Лиза Дамур - Семь шагов к взрослой жизни для девочек. Книга для родителей подростков

Когда мне было шесть лет, мой отец на несколько лет переехал из Денвера в Лондон по работе. По случайному совпадению в тот же период в столицу переехала близкая знакомая нашей семьи. Карла, стройная аспирантка с огромной копной рыжих волос, отправилась в Лондон, чтобы учиться у Анны Фрейд. Мои родители фактически удочерили Карлу, и она приглядывала за мной, единственным ребенком в семье, когда на выходных они уезжали из города. Карла жила на севере города, рядом с учебной клиникой Анны Фрейд. Ее крошечная квартира состояла из гостиной, миниатюрной британской кухни, оформленной в стиле середины 70-х, тесной ванной и спальни с огромной кроватью, в которой мы спали вдвоем, когда я оставалась у нее. Чтобы включить радиатор на кухне, нужно было бросить в него монетку, и это быстро стало нашим привычным занятием на выходных. За неделю Карла откладывала несколько пенсов и разрешала мне бросать их в отверстие в радиаторе. Мы сидели на кухне, и я начинала забрасывать ее вопросами: «Почему дети проходят терапию? Что ты говоришь им? Что они говорят тебе? Как это общение помогает им выздороветь?» Карла была очень терпеливой и доброй ко мне. Вспоминая наши диалоги, я понимаю, что она полностью удовлетворила любопытство шестилетнего ребенка. Она ответила на все вопросы, связанные с ее работой.

Меня впечатлили ее рассказы. После того как мне исполнилось семь, я заявила маме, что хочу заниматься тем же, чем Карла. Спустя почти сорок лет Карла остается моей близкой подругой и наставником. Я благодарна ей за то, что она рассказала о своей работе, которая показалась мне потрясающей как в профессиональном, так и в личном плане.

На ваш взгляд, 5–6 лет вполне достаточно для перехода к независимой подростковой жизни. Но, по мнению вашей дочери, внезапное отстранение от родителей (как в ситуации с Камиллой) представляет собой более эффективное решение. В течение нескольких лет она расстается со своими детскими отношениями, прежде чем перейти ко взрослой жизни. Она может вообразить, будто живет одна в общежитии. При этом девочка будет наслаждаться своим комфортным и безопасным домом. Это психологический эквивалент приставных колес на велосипеде: она учится ездить на двухколесной модели, зная, что дополнительные колеса не позволят ей упасть.

Тем не менее не думайте, что ваша дочь полностью понимает причины отдаления от вас. Желание держать вас на расстоянии, как правило, появляется неосознанно. Это значит, что ее чувства к вам меняются по необъяснимой для нее причине. Она знает, что вы были приятным компаньоном, но внезапно вы начали ее раздражать. У вас было отличное чувство юмора, а теперь прежние шутки кажутся банальными и неловкими, особенно когда вы шутите при ее друзьях. Вы были кладезем полезных советов, но теперь ваши слова кажутся бессмысленными. Родители, столкнувшиеся с новым настроением дочери, чувствуют себя так, словно были мармеладными мишками, а теперь превратились в брюссельскую капусту. Вероятно, дочь по-прежнему относится к вам хорошо, но по возможности старается избегать вас.

Что ж, сочувствую. Хотя это глупое сравнение, но становиться брюссельской капустой действительно больно.

У меня уже был опыт работы психологом, прежде чем я обнаружила сходство между невкусными овощами и родителями подростков. Как и многие врачи, я начала помогать семейным парам еще до появления моих собственных детей. В этом были определенные преимущества (вы не сравниваете своих детей с детьми клиентов) и недостатки (никто не скажет тебе, каково просыпаться в два часа ночи из-за того, что твоего ребенка тошнит, – это нужно пережить).

Когда моей старшей дочери было три года, ко мне на прием пришли родители Эрин, харизматичной шестнадцатилетней девочки. Я легко нашла общий язык с ее отцом: мы оба тепло относились к Эрин и беспокоились о ее проблемных отношениях с матерью. Мне было сложнее понять маму Эрин. Она резко критиковала внешний вид дочери и испытывала негодование из-за ее «неблагодарности», ведь та наплевала на ее самопожертвование.

Когда мать Эрин рассказала о своем разочаровании в дочери, в голове возник образ моей милой дочки с косичками, которая бросится мне на шею, когда я вернусь домой вечером. Я подумала: «Стой! Именно об этом говорят родители подростков, встретив меня в супермаркете. Они с тоской смотрят на мою малышку и советуют “наслаждаться этим временем”. Конечно, это не значит, что я должна наслаждаться отковыриванием яблочного пюре с потолка. Они хотят сказать, что я действительно буду скучать по этим временам, когда моя дочь перестанет считать меня замечательной и постоянно обнимать меня».

Наконец, меня охватило сочувствие. Я сказала родителям Эрин: «Я уверена, что быть отвергнутым самым любимым человеком нелегко. Особенно когда вы были так близки и весело проводили время». Обычно после таких слов психологи ждут знака, что их комментарий достиг цели. Я тут же увидела знак: слезы на щеках матери Эрин. Муж обнял свою жену и начал успокаивать ее. Мы поняли, что пока мама Эрин злилась на свою дочь, у нее не было возможности грустить по их былым теплым отношениям. Как только мы признали тот факт, что оба родителя скучают по прошлому, мы определили новые способы восстановить отношения с дочерью.

Доброжелательные подбадривающие слова друзей (и психологов!) о том, что все в порядке, не смягчат боль от потери дружеских отношений со своей дочерью. Даже если девочка рада вашей компании, вы все равно расстраиваетесь, когда она игнорирует вас или замолкает в компании друзей, ожидая, пока вы уйдете. И самое главное – подростки отдаляются от родителей именно тогда, когда сталкиваются с новыми рисками и необходимостью впервые принимать действительно важные решения. Когда вас игнорирует дочь, это неприятно. Но хуже всего то, что это происходит в те моменты, когда она нуждается в вас больше всего.

Так что же делать, если ваша дочь запирается в своей комнате и выходит только по вашей просьбе? Как восстановить с ней отношения, если ее раздражает даже ваша манера дышать?

В первую очередь предоставьте девочке больше личного пространства, чем раньше. Ученые изучили, какой объем информации о своих детях-подростках хотят знать родители и какой объем этой информации дети готовы предоставить. Результаты удивляют: мы даем больше личного пространства сыновьям, а не дочерям. Мы с большей вероятностью спросим у дочери, чем она занимается за закрытой дверью, и наши дочери с большей вероятностью, чем сыновья, ответят на наши вопросы.

Результаты исследования подтверждают мои наблюдения. Родители моих клиентов считают своих сыновей более замкнутыми: «Понимаете, он же мальчик. Он просто не общается с нами». При этом попытки дочерей отстраниться они воспринимают как более серьезную проблему. Чтобы избавиться от стереотипов, будет полезно вспомнить, что подростки – как девочки, так и мальчики – хотят иметь личное пространство. Некоторые родители ошибочно полагают, что если их дочь закрылась в комнате, значит она собирается сделать что-то плохое.