Мария Монтессори - Самовоспитание и самообучение в начальной школе (сборник)

Если экспериментальная медицина при изучении причин заболеваемости пришла к разрешению проблем здоровья, то ясно, что экспериментальная наука, занятая изучением психических активностей нормального человека, должна привести к открытию высших законов жизни и здоровья человека. Эта наука еще не совсем установилась и еще ждет своих исследователей. Но если медицина положила начало всеобщей гигиене, дающей человечеству руководящие принципы физической жизни, то из этой новой науки должна вырасти гигиена моральной жизни человека.

И если экспериментальная медицина возникла в больницах, где были собраны больные для излечения с помощью опыта, то новая наука должна направить свои исследования и поставить свои опыты в школах, т. е. там, где собраны дети для их социального воспитания и проводятся практические задачи воспитания. <���…>

…Очень вероятно, что если наука установит, что душа так же бренна, как и тело, так же подвержена болезням и смерти, так же имеет свои законы здоровья, то надо будет безгранично увеличивать средства, направленные для сохранения и укрепления этих драгоценных жизненных сил. В то же время современная медицина должна будет изучать таинственный источник, откуда вытекают жизненные силы, как когда-то вопрос об иммунитете.

Тогда жизнь и мораль будут одним нераздельным целым.

Посмотрим теперь на малышей 2,5–3-х лет; они трогают все, что попадает им в руки, но, видимо, некоторые предметы предпочитают – самые простые вещи, как, например, четырехугольный блокнот, квадратную чернильницу, круглый и блестящий колокольчик. Все это – вещи, которые для них не предназначены. Тогда появляется мать и оттаскивает ребенка прочь, полуласково она слегка ударяет его по ручкам и покрикивает: «Не трогай, скверный мальчишка!»

Однажды мне пришлось присутствовать при одной из семейных сцен, которые большей частью проходят незамеченными. Отец, врач, сидел за письменным столом, у матери на руках был малюсенький ребенок, протягивающий ручонки за всеми вещами, разбросанными на столе. «Этот ребенок, – сказал доктор, – совершенно неисправим, хотя он еще совсем крошка. Как мы с матерью ни стараемся отучить его от дурной привычки трогать мои вещи, мы ничего не можем добиться». «Нехороший, нехороший мальчишка», – приговаривала мать, крепко держа маленькие ручки, а ребенок кричал и размахивал ножками, стараясь дать пинка.

Когда детям по 3–4 года, борьба усиливается: дети хотят что-нибудь делать. Кто их внимательно наблюдал, отмечает, что у детей появляются определенные тенденции. Им хочется подражать тому, что делает мать, если она хозяйка дома. Они охотно бегут за матерью в кухню: им хочется принять участие в ее работе, трогать ее вещи, они пробуют месить тесто, варить, мыть кастрюли, мести пол. Мать видит в этом помеху, не перестает повторять: «Оставь, не надоедай, уходи». Тогда ребенок раздражается, бросается на землю, стучит ногами. Но потом потихоньку снова начинает делать все, что может, старается, чтобы его не видели, спешит и портит работу; вместо того, чтобы вымыть посуду, сам обливается, старается сделать контрабандой соус и пачкает пол. Отчаяние матери, крики и упреки усиливаются; ребенок отвечает на это капризами, плачет, но непременно начинает все снова.

Если мать не выполняет домашней работы, понятливый, интеллигентный ребенок еще несчастнее. Он ищет чего-то, что не может найти, и плачет без всякого разумного повода, предается приступам гнева, причину которого никто не может разгадать. Иногда какой-нибудь отец жалуется с отчаянием: «Мой ребенок такой развитой, но такой испорченный, ничем его нельзя удовлетворить. Игрушек ему покупать не стоит, у него их слишком много. Ничего ему не нужно».

Мать часто спрашивает с беспокойством: «Что делать с ребенком, когда он капризничает, когда у него припадки гнева? Он у меня такой нехороший, никогда не посидит смирно: я совсем не могу с ним справиться». Изредка услышишь от матери: «Мой ребенок такой хороший, он всегда спит». Кто не слыхал, как мать угрожающе кричит на плачущего ребенка: «Замолчи, замолчи». И в результате испуганный ребенок удваивает крики.

Это – первая борьба существа, только что вступившего в мир. Он должен бороться с своими родителями, с теми, кто дал ему жизнь. Это происходит потому, что жизнь ребенка отлична от жизни его родителей: ребенок должен «складываться», в то время как его родители – уже сложившиеся люди.

Ребенок должен много двигаться, чтобы научиться координировать свои еще не упорядочившиеся движения. У родителей, наоборот, волевые движения организованы и они могут управлять своими движениями; часто они, быть может, утомлены от работы. У ребенка органы внешних чувств еще не вполне развиты. Способность ребенка приспособляться к окружающей среде еще слаба, и он должен помогать себе осязанием, прикосновением, чтобы освоиться с предметами и пространством: руки служат ему коррективом для его глаз.

У родителей внешние чувства достигли полного развития, координация движений полная, мозговая деятельность направляет внешние чувства для получения правильных представлений о внешнем мире, им нет надобности ощупывать предметы. Детям страстно хочется познакомиться с внешним миром; родители уже его достаточно знают. Поэтому родители и дети не понимают друг друга.

Родители хотели бы, чтобы дети были такие же, как они, и все то, чем они отличаются от родителей, называется испорченностью. Вспомним, как часто мать тащит за собой ребенка, которому приходится бежать, когда она идет, потому что у ребенка короткие и слабые ноги, а у матери длинные; он должен нести тяжесть своего тела и тяжесть головы, непропорционально большой, тогда как тело и голова матери пропорционально легче. Ребенок устает и плачет, а мать сердито покрикивает на него: «Иди, негодяй, не смей капризничать! А, ты хочешь, чтобы я взяла тебя на руки? Нет, нет, я тебе не уступлю». Точно так же, когда мать видит, что ребенок растянулся на земле и болтает в воздухе ногами, она начинает сердиться: «Ты весь испачкаешься, скверный мальчишка, зачем ты валяешься?»

Все это имеет одно объяснение: ребенок отличается от взрослого. Строение его тела таково, что его голова и туловище непропорционально велики по сравнению с его тонкими ножками – частью тела, которая должна больше всего расти. Поэтому ребенок неохотно ходит и должен предпочитать всякое положение, где он может растянуться, – это для него самое здоровое положение.

Он просто удивителен в своем стремлении к развитию: он воспринимает первые впечатления внешнего мира и помогает своему зрению и слуху осязанием, чтобы познать форму предметов и их пространственное взаимоотношение. Ребенок постоянно движется, потому что он должен приучиться к координации и приспособлению своих движений. Поэтому дети много двигаются, мало ходят, бросаются на землю, все трогают – это все признаки того, что они живы, что они растут. А все это считается испорченностью.