Кэтрин Белнеп - Мамская правда. Позорные случаи и убийственно честные советы. Материнство: каждый день в бою

Мы справимся вместе.

И вот ещё что мы хотим вам сказать перед тем, как уже, наконец, начать. В этой книге мы поговорим и о мужьях, потому что вообще-то мужья у нас есть, и это мужчины (мы не замужем друг за дружкой, как думают многие, хотя это была бы парочка что надо). Так вот, когда мы говорим о мужьях, вы можете подставить на их место любого, с кем вы в отношениях: бойфренда, спутника жизни, партнёра, подругу, близкого человека, картонную фигуру Райана Рейнольдса в полный рост – кого пожелаете. У вас своя жизнь, с кем хотите – с тем её и делите, мы поймём.

То же самое относится к мамам-одиночкам. Мы обе росли в семьях, где родители развелись. Наши мамы были независимы и рассчитывали только на себя. Это научило нас уважать силу самостоятельной женщины. Умение справиться с чем угодно без посторонней помощи – это офигенно. И если вы ступили на путь материнства без партнёра, мы вами восхищаемся!

Ну ладно, поехали… Мы не знаем всего о материнстве. Но мы готовы честно рассказать всё как есть о смешном, поразительном, исполняющем мечты, меняющем жизнь, душераздирающем, крышесносном шоу «Я – мама» и обо всём, что оно несёт, словами долга, радости и отчаяния, веселья, сердечной боли и стирки. Вот только про стирку давайте прямо сейчас не будем!

И помните: всё будет хорошо. У ВАС ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО!

Искренне ваши, Кэт и Нэт

(Торонто, 2019)

Наутро после своих первых родов я проснулась с пятьюдесятью стежками в промежности и вопросом в голове: «Кэтрин, во что ты ввязалась?»

Только позавчера мы были на репетиции свадебного обеда у одной подруги. Час был поздний. Я сидела и злилась, потому что все вокруг делали что хотели, а мне нельзя пить. И тут у меня начались схватки. Прямо без предупреждения, такая волна боли – и вслед за нею гигантская волна паники. Мимимишное «У меня будет ребёнок!» вдруг трансформировалось в жутковатое «Я сейчас сама рожу ребёнка!» Никогда не забуду, что было потом. Я оперлась на плечо мужа, стиснула его руку что было сил и прошипела ему в ухо: «Не уверена, что захочу так сделать ещё раз».

М-да, Кэт, поздновато ты спохватилась…

Но вообще-то давно пора было что-то делать. После предполагаемой даты родов прошло две недели. Последние пару месяцев я то чувствовала себя горой, то хотела кого-нибудь убить. Или и то, и другое сразу. Обычно именно сразу.

Знаю, некоторые думают, что в Канаде всегда холодно. Но жить в Торонто летом – примерно как находиться внутри сушилки, набитой мокрыми полотенцами. Жарко, душно, ужасно шумно. Всё время потеешь. Поэтому таскать внутри себя целого человека – с ума сойти какое удовольствие! Я поняла, что вступила на неизведанную территорию, когда однажды утром обнаружила, что не вижу собственный лобок. Он скрылся где-то между пузом и ляжками. Да и тридцать кило лишнего веса тоже оптимизма не внушали.

Мы с Марком жили в крохотном домике на тупиковой улице – парочка ненормальных с собачкой, которую тетёшкают как ребёнка. Мы наряжали её на Хэллоуин и дарили ей подарочки утром в Рождество. Да, мы были совершенно невыносимы. Два психа, что уж тут… Но мне было плевать, кто как на нас посмотрит. Потому что я развивала свой материнский инстинкт!

В эти последние пару месяцев перед родами, когда я весила практически тонну и уже не влезала ни в свою одежду, ни в автомобиль, у меня, возможно, время от времени портилось настроение. Помню, как-то вечером супруг имел неосторожность спросить меня, почему это я всегда такая уставшая. Мы сидели за столиком на кухне, и первым моим побуждением было воткнуть ему в руку вилку. Он ничего плохого в виду не имел – просто ляпнул не подумав (мужчины это умеют). Думаете, я ему это так оставила? Не на ту напали! Ответила от всей души: «Извини, если я слегка устала, просто я целый день выращивала в себе новое человеческое существо. Органы, пальцы на руках и ногах, всякое такое. Я сегодня кусок головного мозга ему вырастила! А ты чем занимался?»

Как правило, громкие семейные сцены заканчиваются вничью или неловким перемирием, но эту партию выиграла я, определённо. Так что если нужен убойный довод – берите «Я выращивала в себе новое человеческое существо», дарю. Не прогадаете.

За время беременности и даже незадолго до неё у меня в голове сложилось чёткое представление о том, какой именно будет наша идеальная жизнь с младенцем. Мы с мужем будем лежать в постели и нежно держаться за руки, а между нами – наш малыш. Мы будем гулять по тыквенным ярмаркам, а все будут думать: «Вот прекрасные молодые родители, у которых есть абсолютно всё, и как они офигенно смотрятся в клетчатых рубашках на фоне стогов сена, со своими пончиками и яблочным сидром… Загляденье, да и только!»

Идёт десятый час моих родов. Я умираю. Мой муж и мой врач между тем торчат в изножье моей кровати и светски беседуют о хоккее. Мне хочется убить обоих – да, хочется, кроме шуток. Если бы они стояли чуть ближе ко мне, я бы изловчилась и запустила в них судном. Вероятно, это звучит жёстко, но, поверьте, трудно владеть собой и сохранять спокойствие, когда человеческое существо, не разбирая дороги, пытается выбраться на свет божий через твоё влагалище. Занервничаешь тут.

Потом наконец подействовала эпидуральная анестезия. Пару часов я трудолюбиво тужилась и дышала. Даже помню, как взошло и заглянуло в мою палату августовское солнце – за секунду до того, как родилась наша девочка. Теперь мне уже всё нравилось. Помню, я ещё подумала: «Я это сделала! Миссия завершена! Ура мне, ура!» – и даже сострила что-то сиплое и невнятное. Доктор принялся штопать мои разрывы, приговаривая, что «зашьёт всё так, как замыслила мать-природа», и я, недолго думая, спросила, нельзя ли сделать чуть туже, чем она замышляла.

Я едва не лопалась от гордости: я прошла все испытания, моя беременность наконец-то закончилась!

Оказалось, после родов всё только начинается…

Прощай, радостное возбуждение! Привет, изнеможение! Пока, ожидание! Добро пожаловать, тревога! Ни к чему из перечисленного я готова не была. С того самого мига, как Оливия появилась на свет, меня обуяло непреодолимое желание отправиться домой. Я готовилась поставить рекорд скоростной выписки из роддома. Но сначала мне предстояла проверка.

Я должна была пукнуть.

Мне подробно объясняли, зачем это, но я слушала плохо, потому что моим мозгом владели усталость и появление на свет нового маленького человечка. Короче, врачам нужно было проверить, всё ли там у меня внизу нормально работает после эпидуралки и разрывов при родоразрешении. Подчеркиваю – пукнуть следовало до того, как меня согласятся выписать. Но никто не собирался ставить у моей кровати медсестру со счётчиком Гейгера, дабы зафиксировать и измерить силу пука. Даме верили на слово.