Лилия Отик - История моей простой любви

И моё сознание ли, подсознание ли после первой реакции, после шока и удара, и горя стало собирать Знаки.

Это было действительно самое лучшее гинекологическое отделение в городе. Там работал замечательный анестезиолог, наркоз которого не заставил меня 2 дня сомневаться, что выжить было лучшим вариантом. Там за нами ухаживали человечные сестрички и санитарки. И у меня оказалась чудесная врач! Кроме её однозначных профессиональных достоинств было ещё одно. Она разговаривала с нами, своими пациентками. Конечно, немного, но каждый раз не только по истории болезни, но и про саму ситуацию, которая случилась у каждой из нас.

В палате со мной лежала очень молодая женщина, через несколько месяцев после своей свадьбы, с тем же диагнозом. По её виду, по манерам, по «благодарности» врачам, по всему ощущалось благополучие. В той семье всё должно было быть перфектно. Там априори не могло ничего случаться. С другими она общалась по минимуму. Словно само её присутствие здесь, в этой палате, было нелепой ошибкой. Даже сейчас основной её манерой являлась показательная уверенность в себе. А под этой манерой застыли испуг и растерянность. Или растерянность и страх.

Врач присела к ней, выдержала паузу. И мягким оптимистичным голосом стала объяснять ситуацию. Она тактично говорила с моей соседкой, а в моей измученной голове мне слышался другой, скрытый смысл её слов. И с головой у меня тогда, видимо, было плохо.

– У вас от природы очень интересное строение! Ваши трубы, они такие тонеькие-тоненькие, как ниточки! (Ты, дорогая, сама не сможешь забеременеть вообще никогда.) Но сейчас у нас очень продвинутая медицина (а денег у твоей семьи достаточно на много попыток.) Вариант ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение) вам очень хорошо подойдёт! И мы обсудим это с вами на следующей консультации.

Так я услышала, правильнее сказать, наконец-то расслышала это слово и увидела перед собой вариант ЭКО.

Со мной она разговаривала на ты. И мне становилось спокойнее и надёжнее, если можно так сказать. Как от общения с подругой.

Во-первых, врач поздравила меня с тем, что трубу удалось сохранить. И я радовалась, огонёк внутри меня раздувался и даже плевался искрами.

Только надо было выполнить несколько процедур по восстановлению трубы: в трубу вводится специальный раствор, который продавливает спайки и промывает её. По крайней мере так это должно работать.

– Хочешь посмотреть на операцию?

– А вы её снимали?!

– Да, у нас есть все записи.

– Конечно, хочу!

Я вообще от природы любопытная как кошка, а медицина, тем более в таком разрезе, – это волшебство и чудеса. Поэтому мы договариваемся на встречу после одной из процедур.

Прибегаю в отделение, в отдельный кабинет. Врач усаживает меня перед монитором, находит в компьютере день записи, включает… и начинает проматывать: аборт, это снова аборт, это яичники (на экране ускоренно прокручиваются ткани, кровь, слизистые, мелькает металл инструментов)… А, вот ты!

Я смотрю, находясь в ступоре. Что-то похожее я видела, когда смотрела с мужем один из уважаемых им фантастических фильмов. Когда на Марсе или другой планете, огромный робот, управляемый человеком, повторяет движения пилота, сидящего в кабине управления, как в голове монстра. Только у робота из фильма движения получались более ловкими.

Лапароскопия… Маточная труба похожа на сосуд. Ну как бы это и есть сосуд? Только не кровеносный. И щипцы, с утолщениями на концах, которые держат не руки, а провода, неуклюже, словно повторяя движения пилота, стискивают, сжимают этот сосуд и продвигают, перемещают, выдавливают вдоль него комочек. Отпускают, смещаются на непостижимое для меня расстояние и снова сжимают, перемещают, выдавливают.

– Доктор, откуда у меня эта синяя точка возле пупка, как татуировка? Она мне не мешает, просто интересно.

– Это от крюка, которым мы поднимали брюшину. Туда же надо ввести освещение. Вместе с камерой. (Как я поняла своим любительским умом – через один разрез техническая поддержка, через другой непосредственно инструменты?)

– Доктор, а для чего вы это снимаете?

– Как для чего? Для студентов. Должны же они учиться!

Я снова впадаю в ступор. Как студенты учатся такой космической работе?! Практикуют дома на размороженных курицах и лягушках, да простит меня «Гринпис»?! Но когда-то любой из них должен будет встать у операционного стола и работать с живым человеком. У любого из них будет первый и второй и, может быть, десятый раз ещё неуверенный, но уже на живом человеке… И ответственность сразу будет такая, какая будет. Без учёта – первый это раз или десятый. Кто выбирает эту профессию?

А ещё, не в силах отвести взгляд от записи, я понимаю, что хотя движения щипцов – это результат огромного опыта и мастерства, но это движение металла по сосуду из тонкой ткани и слизи. Понимаю, что всё рассчитано (насколько это возможно), но с какой силой получается сдавить трубочку, чтобы не порвать её, при этом не зажав разросшийся эмбрион, а продвинуть его, притом в нужном направлении?!

Врач рассказывает, что трубы восстанавливаются. И показывая запись, гордится тем, что видит на экране. Я верю ей. Я верю, что это отличная работа. Но и она думает, что для восстановления трубы и новой попытки нужно время. А мои биологические часы мне его оставляют совсем-совсем немного. Зато она рассказывает мне про центры, работающие с ЭКО у нас и в городах рядом. Называет статистику, рейтинги, даёт телефоны (пароли и явки).

Так меня чуть не за ручку доводят до нового поворота, за которым есть путь дальше. Путь к своей цели.

По-партизански приступаю к изучению вопроса ЭКО. И сразу встречаю статьи про морально-этические аспекты экстракорпорального оплодотворения. Морально-этические аспекты… Наверное, такое же есть и при трансплантации органов? Я иначе начинаю смотреть на этих людей. Наверное, не все из них хотят выжить любой ценой, как это показывают нам в сериалах? Возможно, на пути борьбы со своей болезнью они прошли столько других дорог, что просто привыкли идти через всё дальше? Тем более, что за каждым поворотом маячит конец пути. Иногда, чтобы проходить каждый участок, хватает сил только на то, чтобы двигаться вперёд по этому участку. Инстинкты человека срабатывают и отключают размышления: «Этично ли это? Хватит ли мне сил?» Даже: «А хочу ли я этого снова в конце концов?» Отключают чувства и эмоции и оставляют только энергию на сам путь.

В мире физики энергия имеет эквиваленты в виде тепла, света, массы, скорости, т. п. В мире людей энергия может иметь эквивалент в виде денег. Мы работаем за зарплату. Или мы платим, чтобы получить чьё-то действо. Начинаю обзванивать центры, специализирующие на этой операции, и встаю перед настоящим, реальным препятствием. Я не знала, что это стоит столько денег… Время, чтобы накопить такую сумму, похоже, равно времени, отпущенному мне моим биологическим счётчиком.