраной, поэтому сейчас мне не совсем… комфортно что ли… Да еще в чужой стране. Про Россию столько всяких баек у нас ходит.