Александр Руджа - Хеллсинг: Моя земля (СИ)

Конечно, возможно, раз не исключено.

А что я могу сейчас сделать, чтобы этому развитию помешать? А ничего, на кубиках выпали нули, возвращаемся на первую клетку.

Ко мне подходит Андерсон, и я встаю.

— Святой отец, — чужие, незнакомые слова легко срываются с языка, — извините за беспокойство, я сделала вывод, что не имею права и возможности просить вас о помощи. Извините за беспокойство и спасибо, что уделили мне время.

Андерсон смотрит на меня как-то по-новому. Задумчиво. Словно что-то просчитывая.

— Знаешь… Виктория. Забавная ситуация — десять минут назад ты хотела, и была готова умолять, чтобы мы помогли тебе. А вот сейчас я, пожалуй склонен попросить помощи уже у тебя.

Это еще что значит? Британская армия приведена в полную боевую и готова наступать? «Королевские горцы» тяжелыми шагами идут, сметая крепости, с огнем в очах…«

— Как я и говорил, мы уже долгое время пытались установить местоположение Руди, — светским тоном говорит священник. Уголок рта кривится — ему нравится говорить, ему явно нужен слушатель. — Только что это нам, наконец, удалось.

Я слушаю. Кажется, даже дышать забыла.

— Локализация не отличается точностью, — хмыкает Андерсон. — Но это лучшие данные, которые пока удалось получить.

Он разворачивает ноутбук.

— Это… параллелепипед в центральном Лондоне, — с легким колебанием говорит отец Александр, и это понятно — очерченная территория, по правде говоря, больше напоминает носок. — Он захватывает Темзу и примерно по кварталу по обеим ее берегам. В южной части зона ограничена Вестминстерским мостом, на востоке — Лондонским. Что самое главное — эта территория поддается блокировке, мы можем стянуть войска и попробовать блокировать ее, в то время, как ты…

Я бесцельно вожу пальцем по экрану, шепотом читая названия, пытаясь представить себе эти места в реальности, пытаясь поставить себя на место Руди…

И тут в глазах у меня темнеет.

Миллениум-бридж.

„Миллениум“ настаивал именно на этом.»

Лондонский глаз.

«Ваши глаза слепы, они смотрят мимо меня.»

И наконец…

— Отец Александр… — в горле пересохло, Андерсон с беспокойством смотрит на меня. А я боюсь. Боюсь, что ошиблась, что память меня подвела, и вся эта история не закончится прямо сейчас. Потому что я, похоже, знаю точный адрес Руди. — Как звали лорда, к которому летел в 1941 году на встречу Рудольф Гесс?

Андерсон хмурится, его зеленые глаза беспомощно моргают за тонким стеклом очков.

— Хм… Дуглас, кажется…

Мое сердце падает.

— Герцог Дуглас Гамильтон, — заканчивает священник. — А что?

Вместо ответа я тычу в карту. Набережная Виктории, дом 1.

Бизнес-центр «Гамильтон-Хаус».

***

Глава 17. Внутри

«С большой силой приходит большая ответственность» — дурацкое изречение. «С большой силой приходят охренеть какие большие проблемы» — вот это было бы правильнее. Телефон у меня с собой, туда загружены карты внутренних помещений бизнес-центра, поставлен маячок. Связь с Александром Андерсоном тоже поддерживается через него.

— Мы ведем тебя только до ворот, дальше придется самой, — оживает гарнитура. Андерсон спокоен и сосредоточен.

Вообще-то это называется дезертирством. Солдат, который во время фактических боевых действий самовольно оставил пост. А если учесть, что я еще и перешла в подчинение другой военизированной структуре — Католической церкви — это и вовсе может толковаться как измена.

Если, понятно, кому-то захочется это толковать.

Зато я успокаиваю себя тем, что солдат имеет право не исполнять явно преступные приказы командования. А приказ Интегры сидеть на попе ровно, ничего не предпринимать и не поддаваться на провокации, с некоторой натяжкой можно посчитать таковым. И на военную хитрость не спишешь, разве что на чрезмерную доверчивость. Но мы с этим позорным явлением сегодня поборемся.

«Что это, мисс Виктория? Зачем вам?» — Уолтер был всерьез обеспокоен, когда я связалась с ним и передала указания. Саботировать их он не решился, но время, конечно, потянул, понимая, что я действую самостоятельно, и никакого приказа Интегры за мной не стоит. В общем-то, и выполнил он мою просьбу, скорее, из уважения к Алукарду. Самый старый его боевой товарищ все-таки.

Лондон, тем временем, живет почти обычной жизнью — наличие вооруженных патрулей, блокпостов и броневиков на каждом перекрестке Сити перекрывается той неестественной, лихорадочной активностью, которую демонстрируют жители. Перебоялись, пересидели дома, а теперь им уклончиво, но официально сообщили, что опасность временно миновала. И все с помощью героического спецотряда «Невинные», само собой.

Вместо настоящих нас в новостных роликах показывали, конечно, кого-то совсем другого, но заметить это было некому.

Так что нынешнее состояние простых — и не очень простых — лондонцев отлично характеризовалось словосочетанием «отсрочка приговора». Зачитали постановление о расстреле, рассказали об ордах кровожадных инфицированных зомби, готовых поглотить Лондон, подготовили — а потом в последний момент сообщили, что казнь откладывается. Доблестные вооруженные силы в очередной раз спасли старушку Британию.

Правда, закрытые чуть ранее границы, на всякий случай, открывать не спешили.

Лондон пах странно. Вчерашний кислый, противный запах ожидания и разъедающего мозг страха почти улетучился, уступив место холодному, влажному воздуху с привкусом металла. Наверное, так мог бы пахнуть старый серый авианосец. Или даже какой-нибудь дредноут, ощерившийся во все стороны своими «большими пушками». Холод, влага, порох, остывший оплавленный металл.

С утра снова было пасмурно, блеклые низкие тучи сочились мелким дождем. От Флит-стрит, где мы встречались с Уолтером, меня подбросили до места люди отца Андерсона. И спасибо, что помогли, я, нагруженная килограммами оборудования, выглядела бы в толпе, мягко говоря, странно. Хотя толп на Темпл-авеню, откуда удобнее всего подбираться к нашей цели, как раз и не было. Деловой, престижный район, что вы хотите.

«С того момента, как ты окажешься внутри, действуй самостоятельно. Мы не будем знать, что происходит с тобой, а ты не будешь знать о наших дальнейших действиях. А значит, не сможешь о них и рассказать. Пользуйся связью осмотрительно и только по крайней необходимости.»

Вблизи Гамильтон-хаус впечатления неприступной крепости, в общем-то, не производит. Серое здание то ли из трех, то ли из четырех этажей, высокая крыша, окна украшены лепниной — но так почти у всех зданий в этом районе. Внутренние помещения — мы их с Андерсоном рассмотрели на ноутбуке детально — тоже сюрпризов таить не должны, все довольно просто и предельно функционально, здание несколько раз перестраивали изнутри, чтобы как можно лучше приспособить к выполнению функций бизнес-центра.