Иоганн Генрих Песталоцци - Лебединая песня

И то, что в этом смысле верно в отношении отдельных людей, то верно и в отношении отдельных классов и сословий. Объекты наблюдения, как и средства их использования для умственного развития и формирования умений, у земледельца более ограниченны, чем у горожанина, занятого какой-либо профессией или ремеслом. В свою очередь, у горожанина, занятого какой-либо профессией или ремеслом, объекты наблюдения, как и средства их использования для умственного развития и формирования умений, более ограниченны, чем у сословий и лиц, которых надо готовить к научной деятельности, или вообще у индивидуумов, которых обстоятельства избавили от необходимости, ограничивая себя и жертвуя собой, заботиться об упрочении или даже о сохранении экономического благосостояния своей семьи, об упрочении своего положения.

Эта неоспоримая подлинность и реальность неравенства положений разных сословий и классов в отношении природосообразности развития их способности к речи с необходимостью указывает, как важно, чтобы средства искусства, применяемые для обучения языку как при домашнем, так и при общественном воспитании, были приведены в соответствие с реальными основами действительной жизни отдельных людей и целых классов.

Каждому ясно, что лишь в таком случае эти средства можно будет считать и признавать природосообразными и ведущими к действительному благу человечества.

Таким образом, средства природосообразного формирования способности к речи в общем должны обязательно и весьма существенно различаться по своей организации в смысле их расширения или сужения для каждого из названных выше трёх классов и сословий. В каждом из них они должны удовлетворять потребностям, соответствующим его положению, но ни в одном из них не должны выродиться в помеху его благополучию и покою. У каждого из этих сословий они должны быть связаны с имеющимися в его распоряжении предметами чувственного восприятия, необходимыми для его развития в отношении нравственном, умственном и овладения мастерством, должны согласовываться с ними, чтобы содействовать надёжному упрочению их благотворного влияния.

Дети бедноты и весь класс неимущих земледельцев должны, что касается обучения языку, научиться точно выражаться обо всём том, что относится к их профессии, обязанностям и к их обстоятельствам… При радостном и бодром настроении, свойственном человеку в юном возрасте, знание языка и в душевном отношении нужно развить у земледельцев настолько, чтобы это помогло им внутренне возвыситься и удовлетворило бы их так же, как с внешней стороны это владение языком даёт возможность пользоваться им для удовлетворения нужд, свойственных их положению и обстоятельствам. Но тяжёлый труд этого сословия, с утра до вечера требующий напряжения всех органов чувств и членов, требует в то же время настоятельно, чтобы сам способ обучения языку не вовлекал этих людей в круг знаний и интересов, отвлекающих их, ослабляющих и подрывающих самые основы их благополучия и покоя.

При этом в высшей степени важно, чтобы способ, каким человек учится говорить, не увлёк его к болтовне и болтливости. В жизни крайне важно, чтобы человек учился говорить вдумчиво и серьёзно, следовательно, необходимо, чтобы упражнения в речи были прочно, тесно и живо связаны с упражнениями в мышлении и рассуждении.

Склонность к болтливости, легко порождаемая даже в низших сословиях средствами психологически необоснованного обучения языку и его последствиями, особенно сильный вред может причинить людям, которые должны зарабатывать свой хлеб в поте лица своего, но которых при этом следует так воспитать, чтобы они умелизаработать его в своём сословии честно и по-божески.

Современный же мир, считающий себя цивилизованным, недостаточно задумывается над тем, что ему следует весьма осторожно подходить к делу в своём влиянии на образование крестьян – как в том, что касается способа, которым их надо учить говорить, так и в расширении их познаний вообще; ради серьёзного и прочного изучения ими лишь крайне необходимого следует отказаться от всего, что для бедных крестьян означает лишь напрасную трату времени.

Если мы пойдём дальше, то увидим, что сословие ремесленников, представители других профессий в городах, а также зажиточные крестьяне, в своём состоянии и усердным трудом достигшие одинакового с ними положения, нуждаются в более широкой системе упражнений для развития своей речи. Но и эта система упражнений должна исходить из подлинной реальности, из потребностей их действительной жизни, которая со своей стороны во многих отношениях их ограничивает. Основы гражданской добропорядочности, благодушия, спокойной скромной честности городских сословий ремесленников и представителей других профессий и занятий, исчезающие остатки которых я в ранней юности ещё застал в своём родном городе, находили яркое выражение в преимуществах, которыми отличались в этих сословиях обучение языку и тесно с ним связанные упражнения в чтении и письме от подобного же рода упражнений среди сельского люда. Их церковное пение, отчасти также их песни свободы, городские цеховые и общественные песни, песни ремесленников и т. д. были верным свидетельством развитой способности к речи, соответствующей правде и реальным условиям жизни и возвышавшей их духовно в рамках сословия.

Действительно, если говорить об этом сословии, то и в этом отношении нам следует вернуться к природосообразным принципам прошлого и суметь признать, что и бюргерскому сословию мы в общем даём слишком большой запас слов, выражающих понятия бесполезные, не имеющие отношения к благосостоянию сословия. Что же касается реальных потребностей и основ его нравственного, семейного и гражданского блага, то здесь мы даём ему не просто слишком мало словесных выражений, но действительно с каждым днём всё меньше .

Разница в этом деле между частной и общественной заботой о сыновьях и дочерях простых горожан, появившаяся только в мои дни и проявляющаяся теперь, необычайно велика.

Глубоко потрясено в своих основах возвышающее человека внимание к общему сохранению в низших бюргерских сословиях чувства чести и добропорядочности. Я теперь не вхожу в обсуждение причин этого несчастья; но факт верен. Его последствия очень тяжелы для большинства простых городских жителей. Они не только угрожают возможности повышения и упрочения их экономического благосостояния, но и в высокой степени мешают удовлетворению высших человеческих и нравственных потребностей. Бюргерское сословие нуждается в своём собственном бюргерском языке, несомненно вытекающем из факта его действительной жизни и одухотворяющем её. Этого языка ему не хватает в той же степени, в какой жизнь горожан, по крайней мере в очень многих наших городах, перестала быть бюргерской жизнью. И эта нехватка будет ощущаться до тех пор, пока такое положение сохранится.