Лиза Скоттолайн - Желанное дитя

– Вы увидели что-нибудь полезное?

– Нет.

– Мне бы хотелось там побывать. – Кристина даже представить себе не могла, как там внутри, но ей хотелось узнать.

– Так езжайте. Я договорюсь на завтрашнее утро.

– Серьезно? – Кристина почувствовала, как ускоряется ее пульс. Конечно, это было глупо, но все-таки… вдруг она сможет увидеть что-нибудь, что Гриф пропустил?

– Подождите. – Гриф залез в свой портфель, стоящий на столе, и, достав оттуда однообъективный зеркальный фотоаппарат, положил его на стол перед Кристиной, задев черным длинным ремнем бумаги. – Я сделал фотографии.

– Спасибо. – Кристина взяла фотоаппарат и развернула к себе лицом, чтобы посмотреть фотографии, но там ничего не было. – Он не цифровой?!

– Нет, не цифровой. Это людей можно называть цифровыми, а фотоаппараты нет. Видите вот это? – Гриф растопырил свои изуродованные артритом пальцы. – Это называется digits. Понятно? В переводе с латыни это означает «пальцы рук или ног». Digits. Дигитальный. То есть цифровой. Понятно?

– Правда? – Кристина села обратно в кресло, держа камеру. – Вы прямо узнаете что-то новое каждый день.

– Я нет. А вот вы – да. – Гриф ткнул в камеру пальцем. – Напечатайте фотографии. Это будет ваше первое задание как ассистента.

– Хорошо, но я уже знаю, что мне нужно сделать в первую очередь. На самом деле – прямо сейчас.

– Так, ну вот, вы уже не слушаете меня! – Гриф нахмурился.

– Я слушаю. Но не повинуюсь.

– Вы сказали, что будете повиноваться.

– Нет, этого я не говорила, – такого Кристина не говорила даже на своей свадьбе, что, как выяснилось, было очень правильно, – позвольте я расскажу вам, что я хочу сделать, и если вы после этого дадите мне добро – я начну действовать. Как насчет такого варианта?

– Нет.

Но Кристина не повиновалась – и все равно начала рассказывать.

Кристина сдала пленку в печать в магазине – к сожалению, срочную печать они не делали. Потом она поехала на Уорвик Стрит и прибыла туда к шести часам вечера, в самое удобное для ее целей время: было еще светло, и она могла хорошенько рассмотреть все детали, и в то же время обитатели домов уже должны были вернуться с работы. Она объехала район, убедившись, что некоторые ставят свои машины прямо у домов, но есть и такие, кто предпочитает оставлять машину подальше, прямо у поворота на Уорвик, и свернула на узкую дорожку перед домами.

Она доехала до ближайших к квартире Гейл Робинбрайт домов и припарковалась. Выключив мотор, она взяла сумочку и вышла из машины, пикнув брелоком сигнализации. Сначала она направилась к номеру 301, который находился в двух домах от квартиры Гейл, и оттуда осмотрела всю улицу. Все дома с триста один по три тысячи семнадцать, стоящие в этом углу, были построены из красного кирпича и выглядели практически одинаково, за исключением цвета ставен, занавесок в окнах и растений в горшках. У номера триста один были петунии и красивые черные рамы, а также черная входная дверь, и Кристина видела в двух окнах на первом этаже свет – а значит, дома кто-то был. Она поднялась на две ступеньки, постучала в дверь и постаралась придать себе вид ассистента адвоката, который при этом еще и учитель высшей категории.

Дверь открылась через пару секунд – на пороге стоял молодой, очень симпатичный, если не сказать – потрясающе красивый, парень в фиолетовой футболке и шортах, с красными наушниками «Др. Дре» в ушах.

– Привет, – сказал он, сдвигая один наушник.

– Привет. Я Кристина Нилссон, ассистент адвоката, ведущего практику в вашем городе, – Кристина сунула парню визитку Грифа, которую торопливо вытащила из кармана.

– О’кей, я Фил Дрешер. – Фил снял наушники и повесил их на шею, но музыка в них играла так громко, что Кристина могла слышать ее и определить, что он слушал рэп.

– Фил, у меня к вам несколько вопросов о Линде Кент, которая жила напротив, в доме пятьсот пять по Дейли Стрит. Вы ее хорошо знали?

– Да нет, не очень. Я знаю соседей на нашей улице, у нас бывают вечеринки для жильцов дома, это клево. Но тех, кто на соседней улице, на Дейли Стрит – нет, я не знаю.

– Вы, вероятно, слышали, что миссис Кент погибла в субботу вечером в результате несчастного случая. Она упала с лестницы.

– О, это отстой. Я не знал. – Фил помрачнел.

– Да, и мы проводим расследование. И я хотела бы знать, не слышали ли вы или, может быть, видели что-нибудь той ночью – может быть, видели, как она упала, или слышали крик? – Кристина почти не врала, они с Грифом хотели обойтись по возможности без вранья. Ей просто нужно было, чтобы жители дома считали, что это официальное расследование – тогда они с большей готовностью вступали бы в разговор, и ей было бы легче выяснить обстоятельства гибели Линды и Гейл.

– Нет, не думаю. В котором часу это произошло?

– Мы думаем, около полуночи.

– Нет, ничего не слышал.

– А вы вообще часто слышите звуки снаружи? У вас есть черный ход?

– Ага, мы снимаем весь дом. И я думаю, черный ход есть во всех домах.

– У вас есть задний двор?

– Да.

– Значит, если бы был какой-то шум – вы думаете, вы бы его услышали?

– Вообще-то вряд ли. – Фил показал на свои наушники. – Я всегда занимаюсь в них или слушаю музыку. А три моих соседа играют в видеоигры. Мы стараемся держать окна закрытыми и пользоваться наушниками, чтобы соседи не могли пожаловаться на шум из нашей квартиры. Тут же все только и ищут повод, чтобы выжить студентов из этого района, – парень повернулся к противоположной стене дома, – я вам могу показать, у нас у всех есть дворики, мы там иногда сидим, пьем вино, ну вы понимаете. Вот, например, в воскресенье вечером мы там сидели с несколькими друзьями. А в субботу нас вообще тут не было, потому что мы праздновали – один из моих соседей получил диплом.

– Поздравляю, – улыбнулась Кристина. – Кстати, я сожалею о том, что случилось с вашей соседкой Гейл Робинбрайт.

– Вау, да, это ужасно, совершенно ужасно! – Фил нахмурился и сразу стал выглядеть старше, чем студент колледжа.

– Вы знали Гейл?

– Конечно, и я, и мои соседи – мы все ее любили. Гейл организовывала вечеринки для жильцов – она знала толк в веселье. Моей девушке она тоже нравилась, и она была такая… по-хорошему бесшабашная. Она хотела, кстати, организовать патруль из жильцов.

– Отличная идея, – для Кристины это было открытие, – а вы не видели ничего подозрительного в ту ночь около ее дома? Это был прошлый понедельник.

– Нет, ничего.

– А вы были дома?

– Ага, был, но ничего не видел. Я играл. Нас уже допрашивали в полиции.

– Ладно, хорошо. Спасибо вам большое.

– Да не за что, – Фил закрыл дверь, а Кристина пошла к номеру триста три, соседнему с квартирой Гейл. Здесь росла норвежская ель в голубом глазированном горшке, а парадная дверь была из натурального дерева и с медным молоточком. Окна были закрыты ставнями, но изнутри доносилась классическая музыка, так что дома все же кто-то был. Кристина постучала – и дверь открыла пожилая афроамериканка в очках в тонкой металлической оправе и с седым пучком, на ней была белая шелковая блузка и темно-синяя юбка, скорее всего от костюма. И она была босиком – как будто только что скинула с ног туфли.